Сергей Михайлов - Стрела Аримана. Антология российской фантастики Страница 18

Вот оно что! Выходит, Васька покупателя привел. Хорош, нечего сказать! Откопал миллионера, помешанного на розах. А этот-то, этот! Точно поголубел. Того и гляди, удар хватит!

— Это… есть что? — наконец выдавил из себя американец. — Где вы их достал?

— У одной старушки купил, в Новом Иерусалиме, на станции.

— Иерусалим? Израиль? О! Как далеко! Вы туда ездил за этот розы?

Я покачал головой.

— Нет, Новый Иерусалим — это станция такая железнодорожная. Всего шестьдесят километров от Москвы. Город Истра, знаете?

— Истра? Истра не знаю. Ноу Истра. Иерусалим знаю, Иерусалим йес… И сколько не платил за этот букет, мистер Николай?

— Червонец, — ляпнул я.

— Червонец? О, знаю червонец! Русский червонец — самый твердый валюта в мире!.. Был самый твердый, давно… Сколько вы хотите за эти розы?

Началось! Мистер думает, раз у него полны карманы долларов, ему все подавай. Нет уж. Это подарок: Арнольд подарил мне, я — жене. Это не просто розы, а символ нашего семейного счастья и благополучия… На пороге, затаив дыхание, стояла Маша, ждала, что я отвечу.

— Розы не продаются, — твердо сказал я.

— Как не продаются? — опешил мистер Роберт. — Вы меня не понял! Я дам вам много, очень много доллар!

— Сколько? — встрял Васька.

— Розы не продаются!

— Десять тысяч! — сказал миллионер.

Десять тысяч! Не слабо…

Васька скорчил кислую мину и протянул:

— За такую цену розы действительно не продаются.

Он еще и торгуется! Ну, погоди, уйдет этот тип, я с тобой поговорю!..

— Сколько же вы хотите?

— Миллион, — бросил Васька как бы невзначай.

— Миллион?! — ужаснулся Иванофф, прикрывая рукой карман.

— Миллион за букет — не каждому по карману! — подзадоривал гостя мой смышленый сынок. — Но согласитесь, цветы того стоят. Думаю, это единственный в мире букет голубых роз.

«В этом ты прав, — подумал я, — другого такого нет».

Страсть коллекционера боролась в душе мистера Роберта с трезвым расчетом. «Миллион, пожалуй, многовато, — думал он. — Завянут они через недельку, одни воспоминания останутся… Многовато, хотя…» В самом дальнем углу его души скреблось неуемное желание. Он был готов пойти на отчаянный шаг и выложить требуемую сумму.

Миллионер, словно готовящийся к прыжку лев, подкрался к букету, впился в цветы безумным взглядом. Ему не терпелось хотя бы прикоснуться к лепестку, но он сдерживал себя, вдыхая космический аромат. Каждый вдох придавал ему решимость.

— Я согласен! — проронил он роковые слова. — Я дам миллион доллар за этот розы.

Он обращался ко мне, полагая, что я уполномочил Василия вести переговоры.

— Соглашайся, отец, миллион в руки плывет! Такое раз в жизни бывает. Ну же!

И тут борьба чувств началась в моей душе. «Миллион — это прекрасно, — думал я, — за миллион я бы отдал и десять таких букетов, но… Ведь эти цветы я подарил Маше в годовщину нашей свадьбы! Она от них в восторге и по сей день. На нее, да и на меня розы оказывают какое-то гипнотическое облагораживающее воздействие. Нет, их никак нельзя продавать, никак!»

— И вы еще раздумываете?! — поразился Иванофф.

Ища поддержки, я глянул на жену. Она пожала плечами: решай, мол, сам. Похоже, что и на нее миллион произвел впечатление. Чего уж там, живем мы небогато, деньжата нам не помешали бы. Маша давно собиралась дубленку себе купить, да и Ваське неплохо бы кооперативную квартиру… Да что говорить, многие проблемы отпали бы. Скоро отпуск, можно по путевке в капстрану съездить, мир повидать, барахлишка прикупить… Кстати, я давно мечтаю о новом спиннинге… Что же делать, а? Продать букет, пока мистер не передумал? Арнольд, думаю, не обидится, Маша, кажется, согласна. Э-эх, была не была!..

— По рукам! — отрубил я, но тут…

Но тут на кухне что-то зашипело, резко запахло озоном, и оттуда в гостиную, шипя и полыхая искрами, бесшумно вплыла тарелкообразная шаровая молния. Мне сразу же вспомнилось картофельное поле близ Истринского водохранилища: молния была уменьшенной копией звездолета Арнольда. Она неподвижно зависла перед нами, части ее электрического тела переливались. В колеблющихся линиях угадывались то очертания материков, то прожилки кленового листа, то странные письмена. Вдруг в самом центре возникла красная точка, она стала увеличиваться в диаметре — и вот на меня уставилась физиономия субъекта в морковном свитере. «Ясно, — догадался я, — меня снова предостерегают от необдуманного шага. Не хотят, чтобы я продавал голубые розы! Ан нет, захочу — продам, захочу — оставлю. И ничего они мне не сделают». Мне почему-то вспомнилась тетя Клава, ее история с шаровой молнией, двусмысленное предсказание, что я, мол, еще увижу свою молнию, придет время…

А молния тем временем продолжала вращаться и видоизменяться. Из тарелки она превратилась в длинное веретено. Краем глаза я заметил, что жена, сын и американец тоже с ужасом и восхищением взирают на молнию, которая вот-вот рванет и разнесет наш дом. Лицо гнусного типа в морковном свитере исчезло. Сейчас что-то произойдет!

Но голубое веретено еще немного постреляло электрическими протуберанцами и плавно двинулось к окну. Через мгновение молния пропала, растворилась во мраке. Все встало на свои места. Тишину ночи (уже ночь!) нарушали тиканье часов на стене и вой запоздалого троллейбуса на улице. Как будто ничего и не было.

— Уф! — перевел дух Роберт Иванофф. — Ну и хреновины у вас тут летают… — Американец снова потянул мясистым носом. — А воздух какой, чувствуете? Гуд воздух.

— Озон, — пояснил Васька. — Обычное дело во время грозы.

— Давайте покончим с делом, — сказал я торопливо. — А потом можно и о погоде поговорить.

— Верно, — подхватил Василий. — Дело прежде всего.

Мистер Роберт болезненно улыбнулся и дрожащей рукой вынул из кармана чековую книжку.

— О’кей. Сделка есть сделка. Готов рассчитаться сию же минуту. Надеюсь, господин Николай, никаких препятствий больше не будет?

— Да какие уж препятствия! — воскликнул Василий, передавая цветы американцу.

Тот небрежно бросил чек на стол и с трепетом принял дорогой букет.

Чек действительно был на миллион долларов. Шесть нулей так и притягивали взгляд. Я взял чек в руки и с интересом рассматривал его.

— Вас интересует, — обнажил он ровные белые зубы в снисходительной улыбке, — как этот невзрачный клочок бумаги можно превратить в миллион? О, все очень просто. Достаточно предъявить его в банке, и вам выложат круглый сумма. — Он периодически коверкал русскую Речь, я был уверен, что умышленно.