Журнал «Если» - «Если», 1992 № 02 Страница 18

За лошадками гнался Свистун. Он буквально стелился по земле, двигаясь каким-то невероятным способом, но догнать их все-таки не смог. Внезапно он резко затормозил и разразился страшными проклятиями. Упираясь в землю своими короткими ногами, он кипел от ярости. С ним происходило то же, что случилось в городе, когда лошадки неожиданно набросились на нас. Свистуна окутала голубая дымка, и все вокруг заплясало, заходило ходуном, а бегущие лошадки поднялись над тропой, продолжая махать ползьями. Но стоило им коснуться земли, как лошадки вновь помчались вперед. Свистун «вскипел» еще раз, и теперь лошадки исчезли, снесенные, сметенные, смятые той неведомой силой, которую таил в себе Свистун.

Ругаясь, как сумасшедший, я побежал вверх по склону, но когда добрался до вершины, лошадки уже были далеко, и я понял, что их уже не остановить. Они неслись к городу, не чуя под собой ног.

Мы уныло сидели вокруг костра в сгущающихся сумерках.

— Кости, — сказал Свистун. — Скелеты на земле.

— Ты в этом уверен? — спросил я. — Может быть, это что-нибудь другое? Неужели лошадки так испугались каких-то костей?

— Единственное, что там было, — это скелеты, — ответил Свистун. — Больше ничего не было.

— Наверное, это был скелет какого-то существа, которое даже после смерти внушает страх, — предположила Сара.

Костер вновь ярко вспыхнул, как только занялось очередное полено маслянистого дерева, а налетевший порыв ветра подхватил огонь.

Когда рассвело, мы нашли кости в полумиле от входа в ущелье. Здесь оно делало крутой поворот влево, и вот сразу же за поворотом широкой, как будто скошенной как колосья полосой перед нами предстала груда костей, перегородившая ущелье от стены до стены. Многие были фут или даже больше в диаметре, а скалящийся череп, который словно следил за нами, мог принадлежать существу размером со слона.

Сразу же за нагромождением костей ущелье резко обрывалось. Земляные валы, из которых, как изюм из пирога, выпирали валуны, полукругом замыкали ущелье.

Ущелье само по себе внушало отчаяние: голая земля, столь бесплодная, что не подходило даже понятие «пустыня». Можно было сказать, что в природе нет ничего более пустынного и бесплодного, но и это казалось недостаточным: пейзаж вызывал состояние такой опустошенности, что хотелось скорее покинуть и забыть это место. Кровавая драма, разыгравшаяся здесь сотни лет назад, навеки поселило в ущелье дух проклятия и ужаса, способного смертельно испугать любое живое существо.

И вдруг из самых глубин окружавшего нас страха до нас донесся голос.

— Благороднейшие дамы и господа, — пропел он неожиданно громко и бодро, — или те уважаемые создания, каковыми вам довелось родиться, взываю к милосердию, прошу вас, вызволите меня из того неловкого и унизительного положения, в котором я, к своему несчастью, некогда оказался.

Найди я вдруг миллион долларов, и то вряд ли поразился бы больше. Этот голос буквально пригвоздил меня к месту, так я был ошарашен.

Я преодолел пространство между скелетами и валунами, из которых, казалось, исходил голос. Валуны были довольно крупные, больше человеческого роста, и только когда я взобрался на вершину гряды, то увидел, наконец, обладателя певучего голоса.

Им оказалась лошадка. В тени камней ее шкура отливала молочной белизной. Она лежала на спине с задранными вверх полозьями, прижатая к валуну, на котором стоял я, другим камнем меньшего размера. Сдавленная двумя огромными глыбами, бедняжка находилась в совершенно безвыходном положении.

— Благодарю Вас, благороднейший, — пропел конек. — Вы не испугались. Увидеть Вас я не в состоянии, но, полагаясь на свой опыт, сделал заключение, что Вы принадлежите к человеческой расе. Люди — лучшие из разумных существ, они преисполнены сострадания не в меньшей степени, чем доблести.

В знак признательности мне осталось только покачать его полозья.

Зажатый среди камней конек был не единственным заслуживающим внимания объектом за баррикадой валунов. Из пыли на меня скалился человеческий череп, кругом были разбросаны кости и куски проржавевшего металла.

— Как давно это случилось? — спросил я. Конечно это был дурацкий вопрос, существовали гораздо более важные вещи, о которых мне следовало бы спросить.

— Досточтимый сэр, — ответил конек. — Я потерял всякое представление о времени. Минуты тянутся как годы, а годы как столетия, и мне кажется, что с того мгновения, когда я последний раз стоял на своих полозьях, минула вечность. Любой, окажись он на моем месте, да еще вниз головой, утратил бы счет времени. Здесь были другие из моих собратьев, но все они разбежались. А остальные погибли. Так что из всей нашей экспедиции остался я один.

Заметив, что мои попутчики тоже взбираются на груду камней, я помахал им рукой.

— Здесь лошадка, — крикнул я, — а также по крайней мере один человеческий череп и кости.

Впрочем, о том, что послужило причиной гибели людей, я пока не задумывался. Сейчас я был рад: ведь конек сможет переносить воду, дрова не хуже сбежавших от нас лошадей.

Втроем (Свистун стоял в стороне и поддерживал нас одобряющими возгласами) мы с трудом откатили меньший из валунов, которым был зажат конек. После этого мы перевернули это бестолковое существо и поставили его на полозья. Конек торжественно уставился на нас тем единственным взглядом, который, по моим наблюдениям, только и был доступен для роботов его породы.

— Меня зовут Пэйнт, — сказал он, — хотя когда-то меня называли Старина Пэйнт. Все мы были изобретены и изготовлены в одно и то же время.

— То есть ты был не один? — спросила Сара.

— Нас было десять, — ответил Пэйнт. — Девять других убеждали, а единственной причиной того, что я остался здесь, явились трагические обстоятельства в виде огромного камня. Нас изобрели на далекой планете, название которой мне неведомо, а затем доставили сюда. На этой тропе мы подверглись нападению стаи хищников, а последствия — перед Вашими глазами.

— Те, кто привез вас сюда… те, кто изготовил вас, — спросила Сара, — они были такими же, как мы?

— Такими же, как Вы, — ответил Пэйнт.

— Зачем они сюда прилетели? — спросила Сара. — Что они искали?

— Еще одного такого же, как вы, — сказал Пэйнт. — Исчезнувшего давно и оставившего много рассказов.

Мы решили следовать дальше по тропе. Сам факт того, что другие люди, Бог знает, как давно, шли по этой же тропе — вероятно, имея перед собой ту же цель — был для Сары достаточным аргументом, чтобы мы продолжали путь.

Мы сидели у костра и пытались спланировать дальнейшие действия. Теперь мы могли погрузить на Пэйнта недвижимый остов робота Роско, а также все оставшиеся запасы воды и продуктов, которые он был в силах потянуть. Тэкк и я несли бы тяжелые тюки, а Сара, единственная из нас имевшая оружие, взяла бы более легкий груз, с тем расчетом, чтобы в случае опасности успеть освободиться от ноши и быть наготове для стрельбы. Свистун не способен был ничего нести, зато из него вышел прекрасный дозорный и разведчик.