Александр Беляев - Под небом Арктики Страница 18

Для них это была задача вроде той, которую разрешил знаменитый итальянский архитектор Брунеллески, когда он проектировал купол флорентийского «дуомо» — собора. Но, однако, ничего — справились наши Брунеллески. Правду сказать, первые иглу вышли такие, что эскимосы, наверно, смеялись бы. Хорошо, что материал уж больно податливый. Там обрубишь, там водицей зальешь, морозцем прихватит — что твой бетон. Замечательный материал. А тут, на наше счастье, и эскимосы забрели. И что вы думаете? Вот это строители! Делали из снега дома на собственный аршин — ладонь да рукавицу. Один эскимос форму кирпичей на снегу вырезает, другой из этих кирпичей снежный дом строит. Растет дом прямо на глазах. Верите ли, за полчаса по дому делали. Внутри скребком поскребут, выровняют — и готово. Лежанку снежную соорудят, на нее шкур набросают. Дверь ледяной глыбой закрывается. Зажгут три-четыре лампы на тюленьем жиру — тепло станет так, что раздетым можно ходить. Весной, когда свод подтаивать начинает, дыры-проталины новыми снежными кирпичами затыкают.

Так мы выстроили первые ледяные поселения и эту зиму прожили настоящими эскимосами. Мука, сухари у нас были. Но мяса, жиров не хватало. И тут нам эскимосы и чукчи помогли охотиться на зверя. Ружья у нас были. Мясом, жиром себя обеспечили. Жиром и освещались, жиром и отоплялись, жиром и питались.

Цингой, правда, несколько человек заболело у нас без привычки к такой пище. Сообщили об этом по радио. Нам на аэропланах витаминные препараты доставили. И все больные скоро на ноги встали.

Но все же эта первая зима была тяжелая.

Летом привезли строительные материалы. Доставлять их сюда нелегко. Тут я и подумал: почему бы нам вообще не использовать местный строительный материал — лед — где только можно? Поговорил с нашими инженерами, обсудили это дело и развили настоящую ледяную индустрию. Столбы-опоры для временной проводки электричества видали? Ледяные. Дома эти — иглу — ледяные. Тепляки на стройках и некоторых работах — ледяные… Об этих тепляках надо отдельно сказать. Сейчас чай приготовлю.

– Тоже ледяной?

– Горячий.

– Нам не холодно, — сказал Игнат. — Вот даже наш тропический Джим и тот, кажется, не мерзнет. Ты не замерз, Джим?

– Не замерз, а горячего чаю попью, — ответил Джим, поеживаясь.

– Но скажите, пожалуйста, — задал вопрос Игнат, — от внутреннего тепла, от вашей электрокухни разве не подтаивают ледяные стены?

– Конечно, немного подтаивают, но сущие пустяки. Если на сантиметра два в месяц стают, что это значит при толщине стены в метр? А если бы и больше таяли, не велика беда. Облейте сверху водой, новый слой льда нарастет. Только и дела, что к весне ваша ледяная избушка во внутренней кубатуре выиграет — просторней станет. Так я хотел рассказать о тепляках.

– Простите, перебиваю вас, — сказал Джим. — Вот мерзлота выселила нас из деревянной сторожки и разрушила ее. А здесь не может такого случиться?

– О мерзлоте будет особый разговор. Пока скажу только одно: избушка строилась на мерзлом грунте, а иглу строится на ледяном фундаменте. Лед — плохой проводник тепла. Он не дает разогреваться почве и пучиться. Так о тепляках.

С чем тут, на Крайнем Севере, нам пришлось больше всего бороться? С холодом и мраком. Ну, от мрака мы только первую зиму страдали. Летом установили ветряки, которые нам дали первую энергию, а с нею и свет. Потом заработала станция подземной газификации, а дальше не за горами и температурная станция — наша главная цель. Теперь света у нас достаточно. А с холодом пришлось повозиться. Нельзя же вести строительство на Крайнем Севере только в короткое полярное лето. Этак и в двести лет всего, что мы затеяли, не выстроишь. Надо было во что бы то ни стало разрешить вопрос о круглогодовом строительном сезоне. Дело как будто и не такое уж страшное. В меховой одежде тепло. Но в ней трудно работать на открытом воздухе. Главное же — руки. В меховых рукавицах неудобно. Это уже не работа — медвежьими лапами. Ну, многие наши рабочие, особенно из пришлых, и снимали рукавицы: в работе, мол, руки не замерзнут. По своей родной зиме, по своим морозам мерили. А тут как прихватит, глядишь — руки и отморожены. — Верховский вздохнул. — Несколько человек так по неосторожности рук лишились. Гангрена — и отрезай пальцы, а то и всю кисть. Конечно, деревянные тепляки мы сразу строить начали. Но дерева не хватало. Тут опять о льде вспомнили. Легонький дощатый или фанерный тепляк водой окатишь — и готово. Тепла не пропускает. А потом и целиком изо льда строить научились. «Завод ледяного литья» открыли. Из тонких листов железа форм понаделали. Водой формы нальешь, на мороз выставишь — готово. Замерзло. Потом в теплое помещение их внесешь, чтобы стенки маленько оттаяли, и вынимай свободно. Вот тебе ледяной столб с пазами. Вот тебе ледяная доска любого размера и толщины. Ледяную доску в паз ледяного столба запустишь, водой прильешь — и спаялось без малейшей щели. Но с водой без привычки тоже истории выходили. Вода на морозе — что огонь. Одному рабочему голые руки облили, они сразу в ледяные слитки обратились. Пришлось осторожно оттаивать. Другого случайно из шланга теплой водой облили. Он в ледяную статую превратился. Хорошо, что лицо не залили. Говорит, даже смеется, ему еще теплей под шкурами стало, а ни рукой, ни ногой двинуть не может. И к земле примерз. Пришлось вырубить его из ледяного пьедестала, в тепляк отнести и там оттаивать.

Понемногу овладели и ледяным производством. За тепляками склады для провианта начали делать. Летом гусей, уток набьем; белых медведей — круглый год стреляй. И в ледяные склады. На ледяных столбах ледяные полки, ледяная крыша, ледяные заборы… С этими заборами курьез у нас вышел. Строили мы их выше роста человека и толщиной в четверть метра. Не должен медведь перелезть (склады наши на окраине стоят). А продукты пропадать начали. Видно, медведи хозяйничали. И освещение электрическое не спасало, даже электротрещотки не помогали. Начали мы следить. И что же вы думаете? Подкапывались медведи. И дышат, и лижут, и скребут когтями лед и в конце концов лаз проделают. Пришлось тогда ледяные стены толще делать и со скатом. Пару медведей подстрелили на месте преступления. Тогда кончилось их мародерство. Все-таки и сейчас еще забредают пришлые медведи, ходят вокруг складов. А здешние нас уж знают. Близко не показываются. Вроде границы теперь у нас: мы их видим, они — нас, а границу они не переходят.

После складов взялись мы за постройку ледяных дорог для аэросаней. Красота! Полтораста километров в час летишь. Стрелою.

– Снегом путь не заметает?

– Да ведь в этих широтах вообще осадков мало. Полотно ледяной дороги несколько приподнято, чтобы снег ветром сдувало. Нет, не мешает снег.