Юрий Никитин - Десант центурионов Страница 18

Меня подхватили под локти два широкоплечих жреца. Оба новые, смотрят испуганно, оба вспотели. Я не стал спрашивать, куда делись прежние.

Последние два часа меня держали в соседнем зале. Рядом кипела бешеная работа по монтажу передаточного блока. Со мной снова советовались, словно ничего особенного не случилось. И я снова давал советы, как и что собрать, куда поставить. Они проверяли, естественно, но уже в процессе работы, так что мои подсказки монтаж все же ускоряли. Детектор лжи, а меня прогоняли на нем многократно, давал стопроцентную гарантию, что я говорю правду. Я и говорил правду, только правду. Умалчивая только о том, чего не спрашивали, а чтобы спрашивать, нужно знать, о чем спрашивать.

Установку для преодоления Барьера начали собирать сразу же, едва услышали о ней. Детектор лжи подтвердил мою искренность, когда я сообщил, что для взятия Барьера нужна мощь одной электростанции. Так оно и было, ибо на той стороне - установка Кременева. Я смолчал, а меня не спросили, что будет, если там установку выключат. После откровенности Главного, что вместо меня отправят супердесантников, а потом целую армию, мне ничего больше не оставалось, как предупредить Тверда, чтобы за час до запуска покинул город. Я трус, я цепляюсь за жизнь, но моим родителям удалось втемяшить в меня зачатки понятия о долге, гражданственности. Ненавижу высокопарные слова, но когда на одной чаше весов моя драгоценнейшая жизнь, а на другой - армия головорезов, изготовившаяся к прыжку в мой мир...

Заминка с ускоренной сборкой случилась только на последнем этапе. Привезли не те кабели, что заказывал Главный. Спешно послали на завод за нужными. Сенаторы и знатные роптали. Чтобы их удовлетворить, виновных вывели на задний двор, весь отделанный каменными плитами красного гранита. У глухой стены стоял толстый деревянный чурбан, из него целился рукоятью в небо огромный мясницкий топор. Вдоль стены прямо от плахи шел, постепенно наклоняясь, широкий каменный желоб.

Виновных по одному подводили к колоде, палач деловито рубил головы и бросал в желоб, чтобы стекала кровь. Все продумано, никаких эксцессов не случилось.

Ныли руки, все еще скрученные за спиной. Два жреца держали меня за пояс, стерегли каждое движение.

Голова горела, словно туда набили горячих углей. А если загадки нет? Почему обязательно произошло что-то ужасное, если при таком уровне техники здесь все еще рабство? Привычно связываю развитой общественный строй и высокие технические знания, а ведь эти величины существуют сами по себе. Высшую математику и геометрию знали еще в древнем Египте. Трудами Архимеда, Эвклида, Пифагора пользуемся и сейчас, автоматы для продажи воды были в Александрии, паровую турбину изобрел Хирон... В моем мире многое пришлось открывать заново, здесь же шло без тысячелетнего перерыва, без христианского изуверства, без умерщвления плоти, темных ночей инквизиции... Здесь мир цельных людей!

Дверь с грохотом распахнулась, на пороге возник преторианский гвардеец в позолоченных латах. На поясе рядом с мечом висел лазерный пистолет. Из раскрытой двери доносились бравурные звуки духового оркестра. Снова мне показалось, что я узнаю знакомые мелодии.

- Варвара в зал! - распорядился он зычно, любуясь собой.

Я замешкался, в тот же миг мускулистые руки моих жрецов-десантников сдернули меня со скамьи. Почти бегом протащили в главный зал, а по дороге мы все трое замедлили шаг, ослепленные.

Гремели духовые оркестры, зал залит ярким праздничным светом. Установку расположили в центре зала, а под стенами в два ряда поставили кресла, где сейчас, блестя золотом, начищенными доспехами, парадными мечами с бриллиантами на рукоятях, сидела знать. Много крикливо одетых женщин, драгоценностей на них больше, чем одежды.

Главный придирчиво осматривал установку. Жрецы суетились, отвечали полушепотом на его вопросы, пугливо оглядываясь на высоких гостей.

Увидев меня, Главный распорядился жестко:

- Показывай положение для запуска. Горе тебе, если что-то случится с нашими разведчиками! Жизнь всего варварского мира не стоит ногтя квирита Римской империи!

Его слова были встречены аплодисментами и криками "Браво!". Высокие гости еще не знали, что я повредил квиритам не только ногти, а Главный не стал омрачать зрелище.

Мне развязали руки, и я под жужжание видеокамер шагнул к установке. Одеревеневшие руки мучительно ныли, я едва мог шевельнуть пальцами. Напустив на себя безразличный вид, я внимательно изучал показания приборов. Почему-то все на нуле...

Я бросил взгляд на табло. Сердце мое окунулось в ледяную воду. Установка отключена! Главный выбрал простейший путь обезопасить себя от риска.

- Начинай! - потребовал он.

- Нужно принять положение эмбриона в утробе, - начал я потухшим голосом. - Руки согнуть в локтях, полусжатые кулаки поднести к лицу...

Видеокамеры фиксировали каждое мое движение. Чуткие микрофоны улавливали оттенки интонации, в ЭВМ шли полные данные о моем состоянии. Я сидел на обесточенном кресле, шанса на побег не осталось. Рядом стояли два десантника, уже одетые в комбинезоны, такие же кроссовки. Скопировали даже пятно на заднике! Оба героя внимательно всматривались в мои жесты.

- Пальцы повернуть ногтями к лицу, держать на уровне рта... продолжал я механически.

Вдруг среди напряженно слушающих гостей я заметил медленно продвигающуюся вперед фигуру. Человек появился из прохода, где толпился менее знатный люд: сотрудники Храма, местная стража, техники... Когда он начал скользить вдоль стены за спинами почетных гостей, я узнал Тверда. Он был уже в чистом, его голову закрывал шлем, укрывая окровавленную повязку.

Его заметили. К нему подошел центурион, сказал что-то. Тверд покачал головой. Центурион схватил его за руку. Тут же появился второй, вдвоем они потащили Тверда назад к двери.

Внезапно раздался металлический звон. Тверд прыгнул через упавших центурионов, которых ударил лбами, гигантскими прыжками ринулся через зал. Тут же без промедления взвизгнули оперенные стрелы, в спине Тверда выросло сразу три длинные стрелы.

Тверд пошатнулся, но еще два шага, и он оказался у дальнего щита. Отшвырнув жрецов, он ухватился за украшенный золотом огромный рубильник.

- Прощай, дружище! - донесся его голос, в котором слышался предсмертный хрип. - Предупреди в светлом мире...

Свистнули новые стрелы. Тверд стал похож на утыканного иглами ежа. Он был уже мертв, но рука его потянула рубильник вниз до упора. Зал ослепили вспышки, стреляли из бластеров. В спине Тверда возникли огромные обугленные дыры, но он все еще стоял, широко расставив ноги, загораживая пульт.