Чарльз Ингрид - Салют Чужака Страница 18

— Что-что?

— Игра, в которую мы сегодня играем, мой друг.

Пепис наконец-таки понял шутку и от души рассмеялся:

— Ни то, ни другое, — сказал он. — Мы здесь собрались для того, чтобы переговорить с вами перед отстранением вас от должности посла.

— А разве я сам уже не отстранился от этой должности? — с удивлением спросил Калин.

— И тем не менее я обязан выполнить некоторые формальности. — Пепис наблюдал за Калином. Тот поднялся и подошел к окну.

За окном был поистине редкий пейзаж: дикая природа бушевала над мальтенскими холмами. Калин вспоминал Битию. Он повернулся:

— Вы оказали мне плохую услугу, Пепис.

Император кивнул:

— Да. И себе тоже.

— Вы загнали меня туда вместе с несколькими сотнями военных — уокеров. Те вызвались ехать для того, чтобы защищать нас и наши находки. Но это позволило вам послать рыцарей, чтобы они, в свою очередь, следили за мной. Но ожидали ли вы, что все мои люди будут перебиты, а от ваших останется жалкая половина?

— Нет, — коротко сказал император. — Я давно знал, что траки играют там в смертельные игры. Я не предполагал только, что битийцы находятся на грани священной войны.

— Теперь они уже не на грани. Войны пронеслись как ураган по моим рядам.

Калин вздохнул. Он сунул руки в карманы и облокотился о подоконник.

— Я хорошо знаю тебя, Пепис. Конечно, мне следовало все предусмотреть.

— Ничего хорошего из воинствующего уокера не выходит, Калин. Мы их раньше пропалывали. А на этот раз я спас тебя от этой работы.

— Воинствующие они или нет, а у них тоже была душа. Иногда я думаю, что как раз этого ты никогда и не учитываешь.

Пепис промолчал. Наконец он посмотрел на своего друга и улыбнулся:

— Очень мало людей позволяют себе так разговаривать со мной, как это делаешь ты.

Калин не обратил внимания на это предупреждение.

— Очень мало людей способно так напугать тебя, — ответил он.

Калин поднялся и вынул руки из карманов. Он преобразился мгновенно: благодушие куда-то исчезло, а вместо него император увидел необычайную твердость и ничем не нарушаемое чувство собственного достоинства. Пепис широко раскрыл глаза: что за перемена? Потом выпрямился и коротко сказал:

— Мне нужен Динаро.

— Зачем? Он остался почти один из той горстки, которую тебе не удалось смести.

— Отдай мне его, — властно сказал Пепис.

— Нет.

— В таком случае, я его арестую за измену.

— Тебе не удастся доказать его измены.

— Может быть. Но мне удастся занять твое время и внимание. Я все равно заполучу его.

Калин почувствовал, как морщинки у его глаз задрожали.

— Что за игру вы затеяли, император?

— Игра императора — всегда королевская игра, милый Калин. Динаро опасен как для тебя, так и для меня. Сдай его, и мы с ним покончим.

Калин задумался. Тень от окна успела на несколько миллиметров подвинуться влево, и только тогда он ответил:

— Я дам вам знать. — Калин повернулся и направился к выходу, хотя Пепис еще не отпускал его. У дверей он услышал взволнованный голос императора:

— Сделай это, Калин, сделай это!

Динаро стоял перед Калином по стойке “смирно”. Его мышцы были видны даже через толстую ткань комбинезона. От простых миссионеров он отличался здорово.

Калин вздохнул и посмотрел на принесенное Динаро сообщение: факты были очевидны, так что этот запрос имел смысл. Если бы Калину не надо было учитывать воинственности Динаро и того, что отколовшиеся секты угрожали распаду их Уокерского движения! Вероятно, Пепис был в чем-то прав, пытаясь окончательно развалить их миссионерское движение! Один Бог знал, как боялся Калин войны на религиозной почве между мирами Доминиона. Ведь это были человеческие миры. Если Калин пошлет Динаро одного на какие-нибудь раскопки, тот непременно создаст свою армию и установит пограничный сторожевой пост для охраны миссионеров.

Император и Его Святейшество были когда-то друзьями. Калин много лет наблюдал, как отдаляется от него его друг. Теперь он окончательно исчез в тайных сетях различных союзов, в бесконечной паутине, где за каждое слово и действие надо платить кровью. Он толкал здесь, тянул там, а потом стал императором.

А кем стал Калин? Министр, чудесным образом превратившийся в священника? Этого он не мог объяснить. Но если бы он им не стал, были бы тогда едины уокеры? На этот вопрос он не мог ответить, хотя спрашивал себя об этом не раз. А может быть, он должен, как настаивают Динаро и многие другие, собрать все силы воедино и создать свою собственную империю, бросив весь остальной мир на произвол судьбы? Калин знал, что Пепис давно видит в нем конкурента.

Но в данный момент его интересовал Динаро.

Калин потер свои усталые глаза. У него уже давно не было молодой энергии, а перипетии на Битии совсем подкосили его. Впрочем, все это стоило того, чтобы спасти Роулинза. И все-таки Калину было интересно, сможет ли он вернуть себе былую силу. Вероятно, нет. Возможно, это была та цена, которую Бог взял у него для воскрешения рыцаря. Если так, то следующий раз будет последним…Если только когда-нибудь будет этот следующий раз.

Листы с сообщением упали ему на колени. Калин покачал головой:

— Нет, Динаро, я не думаю, что это место годится для сторожевого поста.

Молодой человек ничего не сказал. Только на шее у него напряженно задрожал нерв. Молчание затягивалось. Динаро прервал его хриплым восклицанием:

— Без сомнения, Ваше Святейшество предполагает для меня другой пост?

Он очень удивился, увидев улыбку на лице Калина:

— В соответствии с заслугами, конечно, — сказал старик. — Идем со мной.

Глава 10

Шторм наблюдал, как внизу двигаются войска. Ему казалось, что сейчас он был одним из солдат на плацу. Боуги вклинился в его мысли. Граница между его личностью и личностью этого бесплотного существа на секунду исчезла. Он с трудом переключился.

“Мы готовы, босс!”

— Сражаться? Почти.

Боуги очень удивился. Джек пояснил:

— Для начала у нас должен быть враг. “А траки?”

— Может быть.

Боуги удивился еще больше. Джек улыбнулся против своей воли:

— Мы ждем их наступления, чтобы показать себя. Наступило робкое молчание. Потом Боуги прогремел: “Траки объявляют войну, когда выползают из шкур собственных личинок”.

— Да, это так.

“Ты уклоняешься от ответа”.

— Иногда это удерживает меня от превращения в дикаря.

“Иногда дикарю гораздо легче победить врага”.

Джек ничего не ответил. Боуги тоже замолчал, как будто почувствовав, что сейчас его хозяину хочется побыть наедине со своими мыслями.