Константин Кедров - Или Страница 18

Я взошел на теневой мост по ступеням тени

Тень прогибалась

Вот она - лестница Иакова радуга из теней

Эту радугу глаз едва различает

Здесь легкость - прикосновение пустота - единственная опора

Здесь ходьба от полета неотличима упасть то же самое что взлететь

В переходном спектре между тенями я увидел линию горизонта между двумя громами

Оглушенный я вошел в гром

Ослепленный вышел из грома

Розы из грозы и сады из грома висели посреди звука

Горы состояли из ЛЯ

РЕ было небом

ДО - единственная опора

Я сел на СИ

Я был МИ

Выдохнул ФА

Тут я увидел душу

Она оказалась ЛЯ

Я рассыпал ноты гора стала тенью душа горою мосты из шепота города из вздоха только ад оказался всхлипом извне незаметным

Тогда загромыхало молчание

Я увидел Ангела

Он был

- Ах

В это время Магомет выронил кувшин и оттуда вылилась тишина

Лермонтолет

Чтобы коснуться тюрьмы ресниц я хотел бы немного раздвинуть стены

Эта стена стенаний твоих ладоней

В ладонях живут только птицы

Но и они улетают если ладонь в ладонь ладонь уплывает

Ах как ненавистны все эти птицы терзающие когтями небо складывающие крылья как две ладони и раскрывающие ладони чтобы лететь аплодируя телом

Нет нежнее ресниц жен жен рожающих патефоны жен питающихся стихами и ласкающими гортанью

В это непролазное небо вламываются тела из ломоты

Я пишу птицами как кистями

Они мне во всем послушны обмакиваемые в небо

Тамародвижение

Интрига беззвучной бездны

Бездны не имеющей эха но отдающейся в себе слева

Коллапс

Чайный собор

Кто построил этот чайный собор

он воздвигнут из аромата арка жасмина арка земляничная

нет это не аромат а пение

на небе горит жираф это Сальвадор Дали сгорел незадолго до смерти

в созвездии Лебедя растет лебеда и полынь горьковатого света

там чай собирают для Божьего чая но там нет печали

поэтому чай не нуждается в горечи чтобы заваривать свет

Господи пошли мен твой чай из звезд с лимонной долькой луны

на чайном наречии я сказал чаю:

- Чаю воскресения мертвых

- И жизни будущего века - отвечал чай

- Аминь.

Птероямб

В окружении нежных жен и угодливых кулаков я бессменный боксер любви ударяющий только вдаль

Я не памятник не пилот пролетающий под мостом но я также и не Пилат распилающий все вокруг

Нет скорей я похож на трюк с мотоциклом мотоциклист отпускает вдаль мотоцикл оставаясь в воздухе без мотоцикла покуда он вновь вернется по кругу

Я на мгновенье нем повис чтобы прыгнуть в седло в тот миг когда круг завершит любовь

Может быть ты тот мотоцикл но во всяком случае я не похож на плезиозавр птеродактиль и птероямб но гекзаметр и динозавр мне милее всех иногда.

Легионер судьбы

Легионер судьбы я знаю слово которым разверзается судьба в основе слова некая основа похожая на слово "голытьба"

легионер срывается в атаку пока в нем пуля новая живет так Одиссей спешит в свою Итаку так клетки поглощают кислород

судьба над ним висит как гроб пророка или над мясником окорока он чист в нем как в невесте нет порока как нет в отечестве пророка - мясника

легионер судьбы хватает пламя потом свободу за душу берет он реет как милиция над нами он как Орфей вступает в лабиринт

в том лабиринте нет громоотвода зато в нем есть свобода от судьбы когда

"с улыбкой ясною природа сквозь сон встречает утро го.." лытьбы.

* * *

Канатоходец нот находит ногами нить и нити тень разрослась в канат

так входя в теневую даль он упал в палитру он лязгнул плацем хряпнул хрусталь скелетный и разлетелось тело затеплилось в воробьях затрепетала воробьиная пыль и пыльца небес облетела

стала прозрачна крылатая эта бабочка ландшафтная расчерченная жилками по эллипсу

в бабочке угасая грассирующим полетом там Фландрия или ландкарта многократно сгибаемая и расправляемая над градом и миром мраморных изгибов

их запомнил в ласке миллионнолетний мурлыкий мрамор из мертвых "вы"

но мертвые не мертвы: тоньше стало их тело без пыльцы телесной прозрачное и нагое но не меркнущее в мерцании моргающее крылами

он давно твой - этот камень но ты не знал что он твой.

Чертеж

Чертеж чертей твоя любовь в нем для меня гарем пустот а для тебя из монстров шлейф парад духовных горбунов

Ты их приветствуешь как вождь на смотр въезжающий в парад а я лежу в гробу как вождь которого несут вперед ногами задом наперед

Я превращаюсь не в себя а в бесконечную икру которая лежит в гробу для вечных икр и смертных рыб

Я даже не миссионер несущий папуасам свет а полумертвый людоед которого глодают все кому не лень глодать любовь

Как выкройка для сапога распластан я на два пласта один натянут на тебя другой распялен в крест ландкарт и тиражирован в метро как схема всех путей сквозь тьму

Кирасир

Драгунский полк сияя саблями летел хватая перспективу

Навстречу пер кавалергардский полк и трубами сиял

Когда слилось сиянье сабли и трубы все вспыхнуло вокруг и прежде нежели скрестились сабли друг с другом встретились лучи

Весь этот узел света распутать не могли и разрубить все более запутываясь сабли

И в час когда душа безумная от тела отдалялась она металась в кутерьме лучей

Вот кирасир подобен солнцу он когда рубил на части перспективу но в теле был он смел как кокон медный его душа как бабочка металась пока не улетел в сиянье он

Никто не знал сколь сложен сей чертеж из кальки световой на кальке когда летит с рейсфедера душа познавшая премудрость сверхрейсшины.

Трапеция

Я к трапеции прикоснулся и она улетела а потом я соприкоснулся с небесным трепетом

так душа летела и тело пело и вот трапециевидный Цефей пронес нас сквозь низ и веер вер - вверх

Миг зависания неописуем.

Так игла парит над хребтами звука

Так плывет корабль по звуковым волнам утопая в буре Бетховена

так Шенберг преображен в зыбь и дрожь

О Господи пошли мне эту иглу ныне уплывающую за горизонт звука земли плывущего над горами трапециевидный звук распростерт над нами

им несомые и мы невесомые будем продолжены иже еси

Дебюсси

Равель на ухабах

Баха.

* * *

Шлифователь алмазов

Борух Бенедикт Спиноза доказал идентичность понятий алмаз и разум грани разума - грани алмаза ум алмазообразен

Бемоль