Александр Щербаков - Змий (сборник) Страница 18

Левую сторону комнаты занимала огромная книжная полка. Окно во всю стену, перед ним торшер и столик. Справа на диване теснились трое молодых людей, а спиной к столику на вертящемся кресле сидела черноволосая девица с некрасивым монгольским лицом.

— Это Джон, — сказала Ширли, представляя его своим гостям. — Он устал с дороги, и не вздумайте его щипать.

Дверь во вторую комнату была открыта. Там было темно, но оттуда доносилась тихая необычная музыка.

— Джон. А что он может? — спросил один из сидящих голосом оппонента Йонни Лундвена. Это был огромный детина, занимавший половину дивана.

— Решать, — кратко ответила Ширли.

— За себя или за других? — продолжал допрос детина.

— Джус, если ты не заткнешься, я изжарю яичницу на твоей морде! — заревел из кухни Йонни Лундвен.

Сенатор принял бой.

— А разве можно делать одно без другого? — дружелюбно осведомился он.

— Папочка учил меня не встревать в чужие разговоры, — сладко сказал Джус.

— Джус, не хами! — возмутилась черная девица.

— Он был совершенно прав. Тебе нельзя этого делать, — серьезно сказала Ширли и показала цветком на черную девицу.

— Это Консепсьон Вальдес, лучшая поэтесса Америки.

— Коней, — кивнула девица. — Здешняя собачья кличка — Коней. Консепсьон

— так зовут меня дома. И Ширли можно. А больше никому. Ухаживать за мной невозможно, потому что я всегда знаю правду.

— Мне надоело по утрам толкаться в метро, — провозгласил Джус. — Метро

— это лучшая могила для человечества. Загнать туда все шесть миллиардов и передавить!

— Займись, — с ленивым презрением предложил его сосед.

— Это сделает Алиш, — ответил Джус. — Потому я его и люблю. Где Алиш?

— Яичница на плите, — сказал вошедший Йонни. — Вообще-то так не полагается, но…

Он стремительно подошел к Джусу и открытой ладонью ткнул его в подбородок. Джус коротко всхрапнул, откинул голову и замер, вытянув огромные подошвы чуть ли не на середину комнаты.

— Перебананил, — пояснил Йонни. — Пусть отдохнет. Горе в том, что он прав. Нас слишком много, и что-то надо с этим делать.

— Господи, спелись, — фыркнула Коней, отвернулась к столу и зашуршала книжкой.

— Пойдемте, — сказала Ширли и повела сенатора на кухню.

Мертвую фальшь синтетической яичницы не смогла преодолеть даже лошадиная доза ромовой эссенции, впрыснутая щедрой рукой скандинава. Сенатор невольно помянул скромный обед в доме мистера Левицки. Он горько усмехнулся.

— Это очень весело, Ширли? — спросил он тихо.

— Господи, Джон, кто вам сказал, что мы веселимся? Мы учимся жить в толпе, — ответила она.

Раздался звонок.

— О! Алиш пришел! У нас будет настоящий кофе! Кофе, кофе, кофе, кофе, — запела Ширли и хлопнула в ладоши.

Запретный пакет с кофейными зернами был невероятно ароматен. Его ничего не стоило перехватить и на таможне, и по дороге сюда. И если этого никто не сделал, то, значит, просто не захотел связываться. Неужели все настолько прогнило! Если это так, то не правы ли в Сидар-Гроув? Как еще иначе спасти мораль в переполненных бесконтрольных городах? Выстелить сверхпэйперолом тротуары, стены и эскалаторы, накачивать раздраженные толпы благостным духом дружественности и уважения к себе? Но ведь сверхпэйперол… И тут сенатора осенило. Нельзя. Нельзя! Без регулярной дрессировки сверхпэйперол не устоит. Они его переубедят. Как Донахью. Да, да! И в этом все дело. Донахью и, стало быть, Мак-Лорису природа этого явления была до сих пор неизвестна. Но они знали, знали, что умничка нестабильна и что над стабилизацией ее поведения бьются в Сидар-Гроув. И вдруг такое везенье! С помощью алюмоколлоида удалось стабилизировать электроактивность П-120. Результаты раз за разом подтверждаются. Это еще не успех, это преддверие! Маземахер прав. Цепная реакция взаимного убеждения. И они не поняли ее. Не хотели понять. Они решили, что у них в руках желанный козырь. Мак-Лорис торжествовал. Он обогнал всех, он доказал свое первенство вопреки всему. Вопреки Маземахеру, вопреки Сидар-Гроув, вопреки ненавистному огораживанию сверху. И, чтобы раз и навсегда закрепить это первенство, он настаивает на том, чтобы с результатами работы были ознакомлены промышленные и государственные столпы. Тем более, что на этом этапе работы общество получает всего лишь удобную синтетическую бумагу. Новичок Хьюсон сдается, и Мак-Лорис вымогает у него совещание.

И вдруг в ходе его выясняется, что пэйперол как был, так и остался непокоренным. Мак-Лорис в панике. Генерал Деймз не может отказать себе в удовольствии поиздеваться над ним и затевает следствие. Но дело заходит слишком далеко. Кто же приходит на выручку? Мистер Ноу, да, мистер Ноу, который знает, да, с самого начала знает, что Мак-Лорис проиграет бой. Ноу связывается с Мартиросяном, и тот добивается решения о локализации происшествия.

Наконец-то все встало на свои места. Но кто же этот Ноу?..

— Ацтеки изобрели «войну цветов». Это было бессознательно применяемое, кровожадное, но безотказное средство регулирования популяции долины, — чеканил тонколицый, гибкий, как тростинка, молодой человек, утверждая правоту своих слов стремительными жестами левой руки.

— Алишандру Жаиру, крысолов из Форталезы. Алиш, это Джон. Он приехал к нам на твой кофе, — в веселье Ширли было что-то преувеличенное.

Джус лежал в прежней позе, и Жаиру, переступив через его ноги, подошел к сенатору, протянул руку и вонзился в его лицо серыми спокойными глазами.

— Почему крысолов? — попытался улыбнуться сенатор, принимая рукопожатие.

— У меня в Форталезе было десять акров с шестью тысячами крыс, — ответил Жаиру. — Шестьсот крыс на акр — это максимум. Даже если доброкачественной пищи хватило бы и на тысячу.

— Мрут?

— Нет, убивают. Я пытался разработать режим устойчивости сверхпопуляций.

— Он играл им на дудке! — крикнула Коней.

Жаиру оглянулся.

— В том числе. Не помогает. Ничего не помогает. Чуть перескочит за шестьсот на акр, на них находит помрачение. При трехстах на акр — милые мирные зверьки. При пятистах — хулиганье. При шестистах — убийцы.

Из кухни донесся рев кофейной мельницы и торжествующее пение Йонни.

— Убийца — это ты! — Коней швырнула книжку на стол. — Расскажи еще раз, как ты их прикончил!

— Перед отъездом сюда мне пришлось очистить вольеру, — пояснил Жаиру. — Что поделаешь? Не распускать же их. На меня и так косились.

И тихо добавил:

— Вот не знал, что у Ширли такие знакомства! Пойдемте, побананим?

— Нет, благодарю.