Александр Романов - Где-то у Проциона Страница 18

Сверху опустилась крышка, запечатав саркофаг со всех сторон, и стало темно. Что-то загудело. Лунин слегка удивился: обычно все же внутри томографа имелось слабое освещение. А так и в самом деле получалось, что лежишь, точно мумия… Не дай бог, пациент попадется страдающий клаустрофобией – он же вам тут устроит концерт в гробу! Не видно ведь ни черта… И ощущение времени тоже не пойми какое… Вадиму пришла в голову мысль: позвонить Кремеру по комму и поинтересоваться – как долго тут валяться? Это был бы достойный ответ на Витькины приколы! Лунин даже стал подтягивать руку к лицу, чтоб осуществить данное действие, но тут гудение стихло и крышка "гроба" отъехала в сторону, освобождая его из своих объятий.

Снаружи хлынул свет.

– Ну давай, вылазь, – услышал зажмурившийся Вадим голос Кремера. – нефиг лежать!

Лунин открыл глаза и сел.

– Что, все уже? – спросил он.

– Все, все… Вылезай, приехали!… – заверил Витька, протягивая руку. – Добро пожаловать в виртуальный мир!

Вадим слез с диагноста и удивленно посмотрел на друга. За те несколько минут, что Лунин провел в саркофаге, Кремер успел переодеться, постричься и, что наиболее странно, загореть как полинезиец. Да и одет он теперь был скорее по курортному, чем по деловому – в белые брюки и гавайку навыпуск.

– Ты чего это? – спросил Лунин.

– Что? – спросил в ответ Кремер, изо всех сил стараясь выглядеть серьезным, но предательская улыбка в это время все шире растягивала его губы. Наконец он не выдержал и начал смеяться.

– Чего? – не понял Лунин, озадаченно наблюдая за такой реакцией. Ну не спятил же, в самом деле, друг детства. От творческого перенапряжения…

– Вот у всех так! – сообщил ему Витька, продолжая давиться смехом. – Одно и то же… Сколько раз вижу, столько раз хотелось захихикать! Но не мог! А вот с тобой – могу!

Вадим оглядел себя. Потом снова посмотрел на приятеля.

– А в ухо? – полюбопытствовал он. – Или уж сразу – скорую?

– Попробуй, попробуй! – поощрил Кремер, нисколько не испугавшись.

Вадим подумал. Потом спросил:

– Что за нах?… И чего ради ты так вырядился? Что происходит? Это что, тест такой, что ли?

Эта его краткая речь вызвала новый приступ веселья.

– Ой, не могу!… – простонал Кремер и прислонился к томографу. – Это что-то! Димка – ты бесподобен!

Лунин какое-то время понаблюдал за клинической, можно сказать, картиной. Потом сердито сказал:

– Ну? И долго ты будешь так ржать? У нас, вроде, времени не вагон. Три дня до старта осталось… И на кой черт ты рожу кремом намазал?

Витька посмотрел на Вадима и замахал руками.

Лунин почувствовал, что звереет.

– Витька!… – сказал он голосом, не обещающим ничего хорошего. – Кончай ржать! Или говори толком или – на все четыре стороны! Мне это надоело!…

– Все, все!… – простонал Кремер, с явным усилием переставая смеяться. – Сейчас… Но с тобой свихнуться можно, честное слово! Ты что – ТАК НИЧЕГО И НЕ ПОНЯЛ?

– Что именно? – очень раздельно спросил Лунин, всем видом демонстрируя, что ему не до смеха. – Меня срывают после рабочего дня. Везут через полпланеты. Требуют наладить раскуроченных роботов, которых наладить невозможно. Потом рассказывают байки про фотонные звездолеты и полет на Марс. Потом – про информационное копирование. Заставляют за каким-то дьяволом залезть в томограф и там сидеть! А когда выпускают – начинается ржачка… В чем дело?! Интеллигент хренов! Я тебе сейчас твою гавайку засуну туда, куда папа Карло не посылал свою буратину!

– Димка! – не обращая внимания на грозный вид Лунина, сказал Кремер. – Ты еще не понял, что тебя уже скопировали?!

– Почему это не понял? – ответил Лунин, стараясь сохранить ум в здравом состоянии. – Раз уж ты выпустил меня из томографа, то, наверное, да – скопировали. И что?

– У-у!… – издал стон обессиленный смехом Виктор Данилович. – Да скопировали уже тебя!! Полено ты тупое! И уже перевели в информационное состояние! Каменная твоя голова, мы сейчас не в институте!

– А где? – Вадим оглянулся по сторонам. Комната вокруг была вроде бы та же самая.

– О-о!… – застонал Витька уже вполне натурально. – Это нечто! Какая психика! Какой матерый человечище!… Да в этом самом информационном состоянии, чудила! И ты – это не ты, а твоя информационная копия!

3

Лунин посмотрел на себя. Похлопал руками по бокам. Потом снова посмотрел на Витьку.

– А ты?…

– И я – это тоже не я а моя информационная копия! – радостно выдал Кремер, все еще прислонясь к саркофагу. – Ну что, теперь дошло?

– Ни хрена! – заявил Вадим, приходя в себя и еще раз оглядываясь. Окон в помещении не было, потому проверить, что вокруг, так просто было нельзя. – Мало ли что ты на себя нацепить мог? Это ничего не доказывает!

– Да? – Витька отлепился от томографа. – А снаружи, по-твоему, наш институт?

– А что же еще?

– Ну так пойдем, глянем. Только не падай в обморок, копия настоящего человека!

Лунин решил ничего на это не отвечать.

Он молча пошел за Кремером к двери. За дверью был коридор. Тот или не тот, которым они шли сюда, Вадим бы не смог сказать – он не присматривался. Но коридор был обыкновенный. Как в любом институте.

Они прошли коридор до конца, туда, где должна быть дверь на лестницу. Там и была дверь. Но вот когда Кремер ее открыл…

– Ну, чего встал? – спросил Витька насмешливо.

Лунин помолчал, прежде чем ответить.

– Наномембрана тоже не доказательство. Вы могли заранее ее приготовить! – заявил он, уже понимая, что говорит чушь.

– Угу, – согласно кивнул Кремер. – Могли. Мы такие. Но, честно говоря, – признался он. – Я не ожидал, что ты настолько Фома Неверующий! Давай тогда пошли дальше!

Он шагнул в мембрану.

Лунин, нахмурясь, шагнул следом…

Это была какая-то странная мембрана. Не то, чтобы она сильно отличалась от обычных, но… Вадиму пришлось сделать несколько шагов, прежде чем он вышел наружу. У него даже возникла мысль вернуться назад, пока он шел в абсолютной темноте.

– Нафига… – начал он, обращаясь к Кремеру, намереваясь узнать, для чего было ставить такой длинный шлюз, но слова повисли на языке.

Это точно был не институт.

Они с Витькой оказались на какой-то поляне, окруженной со всех сторон то ли высокими кустами, то ли густыми деревьями. За спиной у них громоздились вросшие в землю замшелые камни какого-то менгира… или дольмена? Вадим в этом не очень разбирался. Стоунхендж, в общем. На выветренной от времени плите матово чернело пятно мембраны. Никаких зданий в ближайшей окрестности не просматривалось. Сверху нависало затянутое облаками небо. И здесь был день. Не ночь, как в Москве, а нормальное светлое время суток.