Антон Первушин - Охота на Герострата Страница 18

«Объект» повели к припаркованному в сторонке автомобилю, а таксист уехал. Андронников проводил его волгу долгим задумчивым взглядом. Странный он, этот водила: прикуривал же у себя в машине, а тут: «дайте прикурить». И, кстати, почему он решил подобрать курсанта?

Андронников подумал, что о подозрениях такого рода следует докладывать по начальству, но потом решил, что обойдется. В конце концов, дело сделано, а работы впереди еще невпроворот, зачем усложнять жизнь себе и другим?

Обойдется…

Глава одиннадцатая

В течении следующего дня все организационные вопросы без лишней суеты были решены.

Елене предложили срочную командировку в Европу с немедленным оформлением всех необходимых документов и с предоставлением невообразимо крупной суммы на карманные расходы. От подобных предложений, как известно, не отказываются, но все-таки моя Леночка славна не только своей привлекательностью, но и чисто житейским умением делать правильные выводы из совокупности известных ей фактов. Она умудрилась вызвонить меня в тот же день (полагаю, сделать это было нелегко) и спросила напрямик, соглашаться ей на неожиданное предложение или нет.

— Конечно, соглашайся, — отвечал я. — Берлин, Вена, Париж! Какие тут могут быть вопросы?

— Ты уверен, Борис? — сомнение в голосе.

— А почему я должен быть не уверен? Послушай, Елена, я ведь тебя уже немножко знаю: ты у меня женщина благоразумная, будешь работать, работать и еще раз работать, а пуститься во все тяжкие тебя не уговорит и сам Ален Делон.

— Но проводить ты меня приедешь?

— Безусловно. Ведь это входит в мои обязанности, не так ли?..

Я действительно приехал ее проводить в Пулково-2 на рейс до Берлина, отыскал в зале ожидания. Подивился на своеобразие сопровождающей ее компании. Совершенно не совместимая при прочих равных условиях троица: знакомый мне «Женечка, младший помощник старшего экспедитора», как представила мне его когда-то Елена (за полгода этот проныра умудрился сделать в фирме блестящую карьеру и дорос до того самого старшего экспедитора, младшим помощником которого в свое время начинал); вторым был импозантный мужик в дорогого покроя костюме, по виду — то ли владелец фирмы, то ли ее директор; третьим — ну, с этим все понятно: хоть в палатах ведомства Сифорова я этого третьего и не встречал, родственность таких ребят с этими палатами чуешь за версту.

Елена познакомила меня с троицей и после обмена стандартным набором любезностей, взяв под руку, отвела в сторону. И спросила так:

— Боря, скажи честно: моя командировка как-то связана с Лаговским?

— С чего ты взяла? И кстати, кто такой Лаговский?

— Борис! — смесь негодования и беспокойства.

— Ну-ну, не надо так, малыш.

— А как надо?! Послушай, Борис, таких совпадений не бывает, — (о, мудрая мысль!). — С утра пораньше тебя увозит какой-то человек в штатском, а на следующий день меня отправляют в срочную командировку не без содействия опять же человека в штатском, — Елена кивнула в сторону мирно беседующей троицы. — И все после того, как я упомянула в разговоре Лаговского… и ты бы поглядел на себя в тот момент. Не считай меня идиоткой, Борис. А лучше попробуй себе представить, что я буду думать целые две недели в командировке. Не отводи глаз — представь. Я же работать не смогу…

Я вздохнул.

— Что тут сказать… История эта длинная, малыш. Запутанная. За полчаса не расскажешь. Но поверь пока на слово: ничего страшного не происходит. За твою и мою безопасность теперь отвечает государство. Все будет в порядке. Езжай в свой Берлин, Париж, любуйся Европой. Приедешь — поделишься впечатлениями.

— Но, Борис…

— Я очень прошу тебя, малыш, ОЧЕНЬ. Так надо. Забудь на две недели обо мне. Вообще забудь, что восточнее польской границы живет хоть один человек. И мне будет легче работать, если буду знать, что ты в Европе. И что тебе там хорошо.

— Работать? О какой работе ты говоришь? С этими вот «штатскими»?

— Придет время, я все тебе расскажу. Ничего не утаю и не скрою. И побоку мне все подписки о неразглашении, если даже додумается кто с меня их взять. А сейчас успокойся, малыш, вытри глазки — тебя ждет Европа!

И закончив в такой манере, я немедленно наклонился и поцеловал ее в губы, остановив новый готовый сорваться с них вопрос.

С мамой было проще. Она давно собиралась устроить себе отпуск, и мне не составило труда уговорить ее поехать (сегодня же, немедленно — а чего откладывать?) К сестре в Нижний Новгород.

— Ну что ты будешь здесь сидеть в четырех стенах? Смотри, какая погода. В Нижнем, наверное, сейчас — рай. И тетю Нину ты не видела уже больше трех лет, только все письмами, а она возьмет и обидится.

— Что это ты такой заботливый? — хитро улыбнулась мама. — Ввязался в новую авантюру?

Я смущенно прокашлялся.

— Ладно, поеду, уговорил. Только смотри тут у меня: оргий не устраивать, мебель не переставлять, девиц не водить. Кстати, на Елену последний пункт инструкции не распространяется: она-то всегда сумеет поставить тебя на место.

— Ну-ну, мам, ты плохо обо мне думаешь…

Маму я проводил следующим утром и сразу с вокзала отправился на специальную квартиру, которая отныне и на две ближайшие недели должна была стать мне домом, а для сотрудников ФСК — штабом по координации поисков Герострата. Едва заслышав о квартире от Сифорова, я назвал ее для себя «явкой номер раз». И вот теперь, сверившись с переданным мне адресом, поехал туда.

Добравшись до «Удельной» я быстро отыскал на Энгельса нужный мне дом. Перед этим всю дорогу интереса ради я пытался определить, ведется за мной наблюдение или нет, но ничего подозрительного не заметил. Данный факт вовсе не означал, что наблюдение не ведется: просто у ребят, скорее всего, был приказ работать по-настоящему, не в духе памятных мне майских событий.

Итак, я добрался по адресу и первое, что сделал, — это обошел дом, прогулялся по двору. Не знаю, из каких соображений подбиралась данная штаб-квартира, но окрестности произвели на меня хорошее впечатление: пышная зелень, заросли сирени, клены, окна с видом на двор настолько широкий, что хоть роту здесь дрессируй на предмет строевой подготовки. И немноголюдный: встретил только двух молодых женщин с колясками и парнишку лет восьми, с забавной сосредоточенностью раскладывающего на асфальте разноцветные осколки бутылочного стекла.

Я вошел в подъезд, поднялся на третий этаж и позвонил. Дверь, украшенную «старорежимной» табличкой «Квартира образцового быта»: таких теперь почти и не увидишь — открыл Сифоров. Собственной, так сказать, персоной. Был он в поношенных джинсах, черной майке «Gucci» и в каких-то весьма легкомысленных штиблетах на босу ногу.