Александр Громов - Крылья черепахи Страница 19

– В каком смысле понесло?

– В алкогольном. Между первой и второй перерывчик небольшой?

– Бывает, – сознался я. – Не всегда, конечно. Я под градусом работать не могу. А если не работать – чем еще заниматься?

– Понял. Сейчас не сорвешься?

– Не сорвусь.

– Уверен?

– Иди ты знаешь куда? – возмутился я. – Ты что, за запойного меня держишь?

– Был грех, – спокойно ответил Феликс. – Но я рад, что ошибся. Без обид?

Он протягивал мне руку. Пробурчав «без обид», я пожал ее.

Было все же немного обидно.

Глава 6

Дверь под номером четыре была заперта. Взволнованный голос Марии Ивановны спросил, кто там, и нас впустили. Бульдожка вскочила с половичка, порычала на нас для порядка, затем дружелюбно задергала обрубком хвоста. Ни животные, ни люди ничего не имели против нас. Если обитатели номера уже сделали вывод об убийстве, то по крайней мере нас с Феликсом к мокрушникам пока не причисляли, и на том спасибо. Хотя, по-моему, они были просто потрясены, и не более того. Слишком потрясены, чтобы логически рассуждать.

– Боже мой, – повторяла Мария Ивановна, прикладывая пальцы к вискам. – Это ужасно. Как же так? Ведь человек же все-таки...

Безусловно, она не забыла, как Коля грубо тащил ее внука за шкирку, и не простила ни ему, ни его хозяину-нуворишу. Старые педагоги нуворишей особенно не любят. И тем не менее она следовала правилу: о покойном – ничего плохого.

К счастью, у нее было такое же почти-алиби, как у меня или у Феликса. Конечно, она не убивала, подумал я, и не имеет представления, кто убил.

Викентий сидел на раскладушке и маялся без дела, делая вид, что увлечен роботом-трансформером. Потрясение Милены Федуловны вылилось в выражение лица типа «я так и знала, что мне здесь испортят отдых». Трудно было и ожидать от нее большего.

Лежа на своей кровати в махровом халате, она читала женский роман в пестрой обложке, на которой жгучий брюнет страстно лобызал грудь млеющей блондинки, и отложила книгу только для того, чтобы пожаловаться на холод и строго спросить нас, когда, по нашему мнению, восстановят отопление. Спросила она так, как будто ничуть не сомневалась в том, что не кто иной, как мы с Феликсом устроили аварию на теплотрассе.

По-моему, в номере пока не было холодно.

Пока.

– Думаю, нас переселят, – предположил Феликс, – как только наведут какое-то подобие моста. Наверное, уже завтра.

Я не поверил ему. Он сам себе не верил. Завтра? Ой, вряд ли.

– Я полагаю, потом они вернут нас в «Островок»? – скрипучим голосом осведомилась Милена Федуловна. – Я заслуженный учитель, они обязаны. Этот номер специально зарезервирован...

Я не стал слушать, за кем он зарезервирован. Кажется, за каким-то департаментом образования какого-то округа. Словом, еще один копрофаг, вроде Гильдии Беллетристов, не погнушавшийся подъедать барские остатки.

Я не стал слушать, а Феликс с замечательным самообладанием дослушал до конца, сочувственно качая головой и поддакивая. Потом деликатно откашлялся и участливым тоном спросил:

– Зачем вы убили Бориса Семеновича?

Даже у меня отпала челюсть. У Марии Ивановны – тем более. Один только Викентий оживился, заветрел головой, заблестел глазками и едва ли не привизгнул от удовольствия. Приключение! Криминал и следствие! Убийца здесь!

Говорят, вулканы перед мощным извержением как бы слегка раздуваются – их конусы вспучиваются под напором магмы. Именно это и произошло с Миленой Федуловной, если только выбросить слово «слегка». Она побагровела. Затем раздулась и затряслась. Секунд через пять грянул взрыв и пошла магма.

– Да как вы смеете!..

Большая часть вулканических бомб обрушилась на Феликса, но и мне досталось по первое число. Извержение было слышно не только в «Островке», но и, наверное, на том берегу реки. Давненько я не узнавал о себе столько нового сразу. Как-то раньше не замечал, что я слабоумный негодяй, хулиган и мизерабль. Но, может быть, я плохо присматривался к себе.

– За что вы так ненавидели Бориса Семеновича? – спросил Феликс, когда у нее кончилось дыхание, и я понял, что он попал в точку. Да. Ненавидела. В отличие от остальных обитателей «Островка», которых она всего лишь презирала.

– По-вашему, я должна была его любить? – через силу произнесла Милена Федуловна, с трудом восстанавливая дыхание, и, кое-как восстановив, сделала несколько глотательных движений. – Уходите, оба! Вон! Это мой номер, и я этого так не оставлю. Сначала подселили черт знает кого с раскладушкой, потом отключили отопление, теперь являются двое с грязными оскорблениями! Уходите, слышите! Я не намерена терпеть ваши инсинуации!

На этот раз вспышка была короткой. Вулкан выдохся. Зато бульдог вскочил на кривые ноги и настороженно гавкнул.

– Очень хорошо, – сказал Феликс. – На минуту допустим, что убили не вы. Тогда кто же?

– Откуда я могу знать, кто его убил, вашего мафиозо! – взвизгнула Милена Федуловна. – Развели бандюг! Вы, вы развели! Что, не так? В наше время их к стенке ставили! Свободу и демократию им подавай, чтобы легче было грабить, а сами бандитов нанимают для охраны. Вот у них и спросите!

– Обязательно спросим, – кивнул Феликс. – Кстати, вы застали Бориса Семеновича еще живым?

– Как же, живым! Мертвый он был, и весь в кровище! Так и сидел в кресле, как сейчас сидит. Я его не трогала! Очень мне надо бандитов трогать, да еще мертвых! Я сюда долечиваться приехала, а не бандитов трогать!.. Я бы к нему и в перчатках не прикоснулась, что к живому, что к мертвому!..

Я подумал, что живой Борис Семенович вряд ли позволил бы бешеному завучу трогать себя даже в перчатках, но смолчал. Вообще, получалось интересно: несмотря на нашу договоренность, Феликс взял инициативу в свои руки, а я был при нем чем-то вроде безмолвного придатка. Нельзя сказать, чтобы это меня объективно не устраивало, но все же самолюбие было слегка задето. И я спросил:

– Вы не заметили еще кого-нибудь в тот момент, когда нашли Бориса Семеновича?

Про себя я подумал, что она могла заметить лишь Рустама. Только он, Борис Семенович и сама Милена Федуловна оставались в «Островке», когда остальные любовались, как сносит мост. Но она не заметила. Может быть, на свое счастье.

– Вы вышли из номера с собакой?

Минут через пять мы добились ответов на все наши вопросы. Нет, она вышла не с собакой, что мы и сами могли видеть. Она всегда выгуливает Цезаря после ужина, а в столовую с ним не ходит, потому что не терпит первобытного хамства ее работников. Сначала она выглянула в коридор, потому что Мария Ивановна подняла вульгарный шум, как на пожаре. Нет, она не побежала на мороз вслед за толпой инфантильных недоумков, а с достоинством вернулась в номер. Затем ей снова пришлось выйти, потому что кто-то поднял ужасный тарарам на первом этаже, и, хотя это неудивительно при таких соседях, хотя здесь принципиально невозможно пресечь всяческие безобразия, однако надо было хотя бы попытаться это сделать. Из принципа. Какого рода тарарам? Беготня, вот какого! Туда-сюда. И слышно было, что бегает взрослый человек, а не ребенок. Крики? Да, дважды вскрикнули, но не очень громко. Ничего членораздельного. Потом безобразие вроде прекратилось, но кто мог ручаться, что оно не начнется снова? Она отложила книгу, встала, надела тапочки, вышла в холл и, увидев Бориса Семеновича, подняла тревогу. Хотя, по ее мнению, мафиозо получил по заслугам. Все.

Нет, когда она в первый раз выглянула в коридор, она не заметила, кто был в холле, а кого не было, главным образом из-за того, что этот толстый наглый юноша, что живет в пятом номере, как раз протопал мимо, как слон, и загородил кормой весь обзор. Если бы не это обстоятельство, ей все равно было бы нечего добавить, поскольку она не имеет дурной привычки шпионить за соседями и запоминать, кто где был и когда, понятно?

– Понятно, – сказал Феликс. – Мы вам признательны. Теперь вы, Мария Ивановна. Если вас не затруднит, расскажите все, что вы видели, с того момента, как вы оказались на улице... то есть, прошу прощения, улицы тут нет... в общем, снаружи. И пожалуйста, как можно подробнее.

– Что? – Мария Ивановна вздрогнула. Лицо ее быстро приобретало осмысленно-беспокойное выражение. – Да-да, конечно... Простите, Феликс, а зачем это? Я так понимаю, что всех нас об этом еще будут расспрашивать...

– Обязательно будут, – кивнул Феликс. – Однако у нас маленькая проблема: до нас теперь трудно добраться. Если произошло убийство, а я думаю, что дело обстоит именно так, то убийца скорее всего находится в «Островке». Под одной крышей с нами.

Не засекал, сколько времени длилась немая сцена. По-моему, довольно долго. Бесспорно одно: Милена Федуловна поняла, что ее дурачили. Я ясно заметил, как она поджала губы и тщетно попыталась сверкнуть давно выцветшими глазами. Бесспорно и другое: я почувствовал, что дурачат и меня. Либо Феликс совершенно не соображал, что делает, либо сознательно сеял панику.