Ник Перумов - Череп в небесах Страница 19

В тот же миг в меня попали вторично, и на сей раз – уже не по касательной. Я покатился вниз, в воду, здесь, прямо по центру эллинга, она ещё сохраняла достаточную глубину, дно не завалило бетонными обломками. Освободился от ненужного оружия и бронежилета. И поплыл, оставляя за собой в воде кровавый след.

Шестьдесят секунд до взрыва. Если в эллинге не дураки (а дураки, надо полагать, погибли на Шестой бастионной), то они постараются убраться оттуда как можно скорее. Возможно, что даже за мной в погоню.

Да, выстрелов не последовало. Кто мог – бежал, кто мог – бросился в волны; я обернулся, и увиденное врезалось в память, словно вытравленное кислотой.

Мокрая, вся в коричневой жиже Дариана Дарк, вскарабкавшаяся на бортик резервуара.

Это было невозможно. Но это было.

Я не смог удержаться, я посмотрел ещё. Дарк молнией метнулась прочь из эллинга, в раскрытые боковые ворота. Умирать она явно не собиралась.

Я плыл прямо в открытое море, не чувствуя боли, не замечая ран.

Дариана Дарк выжила в «компосте». Точно так же, как и я.

Может, это был неправильный биоморф? Неготовый, слабый или, напротив, умирающий? Может, ему ничего не требовалось?..

…Взмах, взмах, взмах… Плыть, плыть, плыть…

Нет, это был настоящий биоморф. Я чувствовал его. Я ощущал его голод, его бешенство, его яростно работающие органеллы. Ему требовалась белковая пища. Он переварил бы Дариану в доли секунды. Оплёл бы гибкими всасывающими жгутами, впрыскивая под кожу литические ферменты мгновенного действия, работающими в настоящей кислоте, разъял бы на части вмиг размягчившееся тело, окончательно переваривая, перестраивая, превращая в часть себя. Это был хороший биоморф.

…Взмах, взмах, взмах. Темнеет в глазах, я не знаю, как далеко погоня и…

Оказывается, минута истекла только сейчас. Грохот взрыва и гриб раскалённого пламени, взлетевший выше разваливающихся, складывающихся как у игрушечного домика стен. В эллинге не останется ничего живого, это факт. Но Дариана Дарк выживет. И мне страшно подумать, что случится, бросься она сейчас тоже в море.

Я плыву, я буду плыть, покуда есть сила в руках. Я знаю, что из ран на плече и на боку вытекает кровь, я оставляю за собой след, словно подбитый корабль; но боли нет по-прежнему, и я не знаю почему.

Последнее осознанное усилие я трачу, чтобы вжать кнопку наплечного радиомаячка; и после этого плыву, плыву и плыву, чувствуя, как тают силы, а тело охватывает ледяной озноб.

Взмах. Взмах. И ещё один. Плыть, плыть, плыть…

…В себя я пришёл на палубе отцовского катера.

…Меня, конечно же, спас бронежилет. И ещё – радиомаяк да верные ребята с «Катрионы». Нашли, выдернули из воды, сделали все нужные уколы.

Это потом я мог всё излагать почти гладко и почти ровно. А тогда…

Боль накинулась на меня из ночной черноты, рухнула с небес, словно приснопамятная Туча, облепила сделавшееся очень тяжёлым тело. От плеча и правого межреберья расползался липкий огонь, глодал кости, норовя дотянуться до лёгких. Кажется, я выблёвывал воду и кровь – пополам.

«Катриона», описывая широкую дугу, отклонилась в открытое море. На берегу ещё виден был широко разлившийся по эллингу пожар. Безумная авантюра удалась, мы выжгли ещё один мощный, здоровый и развивающийся биоморф, чудовище, готовое к трансформе, но теперь я уже не знал, что думать. Дрожа на жёстких досках палубы, дёргаясь в руках моряков, в то время как фельдшер торопился вколоть мне противошоковое и обезболивающее, а другие старались остановить кровотечение – я видел совсем другую картину.

Дариану Дарк, гибким движением молодой гимнастки, отнюдь не сорокапятилетней (или около того) женщины, выдёргивающую себя из обречённого биоморфа. Дариану Дарк, выжившую в кипящем жуткой жизнью студне. Выжившую точно так же, как выжил я.

А что отсюда могло следовать?..

Мир переворачивался, вот что следовало, если уж быть с собою честным до конца. Дарина Дарк – не человек, как и я? Биоморф? Или, если уж быть точным в формулировках – человек с примесью биоморфа? А она об этом знает? Может, она тоже – «посылка» от Чужих?..

Где-то ведь я об этом читал…

Да нет же, нет! Биоморф – просто нерассуждающий студень. А Дариана… Она провела детские годы на Новом Крыму. Её знал мой отец – ещё девчонкой. Это просто значит… просто значит, что вся история с биоморфами – куда древнее и запутаннее, чем мне представлялась вначале. Были, значит, своего рода предтечи, кто работал с этим материалом два поколения назад. Может, на него наткнулись во время самой первой волны экспансии, когда человечество едва не разнесло на кусочки собственную родную планету, в лихорадочном темпе строя корабли, способные пробивать пространство?

Ну да, ну да, все эти правильные мысли и рассуждения всё-таки пришли мне в голову много позже. Тогда, на катере, я просто заставлял себя дышать.

…По счастью, раны оказались неглубокими. Первый раз плечо задело по касательной, второй раз спас жилет – пуля пробила его, но, потеряв всю силу, ушла вбок, на излёте разорвав мякоть. С «Катрионы» меня перенесли в вертолёт, там уже был отец, ещё врачи.

Наши дома с этой ночи стояли покинутыми. Вывезены библиотеки и семейные архивы, всё остальное пришлось оставить на поживу мародёрам. Дариана Дарк не преминет отомстить, и теперь-то её ничто сдерживать не будет.

– Уходим в подполье, всё нужно начинать сначала, – грустно пошутила мама, когда имение скрылось за поворотом.

Я не уставал поражаться отцовской предусмотрительности: у него имелись тайные убежища на все случаи жизни.

– Остались ещё с «непримиримых» времён, – кратко отмолвил он на мой вопрос.

Родители не охали и не ахали над моими ранами.

– Дайте мне взглянуть, – решительно потребовала мама и, профессионально поджав губы, вынесла вердикт: – Заживёт, как на собаке.

Конечно, обмануть она могла кого угодно, только не меня. Глаза выдавали.

– Мама, нам же нужно…

– Пока ничего не нужно, – отрезала она. – А нужно тебе лежать, вот и весь разговор.

Спорить с ней было бессмысленно. Это я запомнил с раннего детства.

Ничего не поделаешь, лежал, смотрел новости. Имперцы быстро поняли, что новоявленная Федерация блокирует их передачи, и предприняли контрмеры. Во всяком случае, в этой нашей берлоге сигнал из Рейха брался вполне прилично, хотя и не сравнить с роскошной картинкой Федерации (телекоммуникационное оборудование им досталось просто отличное).

(Экран: Развевается красно-бело-чёрное знамя, в середине – Орёл-с-Венком-и-Солнцем. Торжественный марш, флаг мало-помалу истаивает, уступая странному пейзажу – на горизонте к небу вздёрнуты неправдоподобно острые горы, перед ними расстилается унылая красновато-коричневая равнина, покрытая громадными воронками карьеров.)