Дуглас Престон - Богохульство Страница 19

Напялив футболку, Эдди размял костлявые руки и оглядел свое нищенское обиталище со смешанным чувством любви и отвращения. Трейлер, в котором он жил, дышал на ладан. Рядом темнел разборный сарай для сена, который Эдди купил у одного фермера из Шипрок и переделал в церковь. О том, сколько адского труда пришлось вложить в это жалкое сооружение, было страшно вспоминать. Роль церковных скамей играли составленные рядами разнокалиберные пластмассовые стулья всевозможных цветов. Полноценная стена в «церкви» была лишь одна. Во время вчерашней проповеди поднялся сильный ветер, и прихожан обсыпало песком. Единственная настоящая ценность Эдди стояла в трейлере. То был «Ай-Мак Интел Кор Дуо» с двадцатидюймовым экраном, подаренный одним туристом-христианином, которого восхитила миссионерская деятельность Эдди. Компьютер был для него даром самого Господа, окном в цивилизованный мир. Эдди просиживал за ним час за часом, посещая сайты христианских объединений, болтая в чатах, отправляя и получая электронные письма и призывая отдавать ему в дар ненужную одежду.

Войдя в церковь, Расс принялся поправлять стулья и небольшой щеткой сметать песок с сидений. Работая, он думал о бессовестности Лоренцо, то и дело в сердцах бил кулаком по стульям и снова выравнивал ряды. Подобными делами должен был заниматься не он, а его помощник.

Покончив со стульями, Эдди принес швабру и стал подметать то место, где обычно стоял, читая проповедь. Тут появился Лоренцо. Наконец-то! Две мили от самого Блю-Гэп он каждый день проходил пешком и возникал возле церкви неслышно, как привидение.

Когда юный навахо приблизился, Эдди выпрямил спину и оперся на швабру.

– Здравствуй, Лоренцо, – произнес он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Благослови тебя Господь и наставь на путь истинный.

Лоренцо перебросил через плечо длинные косы.

– Привет.

Эдди взглянул помощнику в глаза, желая проверить, не одурманен ли тот наркотиками или алкоголем, но Лоренцо тут же потупил взгляд, без слов забрал у пастора швабру и принялся мести пол. Все навахо отличались скрытностью, но Лоренцо был хуже других: одиночка, молчун, себе на уме. Угадать, не замышляет ли он чего дурного, совершенно не представлялось возможным. Единственное, что наверняка никогда не покидало его мыслей, были наркотики и выпивка. Эдди в жизни не слышал, чтобы Лоренцо произнес законченное предложение, и ума не мог приложить, как такой дикарь – пусть всего полгода – учился в Колумбийском университете.

Отойдя в сторонку, Эдди стал наблюдать за Лоренцо. Мел тот хуже некуда, оставляя за собой целые полосы песка. Эдди насилу подавил в себе порыв теперь же заговорить об исчезающих деньгах. Ему даже на еду едва хватало средств, а чтобы заплатить за газ, предстояло снова брать у кого-нибудь в долг. Лоренцо же, вне всякого сомнения, спускал украденные у Господа деньги на разного рода отраву. Размышляя о том, что необходимо вывести негодяя на чистую воду, Эдди приходил в сильное волнение. Но для разбирательства еще не настало время. Сначала следовало дождаться вестей от лавочника, чтобы иметь доказательства. В противном случае мальчишка – отъявленный лгун – отвергнет любые обвинения. Что тогда делать Эдди, если будет нечем подтвердить свою правоту?

– Когда дометешь, пожалуйста, рассортируй одежду. – Он указал на несколько коробок, прибывших в пятницу из одной церкви в Арканзасе.

Лоренцо что-то проворчал себе под нос, из чего Эдди заключил, что его просьбу услышали. Он еще некоторое время наблюдал за нерадивым помощником. Лоренцо был высокий и стройный, однако без зазрения совести воровал деньги на разные гадости у человека, который едва сводил концы с концами…

Эдди трясло от гнева, однако он, не сказав ни слова, вышел из церкви и направился в трейлер, чтобы приготовить себе скудный постный завтрак.

Глава 9

Форд приостановился у входа в конюшню. В прозрачном свете понедельничного утра кружили пылинки. В хлеву, причмокивая губами, завтракали кормом и пофыркивали лошади. Уайман вошел внутрь, остановился у первого стойла и взглянул на коня. Тот, пережевывая овес, стал рассматривать незнакомца.

– Как тебя зовут, дружок?

Конь негромко заржал в ответ, наклонил голову и набрал в рот следующую порцию овса.

В противоположном конце конюшни загремело ведро. Форд повернулся и увидел высовывающуюся из последнего стойла голову. Кейт Мерсер.

Несколько мгновений они, не мигая, смотрели друг на друга.

– С добрым утром, – произнес Форд, заставляя себя улыбнуться.

– С добрым утром.

– Помощница руководителя проекта, специалистка по теории струн, отменный повар… еще и ухаживаешь за лошадьми? У тебя море талантов. – Форд старался говорить в непринужденно-дружеском тоне. А сам думал о том, что ему известно и о других дарованиях Кейт, о которых теперь вспоминать не следовало.

– Можно сказать, да.

Она выпрямилась, провела по лбу рукой в резиновой перчатке и, взяв ведро с зерном, направилась в сторону Форда. В ее блестящих волосах желтела соломинка. На ней были узкие джинсы и старая джинсовая куртка поверх белоснежной мужской рубашки с незастегнутыми верхними пуговицами. Форд взглянул на выглядывавшую из-под рубашечной ткани округлую грудь, проглотил слюну и почувствовал, что надо срочно что-нибудь сказать, но не придумал ничего более умного и пробормотал:

– Ты стрижешь волосы.

– Конечно, ведь они, как у всех нормальных людей, все время растут.

Отвечать на остроту тем же Форд не хотел.

– Тебе идет, – мягко сказал он.

– Это моя личная версия традиционной японской прически.

Волосы Кейт всегда были больной темой. Ее мать-японка не желала, чтобы Кейт вела себя хоть в чем-нибудь по-японски, поэтому не позволяла никому в доме разговаривать на японском и настаивала на том, чтобы Кейт ходила с распущенными волосами, как девушки-американки. В этом Кейт с матерью не спорила, но начинала бунтовать, когда та начала прозрачно намекать, что Форд может стать для ее дочери прекрасным американским мужем.

До него вдруг дошло, с чем может быть связана перемена, произошедшая с волосами Кейт.

– Твоя мама?..

– Умерла четыре года назад.

– Сочувствую.

Они немного помолчали.

– Хочешь прокатиться? – спросила Кейт.

– Да, для того и пришел сюда.

– Ты умеешь ездить верхом?

– Научился этому еще десятилетним мальчишкой, когда проводил лето за городом, на одной ферме.

– Что ж, прекрасно. Только не советую брать Фыркуна. – Она кивнула на того коня, с которым беседовал Форд. – Куда собираешься съездить?

Уайман достал из кармана карту местности и развернул ее.