Василий Головачев - Они здесь! (сборник) Страница 19

— Извините, мы тут напроказничали, сейчас всё уберём.

Ватшин заметил два лежащих на полу тела, переглянулся с женой.

— Кто это? — побледнела Люся.

— Вам придётся переехать, — с сожалением сказал оперативник Гордеева. — Здесь оставаться нельзя. Они не отстанут.

— Куда переезжать? — с испугом спросила Люся.

— Я бы посоветовал вообще уехать из Москвы, но решаю не я.

— Никуда мы не поедем!

Солома виновато развёл руками.

— Прошу прощения.

Возня в гостиной и в прихожей Ватшиных прекратилась.

Тела непрошеных гостей унесли, стулья поставили на места, прибрали осколки разбитых ваз и зеркала.

— Остальные вы уж сами, — подошёл к стоящей возле двери ванной супружеской паре Солома. — Через час подъедет комиссар, а вы пока соберите вещи.

— Никуда мы не поедем, — почти беззвучно выговорила Люся.

Солома сочувственно посмотрел на женщину, кивнул Ватшину и вышел вслед за своими бойцами.

Ватшины остались одни.

— Вот гадство! — очнулся он.

На глаза жены навернулись слёзы.

— Нам и в самом деле надо переезжать? Я не хочу! Да и что мы родителям скажем?

Он крепче прижал её к себе.

— Я тоже не хочу. Но Солома прав, ксенотики не оставят нас в покое.

— Мне в голову не могло прийти, что это правда! — Люся всхлипнула. — Пришельцы… ящеролюди… фантастика!

— Они потому и действуют свободно, что все считают их присутствие на Земле фантастикой. Я в том числе. Не унывай, переживём!

Люся улыбнулась сквозь слёзы.

— Зачем мы им? Чего они от нас хотят?

— Не знаю. Похоже, я для них представляю какую-то опасность.

— Какую? Ты же просто писатель.

Ватшин невесело усмехнулся.

— Просто… возможно, я тоже хроник.

— Кто?!

— Если бы я знал, — вздохнул он.

5. Давность

Гордеев не стал настаивать на «глобальном» переезде — в другой город.

— Поживите в Подмосковье, — предложил он, заехав к Ватшиным в гости через час, как и обещал Солома. — У нас есть неплохая резиденция на Рублёвке, в Горках-2. Вещи нужны только личные плюс одежда и обувь на первое время, остальное всё есть.

— Сколько мы там будем прохлаждаться? — поинтересовался Константин.

— Зачем прохлаждаться? — не понял Иван Петрович. — Работайте как работали. Жену будут возить на работу и привозить обратно наши люди. До конца зимы придётся потерпеть. А завтра я познакомлю вас с очень интересным человеком, который тоже вынужден скрываться от ксенотиков.

— Кто он?

— Математик, работает в МИФИ.

— Хроник? — догадался Ватшин.

Гордеев озадаченно посмотрел на него.

— Я вам уже рассказывал о нём?

— Интуиция.

— Что ж, вам будет о чём поговорить с этим человеком.

Прошёл день.

Ватшиных отвезли в Горки-2, поселили в небольшом двухэтажном коттедже в окружении соснового бора. Люся обошла свои временные владения и осталась довольна.

— Жить можно. Хотя наша дача нравится мне больше. Ты не спросил, друзей можно сюда приглашать?

— Не спросил, — виновато сознался он. — Потерпи пока, ладно? Мне почему-то кажется, что мы здесь недолго потусуемся.

Коттедж охранялся.

Ватшин по примеру жены обошёл всю его территорию, познакомился с охранниками, жившими в отдельном строении у забора, подумал, что как ни крути, а это тюрьма, но делать было нечего, волею судьбы он оказался не в том месте и не в то время, если трактовать полученную от Кротова информацию в таком ключе, и надо было приспосабливаться к перемене жизненного уклада и радоваться, что они с женой остались живы.

На следующий день Солома повёз его в Москву.

— Куда едем? — полюбопытствовал Константин, успевший привести свои мысли в порядок и настроенный оптимистически.

— К Сан Санычу, — ответил никогда не унывающий оперативник; от него так и веяло бодростью и жизненной энергией.

— Где он живёт?

— На Юго-Западе, через сорок минут доедем.

Ехали и в самом деле около сорока минут: Солома был хорошим водителем, знал все дороги, объездные пути и дворы, а главное — вовремя реагировал на посты ДПС, и машину ни разу не остановили, хотя порой серебристая «Хёндэ» Виктора развивала скорость под сто пятьдесят километров в час.

Математик Сан Саныч Уваров жил на улице Матвеевской, упиравшейся в Аминьевское шоссе. Квартира у него оказалась самой обычной, двухкомнатной, без каких-либо изысков, кроме одного: она больше напоминала библиотеку. Книжные полки располагались не только в гостиной, но и в спальне, в прихожей, на кухне и даже на довольно просторном застеклённом балконе.

— И всё равно не хватает места, — признался Александр Александрович. — В два ряда ставлю. А вы же знаете поговорку: книг второго ряда нет! Они как бы перестают существовать, недоступные ни руке, ни взгляду.

Был математик — в прошлом волейболист — высок, ростом под два метра, серо-зелёные глаза его смотрели оценивающе, с иронической грустинкой, а губы всегда готовы были сложиться в улыбку.

Ватшину он сразу понравился.

— Жена придёт вечером, а то бы познакомил, — сказал математик, — а дети у друзей.

— Ну, я пошёл, — оставил их Солома. — Позвоните, когда освободитесь, я отвезу вас домой.

Уваров предложил гостю кофе.

Ватшин согласился.

Они уселись на кухне, и Сан Саныч рассказал Константину свою историю: как он стал хроником и как на него вышли анксы.

Разговорился и Ватшин, делясь своими впечатлениями и умозаключениями. Спросил, не сдержав любопытства:

— Вы и в самом деле видите прошлое?

— Это трудно назвать видением, — улыбнулся Уваров. — Чтобы что-то видеть, надо понимать, что это такое. Когда первый раз вышел к истокам Вселенной, не сразу разобрался в том, что вижу. Пришлось проштудировать литературу по космологии и астрофизике.

— У меня получилось со второго раза, — признался Ватшин. — Но я специально изучал историю рождения Мироздания, писатель должен разбираться в темах, которые затрагивает в своих произведениях. А тема космологии мне очень близка, я много пишу о космосе.

— Вы сторонник теории Большого взрыва?

— В принципе да, теория красивая и, на мой взгляд, отражает реальное событие.

Ватшин уловил тень улыбки, промелькнувшую в глазах собеседника, торопливо добавил:

— Насколько мне позволено судить, конечно. Сначала я просто окунулся в прошлое, чтобы посмотреть, что было до звёзд.

— Первые звёзды образовались спустя сто пятьдесят миллионов лет после Бигбума. Это так называемое «третье население» — большие сверхмассивные звёзды, не дожившие до нашей эпохи. После этого началось образование квазаров и протоскоплений галактик. А до этого во Вселенной царствовала «тёмная эпоха» — время без звёзд и света.