Всеслав Соло - Астральное тело Страница 19

— Есть люди, которым и Вселенная кажется подобной комнатой, подытожил Корщиков.

Аня поняла, что разговор начался, она уставилась в окно, то ли делая вид, то ли действительно что-то разглядывая там внизу, на улице. В общем, всем своим видом она показывала, что не мешает нам пообщаться.

— Аня не давала вам почитать мою работу? — обратился Корщиков ко мне.

— Нет, — сказал я, — кроме ваших рассказов я ничего не читал. А у вас есть своя научная работа?

— Ну, как вы уже догадались, имеется, — сказал Саша.

— И что, ее можно будет почитать?

— Конечно, — засуетился Корщиков. Он полез в нижний ящик стола, извлек оттуда папку-скоросшиватель и протянул ее мне. Его правая рука продолжала висеть от плеча, и я понял, что она у него не работает.

— Спасибо, — сказал я и принял папку.

— Я думаю, что вам не мешало бы еще почитать Владимира Шмакова. У меня есть негативы его трактовки «Священной книги Тота».

— А что это за книга? — поинтересовался я.

— Вы знаете, я тороплюсь сейчас. Вы уж не обижайтесь на меня, сказал Корщиков, — но в следующий раз я обязательно отвечу на ваш вопрос.

— Ради Бога, извините, что я вас задерживаю, — спохватился я, но все же спросил еще:

— Совершенно последний вопрос, если можно?

— Да, да, я слушаю, — остановился Корщиков у двери.

— Когда я смогу получить негативы этой книги?

— Если вы хотите побыстрее…

— Если можно, то лучше — быстрее, — обрадовался я про себя такой близкой и действительной возможности прикоснуться к чему-то невероятному.

— Меня две недели не будет на работе, — отгулы, — сказал Корщиков. Вы можете, если хотите, зайти ко мне домой, ну, хоть завтра.

— Я согласен, — сказал я. — Как к вам добраться?

— Улица Ленина, тридцать три, комната двадцать два. Это общежитие.

Я бегло записал адрес в блокнот, попрощался с Корщиковым, и он ушел.

— Это очень мужественный человек, — тихо и как-то особенно нежно произнесла Аня, и я понял, что Корщиков для нее много значит. Она грустно смотрела мне в глаза и продолжала говорить.

— Он жил на Кавказе раньше. Как-то на «Жигулях» свалился в пропасть, получил несколько переломов позвоночника и прочие повреждения тела. Занялся Востоком. Сам себя выходил. Только вот рука осталась отпечатком той трагедии…

— Ясно, — задумчиво произнес я.

Аня предложила мне чаю. И тут меня словно осенило. Я вспомнил, что Вика приобрела книгу «Возрожден ли мистицизм?» у человека тоже в очках, одно стекло — треснутое… Хотя, успокоил я себя, мало ли на свете треснутых очков!

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

И ВОТ…

В ГОСТЯХ

Дом 33 по улице Ленина… Я поднялся на второй этаж и тут же поморщился: нет ничего противнее запаха сырого белья перемешанного с запахом борща! Общежитие…

Изо всех щелей на меня обрушились стуки, крики, хохот. Вот и комната 22. Она оказалась в самом конце коридора. Я торопливо постучал в белую замусоленную дверь, мне хотелось поскорее скрыться за этой дверью. Я до ужаса ненавижу общежития! Я всегда избегаю долго в них находиться. Все общежития у меня ассоциируются с какой-то заразой, уж лучше снимать квартиру… Общежитие — это же унижение, уничтожение самостоятельности, творчества и человеческой личности! Здесь как нигде и никогда к тебе лезут изо всех щелей, и ты можешь лезть в каждую щель, и попробуй только закрой свою щель, не пусти! Ты станешь уже не общим, и тогда… Ты сам уйдешь из общежития… Но это еще полбеды! Из общежития можно уйти… А вот если целая страна является общежитием?! Планета?

Как назло, мне не открывали. Пришлось постучать еще и еще раз. Я прислушался: за дверью послышалось то ли шарканье, то ли возня… Я не выдержал и крикнул прямо в дверь:

— Саша, Корщиков! Это я — Сережа, Истина, вчерашний знакомый, — и я снова прислушался.

Щелкнул замок, дверь приоткрылась, послышался голос Корщикова:

— Заходите.

— Что так долго? — спросил я. Мне хотелось спросить весело, но у меня вышло громко и грустно. Тяжело перестраивать свое настроение в единый момент, а надо бы научиться! В общежитии без этого — не выжить!

— Т-с-с… Я задремал, — сказал Корщиков шепотом, — сынишка еще спит, пожалуйста, тише…

Я протиснулся в комнату. Саша оказался передо мной в одних плавках. Он осторожно прикрыл дверь и предложил:

— Проходите сюда, э-э, нет, лучше туда, в кресло у окна. А я сейчас только умоюсь.

Кресло слегка поскрипывало, я приютился в нем потихоньку и наконец-таки вдохнул свежего воздуха из открытого окна: надышавшись, огляделся по сторонам. За разноцветной шторой у входной двери шипела вода, а здесь, неподалеку от меня, на распахнутом диване спал мальчик лет четырех с очень крупной, как мне показалось, головой.

Вскоре из-за шторы появился раскрасневшийся Корщиков. Он надел трико, порылся в книжном шкафу и, достав оттуда черный пакет, протянул его мне.

— Вот, это Владимир Шмаков. Если не трудно, отпечатайте, пожалуйста, экземпляр и для Ани, — попросил он.

— Конечно, отпечатаю, — сказал я и, приняв пакет, спросил. — Когда мне вернуть эти негативы?

— Ну, я думаю, недели три хватит, чтобы все отпечатать?.. — то ли рассуждая вслух, то ли спрашивая, сказал Корщиков.

— Постараюсь уложиться, — заинтересованно определил я и добавил, хотя работы немало!.. Сколько всего страниц? — заглядывая внутрь черного пакета, спросил я.

— Чуть более пятисот, — ответил Саша и сел напротив меня на довольно расшатанный, жиденький, как этажерка, стул.

Мы заговорили врастяжку, с паузами, будто на разных языках, как бы прислушиваясь к незримому переводчику, сидящему между нами. Таинственные паузы вкрадывались в наш диалог, эти паузы я тоже осмысливал, и даже, мне показалось, осмысливал не меньше, чем сами слова Корщикова.

Я отложил черный пакет в сторону, на подоконник. Пауза продолжала висеть между мною и Сашей.

— Отвратительное место общежитие, не правда ли? — сказал Корщиков.

— Я бы сказал даже — мерзкое, — ответил я.

— Да, но, как бы оно плохо ни было, а только чем ни хуже, тем лучше, — удивил меня Корщиков.

— Вы сказали: чем ни хуже, тем лучше? — переспросил я.

— Да, — подтвердил он.

— Но, тогда, Саша, позвольте вас не понять!

— Сосредоточиваться в безветрии, тишине и покое, — это хорошо! сказал Корщиков. — Но это такое непрочное умение! От малейшего шороха может рассыпаться… Куда сложнее застолбить свое внимание на чем-либо среди отвлекающей тебя призрачности. Поверьте, в магии, например, это очень важное обстоятельство.