Максим Курочкин - Аниськин и шантажист Страница 19

Кирилл торопливо, но бесстрашно зашагал прочь от дома Белокуровых. Чего разговаривать с людьми, когда они не понимают нормального человеческого языка? Он не видел, как на крыльцо выбежали трое мальцов младшего школьного возраста, возглавляемые Митропией. Заметил он их лишь тогда, когда первый снежок ударил его в спину.

– Бей его, – тоненьким голоском кричала Митропия, – Созонт, заходи справа, Леонардо, в голову целься, Орест, по ногам стреляй! Не уйдет!

– Ничего себе! – присвистнул Кирилл, набирая скорость, – и кто это сказал, что бороться с международной мафией труднее, чем с сельскими тетками? И откуда это она взяла, что я соблазнял эту пигалицу, ее дочь Митропию? Или я чего-то не понимаю, или в селе живут поистине прелюбопытнейшие типажи! Вот где океан материала для психологов!

Так и шел Кирилл по улице: весь обляпанный снегом, с мокрой, красной физиономией, с одной рукавицей, бормоча себе чего-то под нос. Встречные люди с любопытством поглядывали на него, но проходили мимо, коротко и испуганно кивая головой. Какая-то пожилая женщина громко и жалобно всхлипнула.

«Странное дело, – усмехался про себя Кирилл, – а еще говорят, что в селе люди больше пьют. Да пройди по городу человек, заляпанный снегом, никто и внимания не обратит. В крайнем случае, решат, что перебрал. А здесь смотрят, как на больного белой горячкой в период обострения».

Костик долго потешался над бедствиями брата. Ему было немного приятно, что Кирилл, который всегда шел на пол-шага впереди него, не смог справиться с Белокуровой и Митропией. В какой-то момент он даже решил подольше «поболеть», чтобы брат хлебнул сполна сельской экзотики и не отзывался больше так пренебрежительно о выборе Кости.

– Ладно, сквозь смех выговорил он, авось к завтрашнему дню зеленка побледнеет, и мы с тобой пойдем другим путем. Прямо с утра начнем искать кляузника по почерку.

Костя немного помолчал и опять взорвался мальчишеским смехом. Если бы он знал, какая смута назревает в Но-Пасаране, то смеялся бы еще громче. А может, и не смеялся бы вообще.

– Нехорошо это, Ваня, – строго отчитывала Пензяка маленькая, красивая старушка со светлыми глазами. – Рази можно из-за мелкой обиды на всю деревню горе насылать?

– А чего он толкается? – оправдывался Ванька-Пензяк, – кто мне с уважением – и я с уважением. Жаль, в лягву превращать не умею. Посмотрел бы он у меня.

– В лягву? – всплеснула руками старушка, – да ты чего городишь-то? За мелкую обиду – и сразу в лягву? Рыбьего Глаза на тебя нету! Это что бы у нас в совхозе творилось, если бы ты всех обидчиков в лягушек превращал? Ужас просто. Ты это прекрати. Нельзя нам нового участкового, никак нельзя. Тебе бы наоборот – приворожить там чем, приманить, а ты – порчу наслал! Нет, Ваня, никак я от тебя такой глупости не ожидала.

– Да я уж и сам, – несколько смущенно повинился дед, – как домой пришел, так и раскаялся. Горячий я у тебя, Пелагея.

– У меня? – бабушка Пелагея улыбнулась и веселые морщинки лучиками разбежались у нее из глаз, – ну и словоблуд ты, Ваня! Не зря я в свое время замуж за тебя не пошла. Думаешь, растрогаешь меня своими словами? Как бы не так. Никакого снисхождения тебе нету. Человеку и так плохо, а ты на него – проклятие. Как все случилось-то?

– Так я, вроде помочь хотел, полечить. С рассветом ко мне Трошка прискакал, грит, участковый какой-то не такой ходит. Ни с кем не здоровается, спрашивает, как в отделение пройти. Будто помутнение нашло. Говорят, даже видели, как он Мальвинку приласкать хотел. Как будто и не помнит, сколько страданиев ему эта стерва принесла.

– Не ругайся! – одернула его Пелагея.

– Я нечаянно, – без следа искреннего раскаяния извинился дед, – ну, так вот. Чем дальше – тем хуже. Чуть позже ко мне две бабы прибежали. Говорят, и на лицо он дурной стал. Будто на себя личиной похож, а будто и нет. И все путается.

– Осподи, всплеснула руками Пелагея, – никак сглазили! А ты еще, деспот, и добавил!

– Говорю же, нечаянно! Я было к нему подошел, сглаз-то снять, только начал, а он как взбрыкнет! Сгинь, кричит, нечистая, чтобы духу твоего тут не было, и даже ударил.

– Костя Комаров ударил? – не поверила старушка.

– Святой тебе истинный крест, – почти правда!

– Никак это черная сила его заставила, – поняла Пелагея и глубоко задумалась. – Вот что я тебе скажу, – решила она наконец, ежели не сымешь проклятие, которое на него наслал, народ против тебя подниму. Так и будет. Я сказала.

Хоть и не верил Пензяк в посулы бабушки Пелагеи, но немного струхнул. Большим авторитетом пользовалась Пелагея в Но-Пасаране. Никто не мог объяснить, что за сила скрывалась в этом симпатичной, доброй старушке, но тот факт, что именно она формировала общественное мнение Но-Пасарана, был неоспорим. За это и звали бабушку Пелагею Крестной Бабкой. С самым ярким представителем Главарей мафиозных кланов у нее было мало общего, но того, кто первый дал ей это прозвище, сходство мало волновало. Главное, что в Но-Пасаране была своя Крестная Бабка, и ладно.

– Ну, сниму, сниму, чего раскочегарилась? – немного раздосадовался колдун, – будто это так легко – проклятие снять. Много усилиев потребуется. А человек я немолодой, здоровье уже не то. Может, поживешь у меня, пока я буду проклятие снимать? Харчи, там, ласка, забота. Поможешь, так сказать.

– Не спекулируй! – от былой веселости Крестной Бабки не осталось и следа. – не спекулируй на чувствах! Как наслал проклятие, так и сыми. Не мое дело. Народ волнуется.

– Ладно, попробую, – согласился, наконец, Пензяк. – Есть у меня два способа. Один – неподходящий, потому как нет у меня одной травки для этого дела. В Пензу надо за ней ехать, и то – летом. А до лета ты мне плешь проешь. Второй – подходящий, потому что никуда ехать не надо. Скажи, чтобы добыли мне три волоса с его головы. Только добыть их надо тайком, не спрашивась. А то никакой силы в таких волосах не будет. Сделаешь?

– Как сказал, так и сделаю, – посветлела лицом бабушка Пелагея, – лишь бы Костика нашего опять вернуть в свой образ. Жди волосы, Ваня.

– Не забудь, три, не меньше, – крикнул вслед ей Пензяк.

– Помню, – еле слышно донеслось до него.

Позорное бегство Кирилла со свидания с Белокуровой не загасило молодого энтузиазма братьев. Ну и что, что не вышло? Даже на памяти Виктора Августиновича не было случая, чтобы работа сыщика с первой попытки могла принести положительный результат. Значит, надо идти путем более сложным, унылым, кропотливым, но и более проверенным – искать анонимщика по почерку, как и делал это в первый раз Костя.

Для начала Кирилл отправился на мелькрупкомбинат «Пробуждение». Именно там работала основная масса но-пасаранцев. Уже на проходной ему не понравился нехороший взгляд заспанной рыжей вахтерши. При виде его персоны, она мгновенно тряхнула головой, попыталась придать глазам осмысленное выражение и закричала: