Антон Первушин - Вертячки, помадки, чушики, или Почтальон сингулярности Страница 19

– Есть гипотезы, что это такое?

– Есть. Возможно, это нечто вроде усилителя интеллектуальных способностей. То есть когда Ась надевает костюм, он становится нормальным человеком. Костыли для дауна.

– Какая ересь! Ась практически нормален. Если бы ему дали инклюзивное образование, он был бы не хуже нас с вами. Он и сейчас очень быстро учится. Зачем ему костыли?

– Я не могу отвечать за людей будущего. Может, они ничего не знают об этом… э-э-э… как ты сказала?..

– Ин-клю-зив-ное образование.

– Да! Возможно, они ничего не знают о нем. Или отказались по каким-то причинам.

– Еще бОльшая ересь!

Архангельский развел руками:

– Всё, что могу.

– Вы пробовали надевать костюм на Ася? – Людмила Сергеевна сменила тему.

– Нет.

– Почему?

– Наверху сочли, что это преждевременно. Да и просто опасно.

– В чем вы видите опасность?

– А что, если Ась поведет себя агрессивно, когда станет самим собой? Что, если он использует какие-то нам неведомые приемы или… э-э-э… оружие? Что, если он вырвется на свободу? Вы смотрели фильм «Хищник»?

– Тоже, небось, фантастика? Нет, не смотрела. По-моему, это паранойя в чистом виде! Какие еще эксперименты вы проделывали с костюмом?

Архангельский не ответил, пряча глаза.

– Я слушаю! – настойчиво напомнила о себе Людмила Сергеевна. – Какие еще эксперименты проводились с костюмом?

– Мы надевали его на одного из наших… э-э-э… сотрудников. И не надо на меня так смотреть! Я не Берия! Он вызвался добровольно. Молодой ученый. Отчаянный. Он выжил!

– Понятно. Как это выглядело?

– Очень буднично выглядело. Надел и сразу упал. Не орал, не бился. Медики бросились. Зафиксировали потерю сознания. Привели в себя. Потом обнаружилось, что у него частичная амнезия: один год из своей жизни помнит, другой не помнит. Эксперты написали в заключении, что костюм имеет индивидуальную настройку. И решили больше не рисковать.

– И всё-таки надо попробовать! – Людмила Сергеевна почти умоляла. – Мы должны дать Асю шанс. Он просит об этом постоянно. К тому же, вам нужна информация о будущем, разве нет?

– Я не могу принимать решения подобного уровня, – отрезал Архангельский.

– А как же «Атлантис»? Американцы летят к кораблю, получают стратегическое преимущество – ваши слова? – а вы сидите тут на задницах, как последние… трусы! Что за мужики пошли? Боитесь мальчика? Чертовски умно!

Архангельский снова помрачнел.

– Я поговорю с руководством, – пообещал он.

На переговоры гражданский генерал потратил три месяца.

Архангельский пришел перед обедом и с цветами.

– Прошу, – сказал он, протягивая букет.

Людмила Сергеевна изумилась:

– С чего бы?

– Позволь поздравить тебя, Люда, с днем рождения. Я очень рад, что судьба свела меня с такой замечательной, красивой и умной женщиной… Ну и всё такое.

– Чёрт! – спохватилась Людмила Сергеевна. – А какое сегодня число?

– Пятое декабря. Суббота. По-моему, прекрасный день!

– Засиделась я в вашей тюрьме. С календаря сбилась. Не всякому уголовнику, между прочим, такой срок дают.

– У нас есть замечательный повод выбраться из этих мрачных стен, – объявил Архангельский. – Предлагаю отметить событие в ресторане. Ты не против?

– Михаил! Ты приглашаешь меня на свидание?

– Можно и так сказать. Я, кстати, в разводе, причем давно.

– Ну вот и познакомились, – сострила Людмила Сергеевна.

Оставив Архангельского дожидаться в холле, она вошла к себе в комнату. И только тут заметила, как ее трясет от волнения. А ведь еще несколько минут назад была совершенно спокойна и ни о чем таком не думала.

Всё познается в сравнении, моя дорогая! Как мало, оказывается, нужно человеку для счастья: букет цветов, немного внимания, немного свободы.

Открыв стенной шкаф, Людмила Сергеевна изучила содержимое и вздохнула. Надеть было решительно нечего! Ладно, джинсовый костюм он и в Африке – джинсовый костюм. В конце концов, у нас даже олигархи не брезгуют по ресторанам в джинсе ходить, а мы чем хуже?! Нет, мы даже лучше!

А бельё? Чёрт! Белья нормального совсем нет! То, что здесь выдавали в комплекте с медицинскими халатами, и носить-то стыдно! А из того, что она взяла с собой в малом дорожном наборе, остался купальник. Ладно, на бюстгальтер забьем, а трусики выглядят вполне приемлемо, некоторым даже нравится такой фасон.

Людмила Сергеевна переоделась. В качестве украшения – тонкая цепочка на шею и пара стареньких, но верных сережек. Полюбовалась на отражение в зеркале. И снова тяжко вздохнула. Выглядишь ты, как швабра! За собой всё же надо иногда присматривать. Волосы ни к чёрту не годятся. Завяжу-ка я их в хвост, всяко лучше будет…

Теперь косметичка. Немного крема и пудры на это изможденное лицо. Теперь тени, тушь, верхние ресницы, нижние ресницы. Тяжела ты, женская доля… Всё на скорую руку, а что делать?.. Теперь губы. Помада уже старая, а где здесь новую возьмешь? Людмила Сергеевна на секунду остановилась, соображая, как лучше: с контуром или без. Решила, что без контура – иначе косметика будет слишком явной, а этого не хотелось бы… Критически посмотрела на ногти. Лак давно слез – с тех пор, как она переселилась в исследовательский комплекс. Не стала восстанавливать, чтобы яркие капли на пальцах не привлекали внимания Ася. В косметичке запас лака наличествовал, но сейчас у Людмилы Сергеевны не было ни времени, ни желания делать маникюр: ходить потом и махать растопыренными когтями, как последняя дура, а завтра опять к Асю – большой ли в этом смысл?.. Теперь духи, по капле – на шею и на запястья… Итог? Не Мерлин Монро, конечно, но мы и не претендуем…

Что захватить с собой? Она посмотрела на полочку под зеркалом и улыбнулась. Отличная идея!.. Теперь – пора!

Архангельский встретил ее восхищенной улыбкой. Надеюсь, это искренне.

– Тебе тоже подарок, – сказала Людмила Сергеевна, протягивая маленькую пластилиновую фигурку. – Скоро Рождество, Новый год.

– Что это? – весело спросил гражданский генерал, принимая фигурку.

– Не узнал? Это я. Ась вылепил.

– Удивительно! Ведь осенью он даже… э-э-э… кубики складывать не умел. Чудеса инклюзивного образования!

– Потому что ребенку нужно внимание и забота. А вы его держите в клетке. Может, пора прекратить эту порочную практику? Дать ему нормальную комнату в жилом блоке, позволить общаться с людьми…

– Обрабатываешь меня? – Архангельский прищурился с хитрецой. – Это правильно, я не возражаю. Обрабатывай. Но ты же знаешь, что есть кое-кто поглавнее.

– Ну, на старших товарищей всегда можно свалить свою лень и безалаберность. Но что на это скажут сами старшие товарищи?