Ольга Елисеева - Наследники исполина Страница 19

-- Кому это "нам"? - Подозрительно осведомился Дашков.

-- Мне и России. - Заявила княгиня, решительно сжав его руки. - Ее Императорскому Величеству.

-- Государственный переворот что ли для вас устроить? - съязвил Дашков.

Но вместо ожидаемого смешка, Екатерина Романовна серьезно уставилась мужу в глаза.

-- Ты следил за мной?

-- Ополоумела? - Возмутился Михаил Иванович. - Я битый час сижу, в окно, как столбнячный, уставившись. Ой, молчи, Катерина, не вводи меня во грех!

-- Миша, -- княгиня торжественно поднялась, -- Миша, и наше время пришло послужить Отечеству. Ее Величество согласна. Твое дело - поговорить с офицерами.

Бедный вице-полковник обомлел. Мысли о порке жены разом исчезли у него из головы.

-- Ты что там была? Ты с ней говорила? - Голос его дрожал.

-- Да, -- мрачно ответила княгиня.

-- Катя, -- Дашков шатнулся вперед и схватил ее за плечи. - Катя, одумайся, - большими пальцами рук он поднял к себе ее бледное вдохновенное лицо и стал шарить по нему умоляющим взглядом. - Катя, ты нас погубишь. Мало ли что солдаты по пьяни кричат. Против кого идешь? Подумай. На что меня подбиваешь? Я присягал, крест на верность целовал.

-- Ну так что ж? - Презрительно пожала плечами новоиспеченная заговорщица. - Разве младенцу Иоанну Антоновичу не также присягали? И что вышло из нарушения клятвы? 20 лет счастья для Отечества.

-- Молчи! - Замахал на нее ладонью князь. - Хорошо, если удастся. А коли нет? Не одну тебя на плаху потянут. У нас детишек двое. Куда они денутся, когда все именьишко до мелочей в казну загребут? Милостыню по дорогам просить? Настю только от груди оторвали. Сейчас все о Боге вспомнили, а давно ли при Анне-государыне боялись даже сирот убиенных родителей на порог пускать!

-- Счастье пострадать за Отечество. - Непреклонно отвечала Екатерина Романовна. - А дети, что ж... они смогут гордиться нами. Ведь ты не оставишь меня в страшный час?

Михаил Иванович понял, что все доводы бесполезны. Он медленно опустился на стул и обхватил голову руками.

-- Делай что хочешь. Только уйди сейчас. Сил моих больше на тебя нет.

Глава 7. СГЛАЗ

Не смотря на крайнее распутство, Петр Иванович Шувалов обожал проводить середину дня в недрах семьи. Он приезжал из Военной коллегии к обеду и погружался в волнующие запахи и звуки, доносившиеся из столовой. Мавра Егоровна бранила повара-француза, ни слова не понимавшего по-русски. Остро благоухали морской солью устрицы, дразнил золотой черепаховый бульон и бесстыдно выгибались розовые лепестки ветчины на блюде.

Закончив предаваться раблезианским удовольствиям за столом, отяжелевший глава семейства переползал в кресло у камина. Сюда лакей подавал рюмочку ликера, кофе со сливками, трубку крепкого амстердамского табаку и свежую газету. Водрузив на нос очки, Шувалов читал вслух, выбирая из столбцов новости поскандальнее.

-- "Лете 1761 декабря 2 дня. В киргизской Букуевской орде неподалеку от ханской ставки упал с неба огромный змей толщиной с верблюда, длинною же в 20 саженей. Он шипел и издавал смрад, пока киргизцы не прогнали его пиками".

-- Что же теперь будет? -- всполошилась Мавра Егоровна. -- Неужели конец света?

Шувалов сдвинул очки на нос и поверх стекол снисходительно посмотрел на жену. Какую же исключительную дуру послал ему Господь по великой щедрости своей!

-- Успокойся, Мавра Егоровна, -- ободрил он супругу, -- Чудо это случилось в орде, у нехристей, стало быть до нас, православных, касательства не имеет.

-- Слава те, Господи! -- Графиня перекрестилась.

Дочери прыснули в кулачки.

Мавра Егоровна была женщина бойкая и пронырливая, но малообразованная и, как большинство россиян, искренне верила всему, что писали в газетах. В свое время она, старая подружка Елизаветы, много поспособствовала карьере супруга. Теперь, по кончине доброй государыни, семейство переживало не лучшие времена. Вокруг нового императора обсели Воронцовы. Бывшего фаворита Ивана Шувалова еще терпели, разговаривали сквозь зубы, кивали... Но его родню, властных и самоуверенных двоюродных братьев, на дух не переносили.

Даже погода не радовалась новому царствованию. Еще недавно стоял мороз, а теперь вон какая раскисель! Шувалов отложил газету и поверх очков взглянул в окно. Там по мокрой мостовой гремели колеса экипажей. Они с трудом проворачивались в талом снегу.

Прямо напротив дома застряла тяжелая дорожная карета. Она увязла по самые оси, и сколько кучер не нахлестывал лошадей, пара кляч никак не могла вытащить английский рыдван из грязи. Возница кричал и щелкал кнутом, кони возмущенно ржали, толпа потешалась и швыряла в проезжих огрызками моченых яблок.

-- Подите-ка, барышни, прочь, -- цыкнул отец на юных графинь, прилипших к окну.

Тех, как ветром сдуло.

Петр Иванович свято блюл нравственность "дщерей от чресл своих" и не мог позволить им слушать площадную брань.

-- И-и, батюшка, какой ты грозный! -- Рассмеялась Мавра Егоровна. -Совсем девок распугал. Что там за комедия?

Но муж не отвечал ей. Он с удивлением взирал сквозь стекло на молодого человека, высунувшегося из кареты. Тот тревожно скользнул глазами по улице и, поняв, что для серьезного беспокойства нет причин, откинулся обратно на подушки. Занавески в рыдване были отдернуты, и Шувалов хорошо видел бледное усталое лицо проезжего с темными кругами под глазами и тонким орлиным носом. Оно показалось Петру Ивановичу знакомым, вот только он никак не мог припомнить, где его видел.

-- Что же ты застрял тут, батюшка? -- Мавра Егоровна заковыляла к окну. -- Умора! -- Ее палец потыкал в стекло. -- Смотри-ка, вон тот господин -- копия Лии де Бомон, чтицы покойной государыни. Я же говорила: все французы на одно лицо!

Точно! Граф чуть не подскочил на месте. Лия де Бомон! Белокурая крошка, вечно семенившая по дорожкам парка с молитвенником в руках. Что у нее там было? Шифры? Тайные письма Людовика XV? Это через нее Елисавет втянули в войну. Не даром Бестужев подозревал... Тут Петр Иванович поймал себя на мысли, что смотрит на мужчину. На кавалера в пудреном парике и дорожном камзоле. Незнакомец только что положил себе на колени плоский ореховый футляр для пистолетов, раскрыл его и принялся невозмутимо протирать тряпкой металлические затворы -- благо кучер еще не скоро намеревался вытащить карету из грязи.

С минуту Шувалов еще взирал на странного путешественника, потом отклеился от окна, кликнул своего камердинера Фрола, человека мрачного и надежного, как скала, и приказал ему вместе с лакеями проследить за каретой. Куда едут ее пассажиры? Где остановятся? Сколько их? И, если можно, кто такие?

В последнее время Екатерину преследовало ощущение, что ее никак не хотят оставить одну. То Парас со своими Святками, то Петр с требованием разделить его бурное веселье по поводу кончины тетушки, то Дашкова с предложениями устроить переворот... У молодой императрицы голова шла кругом. Стоило ей закрыть за собой дверь, как та немедленно отворялась, чтоб впустить новое действующее лицо. Что за театральное зрелище вокруг разворачивалось, Като не знала, зато остро ощущала: сцена перемещается туда, где находится она, и ей, в отличие от обычного актера, никак не отдохнуть за кулисами.