Ольга Черных - Предел совершенства Страница 19

Остальные три платья получились более изысканными и похожими на стиль модного города. Одно ярко-розовое с корсетом и пышной юбкой, другое — чёрное длиною в пол, третье — цвета морской волны с элегантной баской. По душе мне ближе розовое платье, я бы точно куда-нибудь в нём сходила дома, остальные два подошли бы утончённым леди. Тем не менее, я не изменила себе, не использовала ни одной стразы и блестяшки на продукте. С мужскими костюмами оказалось проще, нежели с женскими, но я успела сделать только один. Он получился строгий, тёмно-синий и невыносимо дорогой.

Когда до обеденного перерыва остались считанные минуты, я снова задумалась. Мне хочется вспомнить свою жизнь до общежития, до фабрики, хочется сложить кусочки воспоминаний в цельный пазл. От родителей ни весточки, ничего того, что связывало меня с ними. Вот только странная татуировка на запястье осталась со мной навсегда. Я не помню, что обозначает каллиграфическая надпись «Melody», наверное, что-то важное, раз я решилась сделать тату. Помню, мама рассказывала, как в её молодости татуировки делали длинной иголкой, оставляя за собой кровавые ранки и следы. Сейчас это безболезненная процедура, тату наносят лазером на любую часть тела. Но я всегда гордилась мамой, что она не побоялась и вытерпела боль. Моё имя красуется у неё на руке от запястья до локтя, украшенное цветными узорами. Мама всегда была неординарной, она назвала меня в честь главной героини старинной сказки Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес». Хоть и папа был против, она настояла на своём. Уж очень она любит подобные истории и с самого детства мечтала назвать свою дочь Алисой. Слава Богу, папа проиграл в этом бою, не хотелось бы мне носить имя Кассандра. У меня замечательная мама, но папа был всегда против всего того, что она придумывала. Он без малейших сомнений бросил нас, когда мне было всего семь. После их развода мама стала морально отдаляться от меня, но в то же время продолжала любить и воспитывать. Не знаю, как у неё это получалось. Она многому меня научила, я до сих пор слышу её ласковый голос, которым она убаюкивала меня в детстве. Я любила петь вместе с ней. Господи, как же я любила петь!

Закрыв глаза, я представила, как мы с мамой сидим на нашем диване друг напротив друга и в унисон поём любимую песню:

— Бабочка, улетай в небо, исполняй свои мечты. Бабочка, улетай прочь, достигни высоты…

Мои мысли прервал громкий голос мистера Грина, разносящийся по всей фабрике:

— Обеденный перерыв в вашем распоряжении, коллеги. Удачи во второй половине дня.

Я сморгнула слёзы и поймала на себе пристальные взгляды всех своих напарников, сидящих за сенсорной панелью, кроме Шона и Трис. Состроив удивлённое лицо, я пожала плечами и направилась в столовую нашего сектора. Она находится за дверью большого рабочего зала, за стеклянными кабинетами и упорной работой.

В дверях столовой меня догнала Трис и наградила лучезарной улыбкой. Я поморгала несколько раз, чтобы убедиться в происходящем. Трис действительно сияет от счастья. У меня не нашлось слов, чтобы выразить эмоции, и я улыбнулась в ответ. Как же давно я этого не делала, что забыла, как нужно улыбаться. Мышцы лица на мгновение напряглись и расслабились снова, сделав меня такой же счастливой.

— Идём, — сказала Трис и мимолётно приобняла меня за талию, чем снова меня удивила. Я всегда знала, что Трис не такая, как все эти люди, но не думала, что настолько. Я обернулась, посмотрела по сторонам, убедившись, что никто на нас не смотрит, и зашагала дальше. Трис ниже меня на голову, она выглядит такой маленькой и хрупкой, что её хочется защищать, но на самом деле она сильная, раз находится здесь на несколько месяцев дольше меня. Мне хочется о многом с ней поговорить, узнать, откуда она и почему сюда попала, но понимаю, что это не самый подходящий момент и не то место для столь откровенного разговора.

Весь второй сектор заполнил столовую. Она представляет собой квадратное помещение с зелёными стенами и белой деревянной мебелью. Потолок покрыт зеркалами, как и стены в общежитии, но он так высоко, что я с трудом смогу разглядеть чьё-то лицо в отражении.

Как сказал мистер Грин, в нашем распоряжении целый час, чтобы поесть и отдохнуть. Какая честь. Интересно, как там Николь? Мне одиноко без неё на работе. Она же там совсем одна, ей не с кем поговорить, хоть она в этом не нуждается, я всё равно переживаю.

Заняв очередь у одной из трёх кабинок с обслуживанием, мы с Трис стали рассматривать сегодняшнее меню за стеклом. Нам предлагается полный рацион на выбор и любой вкус. Еда за стеклом, рабочие коллективы за стеклом, изолированные друг от друга… Такое ощущение, что я нахожусь в городе изо льда… Поскорей бы он растаял!

Когда настала моя очередь, я подошла к металлическому стенду с сенсорной панелью и поднесла к ней браслет, идентифицирующий личность. Парой прикосновений к экрану я выбрала свой обед. Через несколько секунд в окошке появился пластмассовый поднос с едой и столовыми приборами. Никак не привыкну, что здесь нет никого из обслуживающего персонала, всё автоматизировано до мелочей. Тогда зачем такой богатой фабрике нужны живые люди, которые не покладая рук занимаются производством одежды? Всё странноватей и странноватей становятся мои мысли с каждым днём, прожитым в зомбированном городке. Самое что интересное, половину людей, находящихся сейчас в столовой, я раньше никогда не видела в общежитии. Откуда же они взялись?

Трис получила свой заказ, и мы пошли к своему столику, за которым сидим уже несколько недель. Она недавно составила мне компанию, и она кажется мне милой. Раньше я обедала, с кем придётся, потом с двумя сёстрами из общежития Милой и Кейт, Кстати, их я не вижу уже третий день. Может, они заболели. Если кто-то болеет, ему даётся короткий профилактический отпуск.

За столиком нас ждал сюрприз. Волнистую шевелюру цвета янтаря я заметила ещё издалека. Трис снова не сдержала улыбку.

— Шон? Почему ты сидишь не с остальными? — спросила я, как только мы подошли поближе и поставили свои подносы на белый круглый стол.

Шон ответил на вопрос после того, как мы с Трис уселись на стулья. Этого промежутка времени мне хватило, чтобы постыдиться за свою навязчивость. Я не должна приставать к чужим людям с расспросами…

— Ты напугала ребят своим пением, — ухмыльнулся он. Что? Откуда столько эмоций? Что-то с Шоном не так. Он всегда таким был? Почему я не замечала раньше?

— Это не ответ, — упрекнула его Трис, попивая яблочный сок через трубочку. Чёрт, я же пела вслух нашу с мамой песню о бабочке…

— Мне нравится твой голос, — сказал Шон, не удостоив меня взглядом. Он ещё не притронулся к своему завтраку, зато то и дело поглядывает на Трис.