Сергей Плеханов - Заблудившийся всадник. Фантастический роман Страница 19

— Подумать только! Раздавил бабочку — и начальство поменялось! Вчуже оторопь берет…

— Мы тут, я чай, одних комаров больше тыщи убили, — потерянно сказал Ивашка. — Что ж теперь будет-то?..

Ильин понял, что переборщил, и принялся успокаивать спутников:

— Но ведь то вымысел писателя. Суть этого иносказания — ничего не трогай в прошлом, старайся оставлять как можно меньше следов.

Когда с грехом пополам все же уговорились воздерживаться от участия в происходящих событиях, филолог стал обдумывать, каким образом свести к минимуму то отрицательное воздействие, которое они успели оказать на историческую среду — так он решил называть окружающую действительность. Прежде всего нужно было пресечь распространение сведений о том, что они пришельцы из будущего. Он досадовал на себя за проявленную неосмотрительность, когда в ходе первой беседы со Святовидом заявил, что явился из иного времени. Улучив минуту, когда старец оказался один, филолог пристроился шагать рядом и высказал свою просьбу о сохранении тайны. Волхв долго молчал, затем величаво кивнул.

— Нем буду. От злыя смерти мя избавил еси, человече, даждь ти Перун благо…

Дождь стихал. Во тьме слышалось легкое шуршание капель по листьям, по берестяному навесу, под которым укрылся Ильин. Когда он выглянул наружу, ему показалось, что в вышине кое-где помаргивают звезды. Значит, тучи разносит ветром, и к утру может выглянуть солнце. Как надоел этот пасмурный август!..

В первые дни после Перехода Ильин еще включал своего внутреннего переводчика, когда приходилось вести разговоры с аборигенами одиннадцатого века. Но теперь он совершенно не нуждался в посреднике — речь его собеседников казалась ему настолько же будничной, как и «треп» коллег по институту каких-то три месяца назад. Иногда он ловил себя на употреблении древнеславянских грамматических форм, но это случалось все реже, видимо, период адаптации заканчивался, и вскоре он вообще не сможет оценивать свой словарь как бы со стороны. Да и в отношении других участников Перехода он постепенно утрачивал способность к отстранению.

Сближение между четверкой привело к тому, что уже на второй неделе их знакомства они приняли предложение Ильина перейти на ты и звать друг друга по имени. Только Овцын поначалу упирался, но пример генеральской дочери, с восторгом принявшей демократическую манеру общения, все же убедил его, что впадать в амбицию не имеет смысла, что это только усилит насмешливо-пренебрежительное отношение княжны. Став просто Василием, коллежский секретарь почти оставил свои барские замашки, оказалось, он весьма добродушный молодой человек, в меру легкомысленный, как и подобает светскому сыну галантной елизаветинской эпохи.

Иван оказался куда более крепким орешком. Приняв сложившийся стиль поведения, он тем не менее не отказался от обыкновения все на свете объяснять божьей волей. На счет Провидения он отнес в конечном счете и сам Переход.

— Коли богу угодно было нас сюда закинуть, будем здесь его имя святое славить.

То, что он быстрее всех смирился со своим новым положением, внутренне успокоился, говорило о его намерении всерьез обживать далекое столетие. А вот Ильин с княжной и Овцыным первые дни горели желанием как можно быстрее вернуться к метеоритной воронке и попытать счастья: авось назад забросит. Только после того как Святовид поведал об обстоятельствах падения небесного тела, им стало ясно, что надежда на возвращение ничтожно мала.

Волхв рассказал, что вскоре после удара метеорита к воронке сбежались почти все обитатели селения. Несколько отчаянных голов забрались в обугленную яму. Но стоило им достигнуть ее центра, как все они на глазах толпы растворились в воздухе.

А примерно через час на дне воронки появился Иван, дрожащий, поминутно крестящийся. Изумленные жители таежного поселка, забравшиеся в эти дебри из-за преследований их веры со стороны христианских властей, решили, что темные силы подобрались к ним через недра земные.

Не успели упрятать в узилище отчаянно бившегося старообрядца, из воронки вынырнул малиновый щеголь. Скрутив его, обнаружили на груди крест и окончательно укрепились в своих подозрениях.

Так что когда в яме объявился Ильин, его уже поджидала целая толпа язычников, готовая сразиться с подземными бесами, засланными коварными служителями христианского бога.

Прослушав все это, Ильин понял: заключение, сделанное им и его товарищами о том, что после падения метеорита произошло смещение времени сначала в сторону будущего, а потом обратно, было правильным. И амплитуда этого колебания составила около двух часов. А поскольку в дальнейшем никто больше из воронки не появился, но и не пропал, хотя на дне ее все время копошились люди Святовида, — все это говорило о справедливости второго вывода: следующий цикл, если он вообще возможен, повторится через пятьдесят семь лет…

Тьма вокруг несколько разрядилась. Стали различимы очертания крыш, кроны деревьев черными глыбами мрака выделялись в посветлевшем небе. Хотя дождь и не прекратился совсем, шорох его стал едва слышным, вкрадчивым. Какая-то особая, бодрящая свежесть, приносимая предутренним ветром, свидетельствовала о близком конце ненастья. Если установится ведро, можно будет в путь отправиться, думал Ильин, вглядываясь в небосвод, «Ага, вот как будто ковш Большой Медведицы, значит, юг там. А мы двинемся к юго-западу, если, конечно, Новгород стоит на том же самом месте, что и в мое время… Тьфу, черт, во всем начинаешь сомневаться, даже в географии…»

Решение уходить из лесного поселка, давшего им приют, созрело постепенно. Поначалу, осознав, что рассчитывать на возвращение в свои века не приходится, гости из будущего приуныли. Кроме Ивана, разумеется. Тот нарадоваться не мог, что попал из эпохи богопротивных ересей в светлые времена первых подвижников Христовой веры на Руси. Он даже заявил:

— Да я, хоть озолоти, не уйду из нынешних времен. Вот дайте только от поганых удрать. Ужо я со святыми отцами Киево-Печерскими встречусь, окормления духовного испрошу…

— Как тебе не совестно, Иван, — стыдила его княжна. — Люди тебе приют дали, от дружинников спасли, а ты их погаными зовешь.

— Паганус по-латыни — значит язычник, — бесстрастно прокомментировал Ильин.

— Но в наше время это ругательное слово, — упрямо говорила Бестужева.

Как бы то ни было, осознав безвыходность ситуации, и остальные путешественники во времени решили выбираться из дебрей. Не будешь же пятьдесят семь лет дожидаться в этом медвежьем углу, пока представится возможность попытаться осуществить обратный Переход.