Дмитрий Хабибуллин - Тот День Страница 19

— Ты пережил исход людей, и я подозреваю, что это не было случайностью. Ты был угоден, как, видимо, и я. И раз уж мы встретились, то значит должны быть честны друг перед другом, — продолжил Соколов.

Святой отец чувствовал тревогу Владислава. Он видел страх в его глазах, и понял, что выудит из своего нового знакомого правду только говоря то, что человек хочет услышать. Георгий не осмелился рассказать Сычеву о Голосе. Священник решил, что сперва стоит узнать о раненом мужчине больше.

— Вы правы, отец. Не может все это быть случайностью. Господь направил вас ко мне, а значит, я должен быть искренен с вами, — задумавшись, сказал Влад и добавил: — Как думаете это все кара? Кара за наши грехи?

— Все может быть. Но я не могу искать ответ вслепую. Помогите мне, пролейте хоть немного света на картину. — Напомнил священник мужчине.

И немного света все-таки пролилось.

Глава 8

Записки с того света: Начало первого

Выйдя в коридор второго уровня, я в первый раз ощутил это: легкое, пульсирующее покалывание в затылке и то чувство, что еще только зарождалось в глубинах сознания. Чувство животного голода и злости. Я посмотрел на спутников, шагающих впереди меня. На медленно раскачивающиеся бедра Кати, и чувство плотского влечения чуть не взяло верх. На мгновение мне представилась жуткая, но привлекательная картина окровавленного женского тела и мертвых глаз, безропотно смотрящих на меня. От увиденного я на мгновение замер. Трое спутников остановились, недоуменно глядя на меня. Махнув рукой, я дал понять, что все нормально. Тогда я побоялся задать им этот вопрос. Они же вели себя, словно ничего не произошло. И списав все на игры разума, встревоженного внезапностью событий, я пошел дальше.

Спустя пять минут я уже знал, что парней зовут Никита и Евгений. Мои новые знакомые серьезно размышляли о случившемся, строя самые разные предположения. Самые безумные из них были о долгожданном начале контакта с внеземными цивилизациями и взрыве сверхновой. Однако самая любопытная информация была получена из прелестных уст Екатерины, которая сказала, что на одном из мониторов сумела разобрать координаты источника сигнала. И что мол, источник этот вовсе не в космосе, а где-то в недрах земли. После услышанного, на минуту воцарилось молчание и лишь гулкое эхо шагов прорезало пелену тишины.

Когда мы оказались у двери лифта, по коридору позади нас пронесся леденящий душу звук. Ни то вой, ни то рык. Единственное, что можно было сказать наверняка: человек был неспособен издавать такое. Страшный звук пронизывал каждую клетку тела, заставляя его цепенеть. И новая волна пугающего и до того неизвестного чувства вновь обрушилась на меня. Посмотрев на своих спутников, я понял, что это вовсе не игры моей фантазии. В тот раз поток животной страсти пришел с новой силой. Казалось, все то, что было тщательно спрятано за сотней дверей и замков, замурованное в самых глубинах души, вдруг нашло лазейку вырваться наружу. Конечно, это был все еще слабый поток животной сущности, но сознание человека, или то, что принято называть человечностью, едва справлялось с проявлением архаичного, звериного начала.

Овладев своими чувствами, я как в самом страшном кошмаре скрипя зубами, заставил себя повернуть голову к товарищам по несчастью. Картина, развернувшаяся передо мной, была, мягко говоря, странной. Хотя в тот момент, а точнее в том состоянии, я поймал себя на мысли, что людские категории оставили меня. И наблюдая за происходящим вокруг, я воспринимал все как должное, и более того, едва справлялся с позывами присоединиться. Катя стояла в центре неловкими движениями расстегивая блузку. Издавая утробное урчание, парни медленно гладили ее тело. Их руки циклично проходились от плеч девушки до гладкой кожи стройных ног. В это время где-то в коридоре позади нас все нарастал тот страшный рык. Когда блузка девушки упала на пол, кнопка лифта, находящегося в метре от нас, загорелась ярким светом. Я отчетливо помню, что в том состоянии полубреда, меня всецело захватило зрелище ярко желтого свечения кнопки вызова, и медленно меняющихся изумрудных знаков этажей на цифровом индикаторе. На мгновение отвлекшись от оргии, я застал Евгения и юную женщину уже лежащими на холодном, кафельном полу. Переплетенные конечности людей ласкали их полуодетые тела. Катя извивалась и шипела. На коже Жени уже не оставалось живого места. Все его тело было в царапинах от острых ногтей девушки. Внезапно я понял, что кого-то там не хватает, и, приложив последние усилия, я отвел голову в сторону. То что я увидел, наверно и заставило меня собраться. Тогда я понял, что дикие вопли, которые мы слышали перед погружением в эту сферу безумия, принадлежали профессору Дягелеву, все-таки нашедшему свою жертву — молодого человека по имени Никита. Сложно сказать, сколько продолжалось мое беспамятство, но за это время шеф, вооруженный иглой самописца успел вырезать бедняге глаза. Все еще медленный ход моих мыслей перебил звук открывающегося лифта.

Я отчетливо помню, что сигнал открытия дверей как бы послужил началом полного возврата. Страшные мысли, наконец, оставили меня. И я понял, что случилось нечто, спастись от чего можно лишь бегством. Как по заранее продуманному сценарию я выполнил ряд действий: шагнул в лифт, ударил Евгения, и, нажав на черную кнопку цокольного этажа, втянул в лифт свою полуголую коллегу. Последнее, что я увидел перед тем, как двери закрылись: прыжок Федора Всеволодовича к новой жертве, серебристый блеск острой иглы самописца, взмах, и душераздирающий вопль Евгения, в котором однако можно было уловить нотку искренней благодарности.

Черная пасть лифта захлопнулась, и ко мне вернулось сознание. В тот момент, что был сродни прозрению, я внимательно всматривался в чуть не потерянный мною привычный мир. Пусть миром в тот момент являлся небольшой, окровавленный гроб лифта, но этого куска реальности вполне хватало, чтобы начать вновь радоваться жизни. Цифры на дисплее отражали близость цели. Близость самого безопасного, на мой взгляд, подземного этажа. Я вслушался в окружавшую меня тишину. Но в тот момент, как и бывает после внезапной бури, царило беззвучное спокойствие. Лишь мягкий скрип стальных тросов и легкий гул механизмов лифта. Перепачканное собственной кровью тело девушки лежало на полу. Багровые пятна на остатках одежды, обнаженная грудь и разбросанные по кабине волосы создавали весьма завораживающую картину. Картину, какие бывают на полотнах безумных художников, где каждый штрих пропитан нечеловеческой, дьявольски привлекательной страстью.