Александр Рогинский - 70 герц любви Страница 19

На том крутом повороте грузин и армянин понимали друг друга, потому что разговаривали на третьем языке, который и был волновым.

Вот почему ругательства, на каком бы языке ни звучали, всегда понятны.

Волновой язык даст возможность объединить людей, сделать их язык понятным, а, следовательно, и общение народов станет более продуктивным и положительным.

Так устроен человек. Ему кажется, все, что происходит с другими, к нему не имеет отношения.

– Ты знаешь, – говорит Элла, – в Египте автобус перекинулся, есть жертвы.

– Жертвы всегда будут, – глубокомысленно отвечает Фима, – на то они и жертвы.

Разве с ним такое может случиться? Он никогда не сядет в автобус, который собирается перевернуться.

Но вот случилось – их обокрали. Ночью. Открыли магазин и вынесли на двадцать тысяч долларов товаров.

– Это все твои штучки с вибрациями, – заявила Элла, когда обрела способность говорить.

Они сидели перед грудой разбросанных некогда красивых вещей, словно только что переехали на новую квартиру.

– Они украли и мои работы, вот что удивительно, – рассуждал Фима. – Это высшая похвала для меня, понимаешь?

Элла только руками всплеснула.

– Кому что, а Фиме зайчик. Ты нашлепаешь еще тысячу своих шедевров, а вот где я найду ту шляпу с двойным пером?

– Дело в шляпе, но и не только, – задумчивым следственно-философским голосом произнес Фима. – Когда тебя грабят, значит, есть что грабить, как это мы не подумали?

Только сейчас дошло до Фимы, что они, быстро начав богатеть, совершенно забыли, что вокруг ходят хищники с горящими глазами и острыми зубами.

Правда, была оправдательная причина такой забывчивости: они еще никогда не были богатыми. Не было привычки защищать свое имущество.

– У меня есть, кажется, неплохая идея, – озарилось лицо Фимы. – Это идея по всем статьям подойдет Демидову. Как давно я у него не был.

– Ты забыл, что побил с ним горшки?

– Но мы уважаем друг друга и нуждаемся в общении.

– Ты бы позвонил ему сначала. Может, он тебя и не примет.

– Это вовсе ни к чему. Он уже знает и без меня, что я к нему иду.

Элла махнула рукой.

– Вы оба чокнутые, делайте, что хотите.

А ведь горшки они действительно побили. И случилось это как раз тогда, когда Ефим Немуйчик купил галерею, в которой собирался выставлять свои работы и пригласил на ее открытие Демидова. А тот отказался, сказав, что Немуйчик ведет себя по-хамски.

Фима встал на копыта, но Демидов осадил его:

– Ты не выполнил нашу договоренность, жаба тебя съела.

И тут только Ефим вспомнил, что пока он стремительно богател, на счет лаборатории Демидова не капнуло ни копейки с его прибылей.

Да – жадность его схватила за горло, был у него такой недостаток. Так что из-за этого надо портить так удачно начатую дружбу?

Скажу «извини». Он человек хороший, все пойдет, как раньше. Тем более, что я везу такую идею.

Идея заключалась в том, что все свое имущество человек может метить фамильным кодом. Метка обязательно даст сигнал на специальный приемник. Таким образом они точно узнают адрес вора.

Своего вора они, между прочим, и могут так найти. Уворованные фотографии как раз имели свои метки в виде усиливающих ощущения вибраций.

Эти вибрации были зафиксированы, так как являлись продуктом личных Фиминых разработок. Нужен был лишь мощный «Виброфат», способный прочитать коды. Такой прибор был у Демидова.

Демидов действительно знал, что ему собирается нанести визит Немуйчик. Во-первых, позвонила Элла, которая рассказала об ограблении, (скрыв свой звонок от мужа); во-вторых, вибрации, внедренные в Немуйчика в свое время, были доступны и хорошо отслеживались.

Демидов давно перестал думать о кровной мести новоявленному миллионеру. Знал, что рано или поздно, тот явится к нему с повинной и будет вихлять своими извилинами, пытаясь все свести к элементарной забывчивости и перегруженности делами.

Демидову было даже выгодно, чтобы Ефим таким образом проявил себя, ибо мгновенно становился его подчиненным. Вот если бы он исправно платил по договору, то они бы оставались партнерами.

А так жадность бедного, ставшего неожиданно богатым фотографа сделала его зависимым. И Демидов не собирался упускать такой случай. Не только Немуйчику нужен был Демидов, но и Демидову нужен был Немуйчик, у которого проявился здоровый научный авантюризм.

И даже хорошо, что Фима был невежествен, малообразован. Жажда наживы и изобретательность с лихвой восполняли эти недостатки.

Жадность – сестра таланта – заставляет человека ставить себе высокие цели и все бросать для их достижения.

Очень многих знал Демидов великих, отличающихся необыкновенной жадностью или скупостью, добившихся благодаря этому своему негативному качеству высоких результатов.

Кроме того, Демидова заинтересовал феномен Немуйчика, который очень быстро приблизился к глубинному пониманию сущности волны – вибрации. Ведь, по сути, Фима-фотограф представлял прекрасный пример дуализма – один в двух лицах, в двух состояниях.

Доказано, что ген, носитель наследственной информации, который поэтому должен быть неизменен, паранормален: он вещество и волна одновременно. И именно поэтому он может исполнять свою роль, формируя развитие организма.

Интересно узнать о предках замечательного фотографа. Возможно, этот случай хорошо проиллюстрирует одну из глав докторской диссертации, которую Демидов уже практически закончил.

Фима выглядел роскошно: простенький пиджачок, случайно найденный на помойке, мятые брюки, в которых пьяные грузчики ложатся спать…Весь вид немытого, только оправившегося от неуемного горя нечесаного человека.

Демидову даже показалось, что от Фимы пахнет мусорником.

И вел себя Ефим Немуйчик, как сирота, который, наконец, нашел родного отца.

Сначала в кабинет всунулась голова Аллочки- секретарши. Голова подмигнула густыми наклеенными ресницами и улыбнулось щеками.

– Ого, какой гость? – сказал, вставая Демидов и широко улыбнулся. – Это из каких же вы стран, голубчик, вернулись?

– Жора, к чему эти понты, какие там страны, когда я сижу в своем доме и оплакиваю потерю.

– Рассказывай, что у вас там стряслось.

– Ограбили магазин. Как в кино. Я бы эти фильмы запретил показывать, на них учится молодежь.

Самое интересное, что утырили мои фотографии. Мне, конечно, приятно, халтуру тырить не будут. Но, знаешь, жаль, хорошая была серия.

– Ну, а я тебе зачем?

– Как это зачем? Мы с тобой накинем им петлю на шею. Я ведь свои фотки все нашпиговал вибрациями, потому так и липнут к ним, а для торговли я не успеваю штамповать серии.