С Златаров - Третье Тысячелетие Страница 19

— Сядем, — предложил Сеймур.

Мы уселись под деревом, единственным деревянным деревом здесь — потому-то под ним всегда валялись отдыхающие от дел. Правда, листья на нем были тоже синтетические. Сеймур спросил:

— Это не Ада там веселится?

— Кто же еще?

— Она молодец. Когда я слышу ее смех, мне перестает казаться, что «Аякс» — это летающий сумасшедший дом. Она единственная, кто не занимается бесконечным самокопанием.

Мы надолго замолчали, я закрыл глаза и слушал доносящиеся с озера крики Ады и ее подруг. Вдруг Сеймур попррсил:

— Малыш, почитай свои стихи.

Мне не хотелось, но он настаивал.

— Ладно, — сказал я. — Прочту самое короткое, и больше не проси. Нет настроения.

В этой огромной белой,белой пустыне света,В этой черной огромнойпустыне из ничегоЕсть бесконечно многоживых и мертвых солнц.Есть бесконечно многопланет, изобильных и пышных.Есть бесконечно многоуродливых тел и глаз -Кровавых, пустых и хищных,слезящихся и блудливых.Лишь одного не слышу -голоса твоего:«Милый, проснись — такоеясное теплое утро».

Мне показалось, что Сеймур едва заметно улыбнулся. И был совершенно прав, разумеется.

— Немного старомодно, — сказал он. — Но совсем, совсем неплохо…

— Что делать, если на «Аяксе» нет других поэтов?… Чтобы развиваться, нужна конкуренция, а у меня соперников нет.

Я еще не родился, когда началось строительство этого исключительного звездолета. Правда, и до «Аякса» были корабли с субсветовыми скоростями, но район их досягаемости был довольно ограниченным. Самый быстрый и совершенный из них — «Полярная звезда» — провел в космосе всего одиннадцать лет по своему внутреннему времени. Практических достижений у «Полярной звезды» не было — астронавты обнаружили на своем пути три мертвые планеты, и только на одной из них что-то вроде атмосферы и простейшие микроорганизмы…

Во время нашего бесконечного полета на «Аяксе» я несколько лет изучал анналы космических путешествий и все связанное с освоением космоса. Самое большое впечатление на меня произвели оптимистические прогнозы прошлых веков. Теперь можно только улыбаться предвидениям конца двадцатого века о будущих полетах в космос.

Более шестисот лет прошло от полета великой капсулы Гагарина до создания первого звездного корабля с субсветовой скоростью. Это стало возможно благодаря открытию энергии элементарных частиц, которую мы называем сейчас «терциальной». Во времена Гагарина о ней не имели даже самого общего представления. Но даже при изумительном прогрессе всех наук понадобилось почти триста лет, чтобы заключить эту энергию в реакторы — вещь, поначалу казавшаяся неосуществимой. Первый субсветовой звездолет назывался «Антей» и с виду походил на допотопное чудовище. Представьте себе неуклюжую гигантскую птицу с расправленными крыльями. Вот такой пташкой и был «Антей», причем только клюв мог быть использован для устройства капсулы с людьми. Все остальное составляла сложная система реакторов. Он улетел к Проксиме и не вернулся…

После безуспешного рейса звездолета «Одиссей» на Земле наступило если и не полное разочарование, то› во всяком случае, повсеместное уныние. Число противников дальних космических полетов все росло. Ведь для постройки подобных звездолетов необходимо огромное количество ценнейших материалов, которых на Земле не так уж много. Стоило ли последние резервы бросать а космическую пустоту? Многие предлагали использовать все средства для полной разведки и освоения природных богатств ближайших планет. Влиятельная- группа ученых-физиков утверждала, что нужно и можно разработать принципиально новый способ космических путешествий — субпространственный. Другая, не менее сильная группа ученых считала это предложение нереальным. В конце концов Всемирный совет республик был вынужден прибегнуть к референдуму. Результат был: пятьдесят девять процентов голосовавших — за временную приостановку дальних космических полетов, сорок один процент — за их продолжение.

Плотно шестьдесят лет. За это время человечество добилось, серьезных успехов в разработке природных ресурсов солнечной системы, особенно на Марсе, где их эксплуатация была наиболее выгодной. Но крупнейшие достижения были сделаны в производстве новых, чрезвычайно эффективных синтетических материалов. Был проведен новый референдум, и на этот раз большинство высказалось за возобновление межзвездных полетов.

Строительство «Аякса» длилось десять лет. Размеры его были поистине гигантскими, и в этом отношении он превосходил всех своих предшественников. Длина звездолета была почти два километра, ширина — восемьсот метров. Несмотря на некоторую неправильность форм, он выглядел очень гармонично и изящно. Это был не просто космический корабль, а целый городок, представлявший собой шедевр космостроения.

Большая часть корабля была занята складскими помещениями, ангарами, лабораториями и перерабатывающими устройствами. Вода и воздух занимали относительно немного места — наука решила проблему сжатия воды и хранения ее в минимальных объемах. Вся пища была натуральной — законсервированной так, что ничем не отличалась от свежих продуктов. Что касается овощей и фруктов, то мы должны были выращивать их в довольно большой оранжерее. Гравитация и атмосферное давление на корабле были совсем как земные, не говоря уже о биологической среде. Особое внимание уделили нашим развлечениям.

Итак, спустя десять лет напряженного труда звездолет был готов к полету. Могучий и прекрасный, как древний герой, наш «Аякс» не сходил со страниц газет и журналов, с видеоэкранов. Все мысли, все разговоры вращались вокруг предстоящего полета.

Куда полетит гигант, было известно прежде, чем началось его строительство. После долгих дискуссий ученые остановились на одной из звезд созвездия Кассиопея, скромно названной Сигма. Ее планетная система была досконально изучена благодаря эпохальному изобретению в области астрономии, названному нейтринным телескопом. Невероятно дорогое и сложное устройство его было причиной того, что в мое время было построено лишь два таких телескопа — оба в кратерах Луны. Астрономы не случайно остановились на Сигме. Эта звезда была того же возраста и размера, что и Солнце, обладала той же мощностью излучения. Ближайшая к Сигме планета вращалась приблизительно по такой же орбите, как Меркурий, а вторая по размерам и удалению от звезды планета, названная Региной, по всем параметрам походила на Марс. О наличии и составе атмосферы на этих планетах сказать было нечего. Но все данные говорили о том, что если где-то «поблизости» в космосе и может быть жизнь, то искать ее следует в системе Сигмы. Планеты были относительно недалеко — в двадцати семи летных годах по возможностям «Аякса». Туда и обратно, с максимально долгим пребыванием в системе Сигмы, — не больше шестидесяти лет. Не так уж много, если учесть, что средняя продолжительность жизни — триста пятьдесят лет.