Евгений Кривенко - Окликни меня среди теней Страница 19

Грегори невесело улыбнулся:

– И у нас не исключают, что компьютеры в FedCIRC ошиблись. Это могло стать результатом воздействия «черного света» или атаки хакеров. Чем сложнее компьютерная сеть, тем уязвимее - без конца приходится ставить программные заплатки. Сейчас это уже не выяснишь…

Грегори с вздохом потрогал левый висок:

– К счастью, ваши не стали отвечать массированным ударом. Над Америкой взорвалось всего несколько ядерных зарядов, целями были военные объекты. Самым страшным оказался подводный ядерный взрыв близ Нью-Йорка, погибло около десяти миллионов человек. После этого вице-президент отдал приказ прекратить боевые действия, и с Россией заключили перемирие. А вот потом начался настоящий кошмар… Что у вас известно об этом «черном свете»?

Русов нахмурился:

– Мало. Насколько я знаю, секрет утерян…

Он запнулся, испытав странное ощущение - словно тень накрыла комнату, и заметно похолодало. Грегори, похоже, ничего не почувствовал.

– Нам такое излучение тоже неизвестно, - уныло сообщил он. - Конечно, у нас работали над ЭМИ - оружием электромагнитного импульса. Так вот, «черный свет» действовал похоже, но влиял не только на электронные чипы, но и клетки живого организма. Происходило какое-то резонансное взаимодействие, в результате живые клетки и микросхемы начинали поглощать энергию прямо из окружающей среды. Компьютеры шли в разнос, а люди впадали в сильнейшую эйфорию - эффект получался, как от наркотиков или большой дозы виски…

Грегори покосился на бутылку, но больше наливать не стал.

– Вдобавок возникали галлюцинации, как от ЛСД. Воевать в таком состоянии сложно, так что оружие получилось замечательное… Затем наступал глубокий сон, и все проходило, казалось, без последствий. Самое страшное начиналось потом. В живых клетках происходили злокачественные изменения, и вскоре лавина мутаций захватывала весь организм. Развивались молниеносные формы рака или черное бешенство, когда люди грызли друг друга, дерево и даже металл. В конце всегда приходила смерть. От последствий этого излучения за несколько лет умерли миллионы американцев!.. Вам повезло больше, русские власти почему-то сразу догадались эвакуировать зоны поражения. Но и у вас на огромных пространствах возникли Темные зоны, где жизнь оказалась чудовищно деформирована. В Америке пытались изучать «черный свет», но пока без толку…

На щеках Грегори появились красные пятна, он стал задыхаться и умолк.

Русову захотелось показать свою образованность:

– В школе нам рассказывали о русском ученом, кажется Гумилеве. Он полагал, что иногда из космоса приходит некое излучение, которое резко повышает уровень биохимической энергии у тех, кто подвергся его воздействию. Может быть, кто-то научился вызывать такое излучение искусственно?..

Он почувствовал неловкость за попытку произвести впечатление, и добавил:

– Хотя, что толку теперь выяснять? Есть русская пословица: «После драки кулаками не машут». Наши политики не доверяли друг другу, ученые разрабатывали новые виды оружия, а теперь сидим по уши в дерьме и разбираемся: кто начал войну и кто кого победил?

Грегори отдышался и раздвинул губы в безрадостной улыбке.

– Во всяком случае, не мы. Что осталось от Америки? Полтора десятка Территорий, Темные зоны и мертвые города.

Русов только пожал плечами.

Он поднялся наверх и еще на лестнице перестал думать о войне - дело прошлое, ничего не поправишь.

Войдя в комнату, огляделся.

Тени ветвей качались по белым стенам и белой постели. В зеркальном шкафу отражались окна, и в зеркальной глубине тоже колыхалась зеленая листва дубов. Между окон стоял белый комод - ручки ящиков сияли золотом, словно первые листья осени уже слетели в комнату.

На стене висела фотография или картина в коричневой рамке. Русов подошел ближе - это оказалась искусно сделанная фотография. С нее улыбалась девушка с золотыми, уложенными в сложную прическу волосами.

И тут сердце Русова забилось чаще: почти так же выглядела его мать, когда только приехала в Россию - он хорошо помнил ее девичье фото из бережно хранимого альбомчика… Не сразу сообразил, что на фотографии все-таки другая женщина.

Из замешательства его вывел донесшийся снизу телефонный звонок, а потом окрик Грегори:

– Эй, Юджин! Это тебя.

Русов сбежал по лестнице и взял трубку.

– Привет, - сказал в ухо возбужденный голос Сирина. - Ты как? Меня целый час допрашивал какой-то тип из Колумбуса. С переводчиком, сам в штатском, но чувствуется военная косточка. Все ему выложи - и про базу, и зачем сюда прилетели. Ну, про базу я наплел с три короба, все равно никто не проверит. А зачем полетели?.. Не все же ему рассказывать. Пришлось сказать, что в поисках политического убежища. Тут он прямо просветлел. А потом репортеры налетели, еще час мутузили…

Русов рассмеялся:

– Успокойся! Эк тебя взвинтили, Миша. Как устроился?

– Ничего. - Сирин заговорил помедленнее. - У двух старых леди. Объясняемся в основном на пальцах, ну и словарь я с собой прихватил. У них масса дел по дому: надо чинить краны, канализацию, еще кое-что. Предложили комнату и кормежку за эту работу. Я согласился, все равно надо пока осмотреться…

Он осекся, наверное, вспомнив, что не дает Русову слова сказать, и повторил:

– А ты как?

– Тоже были репортеры. И этот военный хлыщ. На каких условиях здесь живу, пока не знаю. Развлекаю разговорами старого джентльмена. Еще есть молодая леди, но она сейчас уехала.

– Красивая? - осведомился Сирин.

– Да нет. Лицо длинное, челюсть выдается. На меня глядит, будто хочет засунуть в какой-нибудь моющий агрегат и выстирать хорошенько.

– Ну-ну, - хихикнул Сирин. - Ладно, пойду краны чинить. Да, номер моего телефона запиши.

Возле аппарата лежал блокнот и ручка. Русов записал номер, оторвал листок и в очередной раз подивился, как тут все было удобно устроено.

Чем же он займется в Америке? Мастер из Русова был никакой, не чета Сирину. Да в доме ничто и не нуждалось в ремонте: видимо, за этим следил Грегори.

Русов походил по гостиной, глазея на кухонные приспособления, видеоаппаратуру, хитро расставленные колонки. Подошел к книжным полкам: на видном месте стояла Библия, похожая на ту, что была у его матери. Русов взял книгу и открыл наугад.

«Бытие», глава 39, история Иосифа в Египте.

Русов улыбнулся и поставил Библию на место. То, что случилось с ним, действительно походило на судьбу Иосифа: оба неожиданно оказались в чужой стране. Правда, Русова не продали в рабство, и современная техника управилась с перемещением быстрее - всего за четыре часа. Но если он новый Иосиф, то где жена Потифара?..