Гордон Диксон - Хозяева Эверона Страница 19

Тем не менее эта и другие подобные мысли не покидали его, пока он шел вслед за Майки по золотисто-зеленому эверонскому лесу. К концу дня он не нашел ответа ни на один из своих вопросов. К тому времени, когда они подошли к броду через реку Ворал, Джефф даже перестал наблюдать за прыжками Майки. Уже стемнело, и хотя, судя по карте, глубина реки в этом месте не превышала одного метра, а дно было твердым и покрытым галечником, мысль о переходе через широкий темный поток после захода солнца не показалось Джеффу слишком привлекательной.

К тому времени, когда солнце скрылось за горизонтом и на небе появились две маленьких эверонских луны. Джефф разбил палатку и развел костер. Он покормил Майки и поел сам концентратов, которые захватил с собой. Майки такой еды явно было недостаточно по объему, но они переживут как-нибудь два дня, которые должен был занять путь до ближайшего пункта снабжения. Там они смогут приобрести мясо антилопы или что-нибудь еще, если к тому времени в Майки не проснется охотничий инстинкт.

Джефф сидел и смотрел на пламя, Майки лежал напротив. Спальный мешок был разложен, но солнце только что зашло, и он не хотел спать, несмотря на утомительный дневной переход. Странное чувство, что за ним наблюдают, не оставляло Джеффа, но сейчас ему показалось, что невидимые наблюдатели отошли, словно не желая вторгаться в его небольшой мирок, очерченный пламенем костра. Странно, но он не чувствовал враждебности со стороны наблюдавших, скорее все выглядело так, будто любопытные лесные животные проявляли к нему интерес.

Он попытался не обращать внимания на это ощущение, и ему удалось с собой справиться. Теперь его охватило другое чувство - печали от своего многолетнего одиночества. Некоторое время он пытался разгадать загадку деревьев-столбов и их очевидной бесполезности для экосистемы, потом его мысли перекинулись на колонистов, и здешних, и с других, недавно заселенных миров, и на людей, живущих на Земле.

В некотором смысле он всю жизнь чувствовал себя чужим среди других людей. Большую часть времени он старался проводить в парках, зоосадах, общаясь с людьми только для того, чтобы жить, получить образование, работу Он всегда чувствовал инстинктивно, что жизнь должна быть посвящена какой-то высокой цели, и, затерявшись в толпе людей на Земле, не верил, что сможет когда-нибудь отыскать цель своего существования, плывя по течению с другими, как пескарь в стае бесчисленных таких же пескарей.

Он не возражал бы стать одним из этих бесчисленных миллиардов, если бы смог отыскать в людях черты, достойные его уважения и восхищения. Но в массе своей люди никогда не вызывали у него подобных чувств. Отдельные личности могли проявлять доброту, сострадание и отзывчивость, но собравшись в группы, социальные или национальные, начинали вести себя в соответствии с наименьшим общим знаменателем. Импульс альтруизма превращался в импульс эгоистический, бессердечие заменяло сострадание, отзывчивость сменяло безумное стремление победить и выжить за счет других. На протяжении всей его жизни два гиганта правительственной бюрократии, на которых работало шестьдесят процентов рабочей силы, и организованная преступность, которая контролировала, если не трудоустраивала, двадцать процентов населения, вели бесконечную борьбу за власть на поле битвы, заполненном огромными массами безработных, живущих на подаяния граждан.

Альтруизм и надежда на возрождение высших человеческих ценностей существовали только в международных и исследовательских службах. Но даже здесь, доказательством чему была смерть Уилла, могли преобладать эгоистические стремления правительства.

Он говорил себе, что двадцать три года жизни на Земле должны были научить его тому, что человеческая раса, переселенная в другие миры, не может стать лучше. Но он прилетел на Эверон, ожидая увидеть именно это. Он не должен был испытывать разочарование, встретившись с Мартином, Армейджем и другими людьми на вечере в доме Констебля, но, вопреки логике, именно это чувство не оставляло его.

Он задумчиво помешивал угли костра длинной палкой, и в воздух ночи взвивался столб красно-золотых искр, похожий на хвост маленького невидимого космического корабля.

Человечество, судя по всему, было хуже дерева-столба. Оно не только ничего не давало, но испытывало стремление только брать. Здесь, на Эвероне, и на Земле, где весь мир был перестроен для поддержки размножающихся, как вирус чумы, людей, его собратья не предлагали ничего, но планировали захватить все.

Однако такой путь не был обязательным. Несмотря на то, что сделало человечество за свою залитую кровью историю, искры доброты и теплоты, которыми окружили Джеффа члены его семьи, еще тлели в литературе, живописи, музыке. Этим предметам учили тайком, но теплота и доброта все равно оседали в подсознании. Обратная сторона человеческого эгоизма всегда существовала. Только никогда не одерживала верх, никогда не выигрывала.

Спокойно лежавший до этого времени Майки вдруг вскочил на лапы. Одним движением тяжелой головы он уложил Джеффа на спину и встал над ним. Впервые с их вылета с Земли из пасти раздалось глухое ворчание, похожее на предупреждающее рычание.

- Майки! - Джефф попытался встать. Майки тяжелой лапой прижал его к земле, уставившись невидящими глазами в темноту и издавая тревожное ворчание.

Вдруг из темноты раздался пронзительный человеческий крик:

- Хорошо! Мир. Никто ничего никому не делает. Я выхожу.

Майки убрал лапу с Джеффа и отошел. Ворчание прекратилось. Джефф вскочил на ноги, посмотрел на маолота, потом в полную темноту, с которой Майки не спускал невидящих глаз.

Через несколько секунд во мраке раздался шелест, и в освещенном пламенем костра круге появилась стройная фигура, на голову ниже Джеффа, одетая в кожаную куртку и зелено-коричневые клетчатые штаны из толстой местной ткани, с чем-то похожим на ружье на левом плече. На ремне висел колчан с короткими стрелами. Джефф удивленно заморгал. Парню было лет двенадцать, никак не больше. Но тут он с удивлением понял, что это была молодая девушка с короткими рыжеватыми волосами и худым загорелым лицом.

- Мир, - повторила она, подойдя с другой стороны к костру. - Все друзья, никто никому не причиняет вреда, как я уже сказала. Но я поражена! Вам действительно повезло, - сумели сделать сторожевую собаку из маолота. Прежде чем я его увидела, мне хотелось пронзить вас стрелой, а уж потом задавать вопросы.

- Но... - Джефф покачал головой. Слова девушки показались ему полной бессмыслицей. - Почему?

- Вы на моей земле, и мне никто не сообщил о том, что вы придете.

Джефф снова удивленно заморгал. На ее земле? На вид ей было от двенадцати до шестнадцати лет.