Журнал «Если» - «Если», 2011 № 12 Страница 19

— Да нельзя этого, как вы не понимаете!

Гордин положил руки на колени женщине. Чувствовалось, что она стесняется незнакомого мужчину-врача, но Сергея это сейчас мало тревожило.

Он попробовал сконцентрироваться. И уже почти начал «видеть» пальцами структуры тканей и кровеносных сосудов, но его голова вдруг стала тяжелой, виски сдавило.

Он еще не набрался сил после сеанса с Данькой.

— Поговорю в больнице насчет направления в область, к флебологу. Никакой массаж здесь не поможет, а только навредит.

— Да вы делайте, не волнуйтесь! — попробовала убедить его хозяйка. — Мне полегчает, я же знаю. У меня дела еще. Сейчас полежу, потом встану, на огород пойду.

— Вы что, не понимаете? Нельзя! Противопоказано.

Гордин начал собираться.

— Что ж, так и уйдете? — грустно проговорила женщина.

Задумавшись на секунду, Сергей написал на клочке бумаги название лекарства.

— Вот, купите в любой аптеке. Это мазь. Сегодня полегчает, а завтра… Завтра я еще раз зайду. И не вздумайте вставать, если не хотите без ног остаться.

— Откуда такой взялся-то? — спросила мать Оксану, когда Сергей ушел.

— Новенький, наверное, — ответила Оксана, глядя вслед Гордину в окно.

Мать не видела, как по лицу Оксаны скользнула светлая, хоть и немного грустная улыбка.

Возвращаясь на работу, Гордин чувствовал усталость. Больше всего ему хотелось сейчас просто посидеть в тихом месте, где никто не мешает. Или лучше прилечь…

От кирпичного столба на входе в больничный двор вдруг отделилась худощавая ссутуленная фигура молодого человека в несвежей футболке.

— Слышь, доктор! — выкрикнул незнакомец, покачиваясь и дыша густым спиртным духом. — Сюда иди!

Гордин с недоумением обернулся. Незнакомец был не один. Чуть поодаль за стенку держался его товарищ — более взрослый и массивный, но не менее пьяный.

— Ты, что ли, доктор новый? — парень переступил с ноги на ногу и едва не завалился на Гордина.

— Что надо? — спросил Сергей.

— Меня зовут Жека. Мочкин. Слыхал?

Гордин покачал головой.

— Ты мою мать вчера на почте лечил. А ты знаешь, что ты ей два ребра сломал?

— Да! — подал голос второй незнакомец.

— Бывает, — пожал плечами Гордин. — При остановке сердца вообще-то…

— Ты сюда слушай! — перебил его Жека. — Ты человека искалечил! Ей лечиться не на что, она на работу ходить не может!

— Пусть приходит, вылечим.

Гордин повернулся и собрался уходить. Но Жека вдруг схватил его за рубашку.

— Ты чего, не всосал, доктор?! Деньги с тебя! Матери на лекарства! Пятьсот рублей! Сюда положил!

И он подставил Гордину грязноватую ладошку. Второй рукой он продолжал дергать Сергея за воротник.

Гордин уже примерился, как лучше вывернуть руку нетрезвому вымогателю, как вдруг за спиной скрипнули тормоза.

— Эй, голытьба! — из кабины милицейской машины высунулся рассерженный Михалыч. — А ну, марш отсюда! Еще раз увижу — в клетку ночевать отправлю!

Жека поспешно отпустил Гордина, отошел от него, но напоследок очень выразительно посмотрел и прошипел:

— Ты мне должен, запомнил?

Жека быстро ушел и увел своего хмельного приятеля. А Михалыч подмигнул Сергею.

— Не боись, студент, они, как проспятся, смирные будут!

Во дворе больницы на Гордина сразу же наскочил главврач.

— Эй, ты где гуляешь, массажер?! Тебя тут спрашивали уже.

— Да я к женщине ходил, — смутился Гордин. — С варикозом которая, дочка ее просила…

— А, к Ковалевым? — сразу успокоился главврач. — Добре. Надеюсь, цены свои московские им не заломил? А? За вызов-то?

— Да ну…

— Ты их не обижай. Мать вон еле ходит. Оксанка институт бросила, приехала за ней ухаживать, Мой кум ее в библиотеку устроил, да все равно, какие там деньги…

— Пал Тимофеич, — деликатно прервал его Сергей, — ей бы направление в область…

— Во, кстати! — поднял палец главврач. — Выбери на неделе себе выходной, в счет субботы. В субботу выйдешь на весь день — деревенские понаедут с направлениями, наломаешься с ними.

— Ладно. Я говорю, направление бы для Ковалевой…

Но главврач уже заметил мужика, который в глубине двора сбрасывал с телеги дрова.

— Куда ты их валишь, бестолочь, там же укроп! — крикнул он и тут же забыл про Гордина.

Сергей с досадой вздохнул и отправился к себе в кабинет.

На подходе к крыльцу больницы его вдруг окликнул уже знакомый пациент — тот самый завхоз-кладовщик, которому Гордин помог в первый день.

— Эй, доктор! Погодь-ка…

Завхоз, как оказалось, привел какого-то знакомого — щуплого усатого мужичка в громадной кепке.

— Вот он, я тебе говорил! — воскликнул завхоз, показывая на Сергея. — Попробуй! С первого раза все сделает.

Мужичок суетился и стеснялся.

— Слышь, доктор, вот глянь другана, — не умолкал завхоз. — Спину потянул, согнуться не может. А ему работать. Глянешь?

— Пойдем, — пожал плечами Сергей.

В это время с неприметной скамейки за кустом вдруг поднялись еще несколько человек, совершенно незнакомых.

— Э, Матвей, твою телегу! — крикнул один. — За нами будешь!

— Деловой тоже… — присоединился другой. — Без очереди лезет…

Гордин кисло усмехнулся. Отдых отменялся.

Валентина, начальник почтового отделения, увидев Гордина, сразу его узнала и улыбнулась.

— Опять интернет?

— На полчасика, — кивнул Гордин.

В кабинке уже навели порядок, убрали пыльное барахло, а монитор завесили кружевной салфеткой, как в деревнях накрывают телевизоры.

Заглянув в почту, Сергей увидел письмо, которого так долго ждал.

«Все готово, денег хватило, жди меня через пару дней. Костик».

— Спасибо, Костян… — пробормотал Гордин, стирая сообщение.

Теперь можно было поделиться хорошей новостью с Леной.

Повторная настройка не отняла много времени, и уже скоро Гордин увидел в окошке монитора Лену. Правда, выглядела она безрадостно.

— Сережка, снова ты…

— Я же обещал, что скоро увидимся. Как там у тебя обстановка?

— Да никак. Все так же. Нас опять слушают?

— Скорее всего, да. Я соскучился, очень.

Лена уставилась куда-то в сторону.

— Я не могу так разговаривать. И жить так тоже не могу.

— Потерпи: я же говорю, осталось недолго. У меня уже есть подтверждение, скоро все получится.

— Получится — хорошо… — вяло ответила Лена.

— И не бойся ты этих долбозвонов. Они тебя не тронут…

Изображение Лены вдруг исчезло, сменившись черным прямоугольником.