Владимир Гусев - Хранитель Виртуальности Страница 19

– Они стреляли даже не из пальца, а глазами. Все что я мог сделать, – это начать стрелять раньше. Но у меня оснований не было.

– Ты должен был, едва заметив охранников, сразу же исчезнуть в стене. Но ты этого почему-то не сделал.

– Да они как-то неожиданно выскочили… Я не сразу сообразил, что нужно делать.

– А у них приказ был – уничтожать любого нелегала на месте. Ладно, на первый раз прощается, хоть ты и не оправдал моих надежд.

– Вы тоже не оправдали моих надежд. В отделе говорили, вы один способны пятерых вычислить! А тут – вместе с группой захвата только двоих.

– Правильно говорили. Бывало и такое. Но ты вроде вообще ни одного не вычислил?

– В следующий раз буду стрелять без предупреждения.

– Не советую: затаскают по судам.

– Ну вот: это нельзя, то не можно, а сё вообще запрещено… – ворчит Юрчик. – Спасенная девушка, кстати, хотела бы отблагодарить своего спасителя. Просит познакомить, и не в вирте, а в реале.

– Эта девушка – наверняка одинокая женщина сорока с лишним лет, прекрасно обеспеченная, лечилась от алкоголизма, замужем, без детей. Пыталась развлечься, но напоролась на сатанистов, была ими изнасилована и напугана, но еще больше испугалась огласки, потому и сбежала после освобождения. Пусть спит спокойно: никто ее не собирается вычислять. Улик и так предостаточно.

– А вот и нет. Лет двадцати пяти, замужем не была, красавица. Насчет развлечься – да, было такое желание. Думаю, больше не возникнет.

– Откуда ты все про нее знаешь?

– Знаком с нею по вирту. Она меня, собственно, и предупредила о возможном групповом сеансе приема виртаина, перед тем как идти в клуб. Ей обещали увлекательное приключение с незабываемыми ощущениями. Она решила, что это – виртаин. Хотела понаблюдать за поведением наркоманов. Пробовать виртаин она, конечно, не стала бы, но боялась, что могут заставить, поэтому сказала обо всем мне. Так ты будешь знакомиться?

– Нет. Я женат, а развлечься могу и в вирте, это безопаснее.

– Тогда можно я представлюсь напарником ее спасителя? Спасителем уже не могу – засветился.

– Можно.

– Ты не будешь жалеть?

– Я никогда не жалею о своих поступках.

Юрчик выводит на экран наручного теркома портрет, показывает мне.

– Смотри, какая красавица! Только я не скажу ей, что так опростоволосился, ладно? Навру, что мы вместе ее спасали…

– Можешь сочинить, что специально вызвал огонь на себя. Операция ведь твоя, ты и спаситель. А я так, на подхвате был.

Юрчик откровенно любуется изображением. Наверное, он не равнодушен к этой красивой, даже по меркам вирта, девушке.

– Вообще-то она портрет для тебя передала. Но ты ведь не жалеешь?

– Действительно красавица. Toп-модель, да?

– С нее виртело «Клеопатра» делали.

– Хорошие у тебя осведомители.

– Она не осведомитель. Мы просто так… Дружим.

– Не забудь на свадьбу позвать, друг! – усмехаюсь я.

На моем лице – смесь восхищения красотой девушки, легкая грусть по поводу того, что я женат и уже не могу приударить за красоткой, и толика зависти к Юрчику, у которого с этим прототипом виртела «Клеопатра» может что-то быть. Или уже что-то есть? Тогда моя зависть должна быть чуточку сильнее.

– Ладно, иди восстанавливайся. Завтра и послезавтра можешь не выходить. Считай, заработал два дня отпуска за удачно проведенную операцию.

– В следующий раз буду осторожнее, – улавливает мою иронию Юрчик. – До свидания.

– Счастливо.

Ну вот, очередной трудовой день позади. Хотя нет, только треть дня. Я сегодня должен выполнить еще одно, довольно-таки деликатное поручение, а потом поработать с женой и, главное, дочерью. Не ошибиться бы, не ляпнуть лапушке чего лишнего. Говорят, дочь очень гордится своим КИ и именно по этому критерию оценивает всех окружающих. Не хотелось бы упасть в ее глазах…

Выйдя из Управления, я обнаруживаю, что в реале, оказывается, идет дождь.

Очень хорошо. Самое время выполнить поручение предка.

Я сажусь в свое авто и еду на одно из немногих оставшихся в Москве кладбищ. Теперь в моде кремация, да и немудрено: на земле и для живых места не хватает, мертвым приходится потесниться. Но некоторые состоятельные люди предпочитают хоронить своих родственников по старинке.

Я выхожу из авто, раскрываю зонт, вынимаю из багажника четыре пятилитровых пластиковых бутыли, укладываю их в две сумки и вхожу в гостеприимно распахнутые ворота. Расспросив вышедшего из сторожки сгорбленного старичка, довольно быстро нахожу восемьдесят первый участок. Здесь несколько свежих могил. Нужная мне уже не крайняя, хотя похоронили дистриба только три дня назад.

Я внимательно осматриваюсь. Дождь усилился, вокруг нет ни души. Новая похоронная процессия тоже не наблюдается.

Закрыв старомодный зонт с изогнутой ручкой, я втыкаю его в еще не осевшую могилу, нажимаю кнопку. Вскоре ручка зонтика меняет цвет. Навинтив на крюк пустую пластиковую бутыль, я поворачиваю ручку вокруг оси зонтика. В емкость льется густая темно-коричневая жидкость. Дождавшись, пока тара наполнится, я вращаю ручку в обратную сторону, снимаю с крюка бутыль, закручиваю крышечку и повторяю ту же самую операцию с тремя оставшимися емкостями. Пока они наполняются, я внимательно обозреваю окрестности. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь застал меня за столь странным занятием. Подумают черт знает что…

По мере наполнения четвертой бутыли жидкость меняет свой цвет, и верхний слой ее, словно в коктейле «кровавая Мэри», получается почти прозрачным.

Это значит, что я все сделал правильно.

Подойдя к авто, я укладываю сумки в багажник, еще раз оглядываюсь. Никто не обратил на меня внимания? Кажется, никто.

Дома, поцеловав жену и поздоровавшись с дочерью, я выливаю темно-коричневую, дурно пахнущую жидкость в ванну, включаю холодную воду, плотно закрываю дверь и топаю в детскую – доложить дочери о том, что только что проделал.

– Ты хочешь с ним поговорить? – спрашивает она.

– Да, прямо сейчас.

– Я с тобой. И мама пусть послушает – ей это полезно.

Когда мы заходим в гостевую ванную комнату, дистриб уже сидит на краю огромной розовой ракушки. Кран закрыт, на дне ванны блестит лужица – в канализацию стекают излишки воды. Дистриб только-только принял форму и даже не догадался стянуть с вешалки халат. Увидев жену и дочь, он изображает смущение, закрывает ладонями обильно поросший волосами пах, но, разглядев на обеих Знаки, опирается руками на край ванны-ракушки и счастливо улыбается.

– Ну и как это понимать? – спрашивает он, еще не догадываясь, что здесь вопросы задает дочь.