Кристофер Сташеф - Волшебник не в своем уме Страница 19

— Я — Джанни Браккалезе, — сообщил Джанни, и они изумленно выпучили глаза. Не дав им расхохотаться, Джанни сказал: — Жду вас у Лобини, если пожелаете. Там расскажу, почему я одет, как цыган, и притом несказанно рад этому. Пока же мне нужно как можно скорее попасть домой.

Стражники намек поняли и смеяться не стали.

— Как только сменимся, тут же придем, — пообещал один из них, Марио. С Джанни они были знакомы с детства, а это означало, что он и своего напарника уговорит помалкивать до тех пор, пока они как следует не отмутузят Джанни и не получат с него мзду за молчание. Джанни против того, чтобы вытерпеть небольшую взбучку, не возражал. Любой пироджиец понимал, что любой другой пироджиец стремится поиметь как можно больше выгоды из любых обстоятельств, не опускаясь, конечно, при этом до самых бесчестных или преступных методов. А взятки в Пироджии никогда не осуждались.

Медаллия вела кибитку по широким улицам, через мосты, следуя указаниям Джанни, и вот наконец они остановились перед большим двухэтажным домом, стоявшим на берегу реки Мелорин. Дом был отделан по фасаду бледно-голубым стукко и покрыт красной черепичной крышей, как многие дома в Пироджии. В обоих этажах было по десятку окон, посередине располагались большие двустворчатые ворота для проезда повозок. Сейчас ворота были открыты, и у Джанни от волнения засосало под ложечкой. Он сказал;

— Можешь проехать, милости прошу. Мои отец и мать будут рады знакомству с благородной дамой, которая спасла жизнь их сына.

— Я не дама, я всего лишь бедная цыганка, — смущенно, тихо отозвалась Медаллия.

Джанни отлично знал, что дама — это женщина знатного рода, по меньшей мере дочь рыцаря. Однако он галантно проговорил:

— Ты — дама по делам своим, по манерам своим, если не по рождению. Знавал я дам, у которых благородства было не больше, чем у жен рыбаков.

Гар кивнул:

— Что верно, то верно. Я таких тоже встречал.

Медаллия одарила Джанни улыбкой, и это был подарок — улыбалась она нечасто. Он не отрывал глаз от ее лица. Ему казалось, что солнце выглянуло из-за туч и согрело его своими лучами. В конце концов он догадался улыбнуться в ответ, но Медаллия уже отвернулась, прищелкнула языком, тряхнула вожжами. Кибитка въехала в ворота.

Грузный мужчина средних лет в сером рабочем платье укладывал на повозку корзины и покрикивал на своих помощников. Джанни спрыгнул с облучка и подхватил последнюю, самую большую, за которой наклонился мужчина.

— Не надо, отец! Тебе же лекарь запретил поднимать тяжести!

Старик выпрямился, просиял от счастья, обнял Джанни и закричал:

— Лючия! Кто-нибудь, сбегайте за Лючией! Это наш сын Джанни, он воскрес из мертвых!

Только тут Джанни понял, почему на отце такое унылое платье. Он крепко обнял отца, решив, что расскажет ему обо всем позже и тогда уж получит по заслугам.

Гар спустился с облучка и зашагал к Джанни и его отцу. Лицо его были решительным и угрюмым. Но он не успел сказать ни слова — по двору бежала пожилая женщина. Подбежав к Джанни, она прижалась к нему, плача от радости.

— Мама! Мама! — жалобно воскликнул Джанни. — Я принес вам столько горя!

— Не ты, — всхлипнула она, — а те мерзавцы, что подстерегли тебя! О, слава Богу! Слава Господу и Пресвятой Богоматери!

— Он ни в чем не виноват, — пробасил Гар. — Виноват только я.

Госпожа Браккалезе оторвалась от сына и удивленно посмотрела на великана, а отец Джанни обернулся к нему, сдвинув брови, но тут же изумленно вытаращил глаза.

— Отец, — поспешно затараторил Джанни. — Это Гар, наемный воин, я его нанял после того, как... — Он помедлил. Он не успел подготовить отца к печальным известиям. — После того, как обнаружил сгоревший склад. Мама, эту девушку зовут Медаллия. Она подобрала нас у дороги и перевязала наши раны.

— У дороги! Раны! — Госпожа Браккалезе в ужасе смотрела на сына. Сорвав яркий платок с его лба, она увидела под ним чистую белую повязку. — О, сыночек! Какие же злодеи только посмели! — Не дожидаясь ответа, она бросилась к кибитке. — Милая моя, как же мне тебя отблагодарить! Пойдем, ты, наверное, притомилась с дороги! Пойдем, иди же, добро пожаловать в наш дом, тут ты найдешь отдых и угощение. Джузеппе! Распряги осликов! — Она подталкивала оторопевшую Медаллию к крыльцу, к входной двери, и все щебетала: — Долго ли вы ехали? Я знаю, знаю. Ваш народ привык к странствиям, но все равно, это так утомительно! О, как же я благодарна тебе за спасение моего сыночка! Пойдем, пойдем, я усажу тебя на мягкий стул и угощу сладким чаем! Расскажи мне, как...

Дверь за женщинами закрылась, а отец Джанни хмуро взглянул на Гара и требовательно вопросил:

— Ты о чем говоришь? Чем ты обидел моего сына?

— Он нанял меня, чтобы я охранял его и ваши товары, — просто ответил Гар. — А я его подвел.

— Подвел? — Господин Браккалезе выпучил глаза и ударил Гара по плечу. — Да как ты только можешь так говорить? Нисколько ты его не подвел! Ты ведь доставил его домой живым и невредимым, верно? И не так уж он сильно ранен, если сумел помочь мне поднять такую тяжелую корзину.

— Но... — недоуменно проговорил Гар, пораженный тем, что его не ругают, а хвалят. — Ваши товары пропали, их забрали кондотьеры!

— Товары! — воскликнул господин Браккалезе. — Что такое товары! Издержки торгового ремесла! Не более! А сына мне бы ничто не могло заменить! Вот люди погибли — это другое дело, но тут ты ничего не мог поделать. Не надо, не говори мне больше ничего. Вам надо отдохнуть и выпить чего-нибудь подобающего мужчинам. — Он отвернулся, схватил Гара за руку и с такой силой потянул за собой, что Гар едва удержался на ногах. — Ни слова, пока в твоей руке не будет бокала! — предупредил любые возражения господин Браккалезе. — Тогда и расскажешь мне все, а до тех пор — ни слова!

Однако даже тогда, когда у всех в руках уже были бокалы, Браккалезе-старший предпочел прежде выслушать Джанни. Он слушал молча и лишь время от времени покачивал головой. Закончив печальную повесть, Джанни умолк в ожидании неминуемого выговора, но его отец обратился к Гару и попросил того рассказать обо всем, что тот видел и что делал, и, не прервав великана ни разу, выслушал и его рассказ. Затем Браккалезе-старший засыпал обоих такой уймой вопросов, что, имей они вес, от этого веса потонула бы галера. Наконец, удовлетворенный и решивший, что узнал все, что знали сын и его спутник, Браккалезе-старший откинулся на спинку стула, кивнул и изрек:

— Итак, Рагинальди натравили Стилетов на купцов. Понимаю, они не хотят нас уничтожить, хотят только припугнуть, усмирить и заставить работать на них, а не на себя.

— Это только может быть, — предупредил его Гар. — Мы с Джанни не так много сумели услышать, чтобы судить наверняка. А может быть, шайка Стилетов просто-напросто осталась без работы и пытается прокормиться, как умеет.