Ли Чайлд - Джек Ричер, или Вечерняя школа Страница 2

Ричер переоделся, сложил оставшиеся вещи в холщовую сумку и портплед и вынес все это на улицу, где уже стоял черный «Шевроле Каприс». Он решил, что прежде автомобиль был черно-белым и находился на службе в военной полиции, но вышел на покой, с него сняли все опознавательные знаки, а отверстия от антенн и световой штанги на крыше заделали резиновыми пробками. Ключ находился в замке зажигания. Ричер отметил потертые сиденья, но двигатель заработал сразу, и с передачей и тормозами все было в полном порядке. Джек развернул машину, как будто участвовал в маневрах боевых кораблей, и покатил в сторону Маклина, штат Вирджиния, опустив стекла и включив музыку.

Бизнес-парк ничем не отличался от многих других своих совершенно одинаковых собратьев – коричневые и бежевые тона, не бросающиеся в глаза таблички с надписями, аккуратные лужайки, тут и там вечнозеленые растения и деревья, кампусы с низкими двух- и трехэтажными зданиями, растянувшимися до самых границ пустой земли. Обслуживающий персонал прячется за простыми именами и цветными стеклами окон своих кабинетов и магазинчиков. Ричер нашел нужное место по номеру улицы и остановился рядом со щитом, доходившим ему до колен, с надписью «Корпорация образовательных решений», сделанной таким незамысловатым шрифтом, что казалось, будто ее вывел ребенок.

Около двери стояли еще два «Шевроле Каприс», один черный, другой голубой, оба заметно новее того, в котором приехал Ричер. И несомненно гражданских, никаких тебе резиновых пробок и перекрашенных дверей. В общем, правительственные седаны, чистые и сверкающие, на каждом по две дополнительных антенны, совершенно ненужных, если ты хочешь послушать репортаж с футбольного матча. И эти дополнительные антенны в обоих случаях были разными. На черной – короткие, на голубой – подлиннее. Разные длины волн, две организации.

Координация действий агентств.

Ричер припарковался рядом и, оставив вещи в машине, вошел в дверь и пустой вестибюль, застеленный длинным серым ковром, с расставленными тут и там у стен горшками с растениями, вроде папоротников. Из вестибюля вели две двери; на одной было написано: «Офис», на другой: «Классная комната». Джек открыл ее и увидел в дальнем конце школьную зеленую доску и двадцать столов, расставленных в четыре ряда по пять в каждом. На столах справа имелась небольшая полочка для бумаг и карандашей.

За двумя столами сидели двое мужчин в костюмах. Один в черном, другой в голубом, совсем как их машины. Оба смотрели прямо перед собой, как будто чуть раньше о чем-то разговаривали, но у них закончились слова. Оба были примерно ровесниками Ричера, Черный Костюм – бледный, с темными волосами, слишком длинными для того, кто ездит в правительственной машине. Голубой Костюм тоже был бледным, с коротко подстриженными бесцветными волосами, как у космонавта. Сложением он тоже напоминал космонавта или гимнаста, совсем недавно закончившего спортивную карьеру.

Ричер вошел, оба повернулись и уставились на него.

– Вы кто такой? – спросил Темноволосый.

– Смотря, кто вы такой, – ответил Джек.

– Ваше имя зависит от моего?

– Нет, от вашего имени зависит, стану ли я называть вам свое. Это ваши машины стоят снаружи?

– А это важно?

– Наводит на размышления.

– В каком смысле?

– Они разные.

– Да, – ответил Черный Костюм. – Это наши машины. И да, вы находитесь в классной комнате с двумя представителями двух разных агентств. Школа кооперации. Здесь нас научат сотрудничать с другими организациями. Только не говорите нам, что вы из одной из них.

– Военная полиция, – сказал Ричер. – Но не волнуйтесь; я не сомневаюсь, что к пяти часам тут будет полно гражданских, вы сможете забыть про меня и заняться ими.

Тип с короткой стрижкой посмотрел на него и сказал:

– Нет, я думаю, мы и есть ученики, больше никого не будет. Я тут осмотрелся и обнаружил всего три спальни.

– Что это за школа такая, в которой только три ученика? – удивился Ричер. – Никогда не слышал ничего подобного.

– Может, мы преподаватели, а студенты живут где-то в другом месте.

– Да, звучит разумно, – заметил Темноволосый.

Ричер задумался, вспоминая разговор в кабинете Гарбера.

– Мне что-то говорили про повышение по службе, но ощущение возникло такое, будто речь про меня, в том смысле, что продвижение ждет меня. Потом сказали, что, если я буду как следует трудиться, все получится очень быстро. В общем, полагаю, я не отношусь к преподавателям. А как звучали ваши приказы?

– Примерно так же, – ответил Короткая Стрижка.

Темноволосый промолчал, лишь демонстративно пожал плечами, как будто хотел сказать, что человек с развитым воображением может интерпретировать его приказ как нечто малоинтересное.

– Я Кейси Уотермен, ФБР, – представился парень с короткой стрижкой.

– Джек Ричер, армия США.

– Джон Уайт, ЦРУ, – сказал Темноволосый.

Они пожали друг другу руки и погрузились в молчание сродни тому, что встретило Ричера, когда он вошел, поскольку не знали, что еще можно сказать. Джек сел за стол в задней части класса. Уотермен сидел впереди и слева, Уайт – впереди и справа. Уотермен сохранял полную неподвижность, но был настороже. Он использовал ожидание, чтобы сберечь энергию и силы, и Ричер понял, что он уже делал такое и раньше и был опытным агентом. Совсем не новичок. Как, впрочем, и Уайт, несмотря на то, что во всем остальном он являлся его полной противоположностью. Он подергивался, постоянно менял положение, шевелил руками и щурился, глядя в пространство, долго смотрел в одну точку, потом быстро переводил глаза на другую, иногда морщился, поворачивался налево, затем направо, словно его мучили какие-то мысли и он не находил выхода. Ричер догадался, что Уайт – аналитик и после многих лет, проведенных в мире ненадежных данных, а также двойного, тройного и четверного блефа, имел полное право выглядеть слегка нервным.

Все трое молчали.

Через пять минут Ричер нарушил тишину.

– Есть ли какая-то история о том, что мы с вами не смогли поладить? Я имею в виду ФБР, ЦРУ и ВП. Я не слышал ни о каких серьезных разногласиях. А вы?

– Мне кажется, вы пришли к неверному выводу, – сказал Уотермен. – Речь не об истории, а о будущем. Они знают, что сейчас мы прекрасно ладим. И используют это. Вспомните, как называется первая часть курса. «Современные инновации в криминалистике и координация действий агентств». Инновации означают, что они намерены экономить деньги и в будущем нам всем придется еще больше сотрудничать друг с другом путем использования общего лабораторного пространства. Они собираются построить один громадный комплекс, в который всех нас засунут. По крайней мере, я так думаю. А мы здесь для того, чтобы нам объяснили, что мы должны делать для достижения их целей.

– Чушь собачья, – заявил Ричер, – я ничего не знаю про лаборатории и расписания. Я вообще не имею к таким вещам ни малейшего отношения.

– Я тоже, – сказал Уотермен. – Если честно, это мое слабое место.

– Тут все гораздо хуже, чем чушь собачья, – вмешался Уайт. – Это колоссальная трата времени. В мире происходит гораздо больше вещей, имеющих огромную важность.

Он снова задергался, принялся ерзать на стуле и заламывать руки.

– Они заставили вас бросить какое-то незаконченное дело, чтобы отправить сюда? – спросил его Ричер.

– В общем, нет. Я ждал перевода после того, как успешно завершил одно дело. Я считал, что это награда.

– Ну, взгляните на происходящее оптимистично. Вы сможете отдохнуть и расслабиться. Поиграть в гольф. Вам нет необходимости чему-то учиться, вы и без того знаете, как все работает. К тому же ЦРУ плевать на лаборатории, вы же ими не пользуетесь.

– Я на три месяца опоздаю на работу, к которой должен приступить уже сейчас.

– Какую?

– Я не могу ответить на ваш вопрос.

– И кого назначили вместо вас?

– Этого я тоже не могу сказать.

– Хороший аналитик?

– Не слишком. Он может пропустить важные вещи, возможно, принципиально важные. Тут нельзя предсказать, как все обернется.

– Что нельзя предсказать?

– Не могу ответить на ваш вопрос.

– Но это важно, верно?

– Гораздо важнее того, что здесь.

– Какое дело вы только что закрыли?

– Не могу ответить на ваш вопрос.

– Это были исключительные и выдающиеся достижения на службе США в ответственной должности?

– Что?

– Или вроде того?

– Да, можно сказать и так.

– Но школа – ваша награда.

– И моя, – сказал Уотермен. – Мы в одной лодке. Могу подписаться под каждым словом, которое он только что произнес. Я ожидал повышения, а вовсе не этого.

– Повышения за что? Или после чего?

– Мы закрыли крупное дело.

– Какого рода?

– По сути, это была охота, которая продолжалась много лет, и след давно остыл. Но мы добились успеха.

– И оказали услугу стране?