Джон Скальци - Люди в красном (сборник) Страница 2

Это было будущее энсина – вернее, его отца, теперь адмирала флота. А если точнее, отношений капитана Абернати и адмирала Дэвиса. Энсин увидел сцену: капитан сообщает адмиралу о смерти сына. Увидел, как ошеломление сменяется гневом, как распадается старая дружба. Военная полиция союза сажает капитана под домашний арест, пока идет расследование по обвинению в преступной халатности, состряпанному разъяренным адмиралом. Энсин увидел трибунал, где выступающий адвокатом офицер К’рооль припер к стенке вызванного в качестве свидетеля адмирала, заставив признать, что причиной обвинения стали горе и отчаяние вследствие смерти сына. Дэвис увидел, как отец с надрывом раскаивается и просит прощения перед ложно обвиненным капитаном. Тот прощает, и старые друзья в трогательном, душераздирающем порыве воссоединяются прямо в зале суда.

Какой сюжет! Какая драма!

И все это благодаря ему, энсину Дэвису. Это его судьба. Решающий момент!

«Да ну вас всех к чертям! – подумал энсин. – Жить хочется!»

Он дернулся, уклоняясь от червей, споткнулся, и червь откусил ему лицо. Дэвис умер.

Сидя рядом с К’роолем и Вестом, Люций Абернати в бессилии наблюдал, как Том Дэвис пал жертвой борговианских червей. Капитан вдруг ощутил прикосновение – на его плечо положил руку главный инженер Поль Вест.

– Люций, мои соболезнования. Я знаю, он был твоим другом.

– Больше чем другом, – с трудом выговорил Абернати. – Он был сыном друга. Поль, я же видел, как он рос! Я пристроил его на «Интрепид». Я обещал его отцу, что присмотрю за сыном. И я присматривал, проверял время от времени, как у него дела. Никакого фаворитизма, конечно. Но я не упускал его из виду…

– Адмирал будет вне себя от горя, – сказал офицер по науке К’рооль. – Энсин Дэвис был единственным ребенком адмирала и его покойной жены.

– Да, – подтвердил Абернати. – Ему будет тяжело.

– Люций, это не твоя вина, – заметил Вест. – Ты же не приказывал ему стрелять из импульсной пушки. Не приказывал бежать.

– Не моя вина, – согласился Абернати, – но моя ответственность.

Он отполз от остальных на самую дальнюю часть валуна, чтобы немного побыть в одиночестве.

Когда капитан оказался вне зоны слышимости, Вест прошептал К’роолю:

– Господи боже, ну что за идиот вздумает стрелять по земле, кишащей плотоядными червями? А уж бежать потом по этой земле… Пусть Дэвис и адмиральский сын, но с головой у него беда.

– Очень неудачно получилось, – согласился К’рооль. – Чем опасны борговианские земляные черви, хорошо известно. Чену и Дэвису следовало бы знать.

– Да, стандарты наши все ниже, – вздохнул Вест.

– Возможно, – допустил К’рооль. – Так или иначе, последние разведмиссии повлекли за собой прискорбные потери. Соответствуют эти миссии нашим стандартам или нет – трудный вопрос. Бесспорно одно: нам необходимо пополнение.

Глава 1

Энсин Эндрю Даль выглянул в иллюминатор «Дока Земли», космической станции Вселенского союза на земной орбите, и увидел рядом звездолет.

«Интрепид».

– Правда, он прекрасен? – послышался рядом голос.

Даль обернулся: девушка в униформе энсина звездного флота тоже глядела на корабль.

– Правда, – согласился Даль.

– Это флагман Вселенского союза «Интрепид». Построен в две тысячи четыреста тридцать пятом году в доках Марса. Флагман Вселенского союза с две тысячи четыреста пятьдесят шестого года. Первый капитан – Женевьева Шэн. С две тысячи четыреста шестьдесят второго года капитан – Люций Абернати.

– Вы – экскурсовод по «Интрепиду»? – улыбнулся Эндрю.

– А вы на экскурсию? – улыбнулась в ответ девушка.

– Нет, – ответил он, протягивая руку. – Эндрю Даль. Меня назначили на «Интрепид». Я жду трехчасовый шаттл.

Девушка пожала его руку:

– Майя Дюваль. Меня тоже назначили на «Интрепид». И я тоже жду трехчасовый шаттл.

– Какое совпадение!

– Если хочешь называть встречу двух офицеров, назначенных на один и тот же корабль ВС, ожидающих на одной и той же станции ВС одного и того же шаттла, совпадением – называй, пожалуйста.

– Если уж ты так ставишь вопрос – какое несовпадение!

– Отчего так рано? Еще только полдень. Я думала, явлюсь первая.

– От нетерпения. Это мое первое назначение.

Дюваль посмотрела на него вопросительно.

– Я поступил в академию на несколько лет позже.

– Это почему?

– Долгая история.

– У нас полно времени. Как насчет пообедать вместе? Там и расскажешь.

– Э-э, я вроде как ожидаю друга… Его тоже назначили на «Интрепид».

– До фуд-корта рукой подать. – Дюваль указала на ряд стоек по другую сторону коридора. – Просто пошли ему либо ей сообщение. Если не заметит, мы твоего друга оттуда увидим и перехватим. Пойдем. Я проставляюсь.

– А-а, вот как! Если я откажусь от дармовой выпивки, меня уж точно вышибут с флота.

– Ты обещал долгую историю, – напомнила Майя, после того как взяли еду и напитки.

– Ничего я не обещал.

– Но обещание подразумевалось! – возмутилась она. – В конце концов, я проставилась, и ты мне должен! Энсин Даль, а ну-ка развлеките меня!

– Ладно, попробую. Я так поздно поступил в академию, потому что три года проучился в семинарии.

– Так, уже интереснее.

– На Форшане, – добавил Даль.

– О-о, это оч-чень интересно. Так, значит, ты священник форшанской религии? Какой секты?

– Левой. К тому же я не священник.

– Целибат не по душе?

– У левых нет целибата. Но я был единственным человеком в семинарии, так что, если можно так выразиться, целибат был вынужденный.

– Некоторых бы это не остановило.

– Ты не видела вблизи форшанского семинариста. Кроме того, я не ксенофил.

– А если ты просто не встретил нужного ксено?

– Предпочитаю людей. Можешь звать меня занудой.

– Зануда, – немедленно подхватила Дюваль.

– Никто еще так быстро не засовывал свой нос в мою личную жизнь, – отозвался Даль. – Если ты настолько прямолинейна с пятиминутным знакомцем, могу только представить, какова же ты со старыми приятелями.

– Я так не со всеми. Но могу сказать сразу: ты мне нравишься. Да и вообще. Ты ж не священник.

– Нет. Официальный статус: «иномирец кающийся». Мне позволили пройти весь курс обучения и исполнить кое-какие ритуалы, но для полного посвящения не хватило физических возможностей.

– Каких же?

– Например, способности к самооплодотворению.

– Небольшая, но весьма существенная деталь.

– А ты беспокоилась о целибате, – заметил Даль, отхлебывая проставленное.

– Если ты священником стать не можешь, зачем было в семинарию лезть?

– Мне показалось, форшанская религия очень умиротворяет. Когда я был моложе, это привлекало меня. Мои родители рано умерли, оставив небольшое состояние. Так что я заплатил учителям за уроки языка, прилетел на Форшан, нашел семинарию, куда меня могли взять, и приготовился остаться на Форшане до конца жизни.

– Но не остался. Это же очевидно.

Даль улыбнулся:

– Форшанская религия умиротворяет. А вот форшанская религиозная война – не очень.

– Понятно. Ну а как форшанский семинарист стал выпускником академии?

– Когда ВС взялся улаживать конфликт на Форшане, выступая третьей стороной, ему понадобился переводчик. Мало кто из людей знает хотя бы один диалект Форшана. Я знаю все четыре основных.

– Впечатляет.

– У меня очень хорошо с языками.

– И кто тут чересчур прямолинеен с пятиминутным знакомцем?

– Миссия ВС провалилась, и всем нефоршанцам рекомендовали покинуть планету, – невозмутимо продолжал Даль. – Глава миссии сказал, что звездному флоту нужны лингвисты и ученые, и рекомендовал меня в академию. К тому времени семинарию сожгли дотла. Мне некуда было деваться – даже если бы у меня остались деньги, чтобы куда-нибудь деться. Академия показалась мне лучшим способом унести ноги. Я четыре года изучал ксенобиологию и лингвистику. И вот я здесь.

– Отличная история! – похвалила Майя, протягивая бутылку к Далю.

Они чокнулись.

– Спасибо! А как насчет твоей истории?

– Она куда скучнее.

– Сомневаюсь.

– Я академию не кончала. Завербовалась в миротворцы ВС. Там тянула лямку пару лет, а три года назад перевелась в звездный флот. До перевода на «Интрепид» служила на «Нанте».

– Продвижение по службе?

– Не совсем. – Майя ухмыльнулась. – Думаю, лучше назвать это «перевод по личным причинам».

Даль хотел уточнить, что за личные причины, но тут зазвонил телефон. Эндрю вынул прибор, прочел сообщение.

– Отлично, – улыбнулся энсин.

– Что такое?

– Подожди-ка секунду, – попросил он, повернулся и помахал юноше, стоящему посреди коридора. – Джимми, мы здесь!

Парень усмехнулся, помахал рукой в ответ и направился к ним.

– Полагаю, это и есть твой долгожданный дружок? – спросила Дюваль.

– Он самый. Джимми Хэнсон.

– Джимми Хэнсон? – удивилась Майя. – Он, случаем, не родня Джеймсу Хэнсону, исполнительному директору и председателю совета директоров «Хэнсон индастриз»?