Чайна Мьевиль - Три момента взрыва (сборник) Страница 2

– Гляди! – воскликнул вдруг Робби. Мимо португальского кафе и мусульманского книжного проехали машины с солдатами.

Мы сломя голову понеслись прямиком к крематорию западного Лондона. Обычно нас, стайку горластых сорванцов, к нему и близко не подпускали, но тогда всем было все равно: люди лезли в ворота, как одержимые, ведь масса была у всех прямо над головами. Вот она зависла над садом поминовения. Только представьте: там наверняка шли похороны, а тут ввалилась толпа совершенно незнакомых людей, да еще эта штука повисла сверху.

Люди шарили по Сети в поисках информации, смотрели новости по смартфонам, так что, когда правительство обнародовало официальные результаты проведенных учеными тестов (что это были за тесты и как именно их проводили, никто так и не узнал), все уже и так понимали, что это за штуки такие в небе. Мы знали, что над Лондоном висят айсберги.

Военные летчики героически маневрировали в холодных воздушных завихрениях между массами, чьи бока и подбрюшья были сплошь изо льда, опушенного инеем, а кое-где припорошенного снегом. Их макушки, невидимые для Лондона до публикации отснятых пилотами кадров, пронзали низкие облака и были почти голыми. Угловатые грани белой, сверкающей и гладкой, точно стекло, замерзшей воды образовывали на их поверхности холмы и пригорки.

Излучаемое городом тепло боролось с их холодом. На второй день ледяной сталактит, похожий на громадную сосульку, оторвался от Массы № 4 и рухнул на землю в Дагенхеме, раздавив в лепешку чью-то машину и положив начало новой волне паники. Я написал друзьям эсэмэски. Договорились опять встретиться под Массой № 2. Мы ее как будто подначивали. Но нам было всего по одиннадцать лет, и мы были бессмертны.

Ледяная гора зависла над пустошью в Вормвуд-Скрабс. Периметр оцепила полиция.

– Туда нельзя, – сказал нам офицер. За его спиной лежал загаженный парк с видом на Лондон. Над парком висел лед, и мы дрожали от холода в его тени. В кронах деревьев пронзительно вопили одичавшие лондонские попугаи.

Мы еще спорили, как нам лучше обойти полицейских, когда, примерно час спустя, они сами пропустили нас туда, куда нам было нужно: получив по рации новый приказ, они перестали охранять пустошь. Масса № 2 снова пришла в движение. Мы с громкими воплями кинулись за ней.

Когда упал тот первый ледяной столб, все опять занервничали. Людям советовали по возможности не выходить на улицу, как будто погибнуть под развалинами дома было приятнее, чем под горой льда. Но айсберги оказались на редкость крепкими. За первую неделю от них отломилось всего три куска сколько-нибудь заметного размера, да и те, хотя и поломали кое-что внизу, но никого не убили.

Правда, это не значит, что от айсбергов отломились всего три куска: три куска упали.

Помню, мы с отцом, мамой и сестрой поехали в торговый центр Брент-Кросс, когда я впервые увидел, как крошится айсберг. Мне как раз понадобилась форма для футбола. Мы были на парковке, и я рассматривал ледяную гору – кажется, Массу № 4, – которая плыла где-то далеко, над Илингом. Отец прикрикнул, чтобы я поторапливался, а сам повернулся и пошел, и тут раздался треск. Здоровенный кусок льда размером с дом откололся от северного края айсберга.

Я охнул, а отец громко вскрикнул от испуга, когда этот кусок завалился на бок, завертелся вокруг своей оси – и замер. Он не упал – а поплыл в воздухе горизонтально. Так он плыл, покачиваясь и вращаясь, оставляя за собой дорожку из колотого льда. Мы переглянулись.

Обломок вернулся к основной массе и, прибившись к ней, снова стал с ней одним целым примерно через полтора дня.

Айсберги висели в небе уже два дня, когда с одного из них сорвался исследовательский отряд, посланный правительством. В него входили ученые, профессиональные путешественники, несколько международных наблюдателей и сопровождение из королевской морской пехоты. На фотографиях для пресс-релиза они все были в новейшей полярной экипировке, а их лица выражали одинаковую решимость.

Их целью стала Масса № 3. В ее почти вертикальный склон у самой вершины врезалась небольшая горизонтальная площадка, куда мог сесть вертолет. Все айсберги тогда уже получили имена, каждый по своему внешнему виду. Так что «Лондон Ивнинг Стандард» немедленно окрестила экспедицию «восхождением на Кастрюлю». Высадку показывали в Сети в режиме реального времени – все видели, как солдаты в термальных костюмах спустились по раскачивающимся от ветра тросам на девственно-белую поверхность ледяного плато и разбили лагерь примерно в миле над Баттерси.

Пять дней мы, как завороженные, внимали каждому слову из лаконичных отчетов экспедиции, отслеживали их твиты и фотографии, смотрели снятые ими видео, а Масса № 3 продолжала описывать над городом неверные круги. Люди, дрожа от холода, высовывались из окон своих офисов, когда она проплывала мимо. «Кастрюлю» эскортировали военные вертолеты. С верхних этажей лондонских небоскребов можно было видеть, как они мельтешат вокруг Массы № 3, точно рой мелких насекомых.

Мы читали отчеты членов экспедиции, где они писали о трудностях, которые им приходилось преодолевать, всматривались в присланные ими фото. Разумеется, никто тогда не остался равнодушным к драме, разыгрывавшейся прямо у нас над головами, все считали этих ребят героями. Правда, теперь, когда прошло столько лет и людей уже ничем не удивишь, хоть в церкви ссы, их тогдашние снимки кажутся мне вполне обыкновенными, в том смысле, что именно таких и ждешь от любой полярной экспедиции. Жуткий ветер, ледяные торосы и все такое.

Короче, я хочу сказать, что Масса № 3 есть именно то, чем кажется: просто айсберг. Ни больше ни меньше. Холодный, голый, суровый. Ну и, конечно, впечатляющий, а как иначе? Все айсберги испокон веку производят на людей впечатление, а этот, уж поверьте, выглядит ничуть не менее внушительно, чем любой его собрат, с той только разницей, что те плавают в воде, а этот висит над нашими головами.

И все же та экспедиция дала два необычных снимка. На первом отряд переходит по висячему ледяному мосту с одного неприступного искрящегося утеса на другой – классика жанра, если не обращать внимания на маячащие внизу шиферные крыши и антенны Уондсуорта. И второй снимок – селфи доктора Джоанны Лунд, сделанное почти у самой вершины.

Доктор Лунд с несчастным видом смотрит прямо в камеру. Она хрупкая, чуть раскосые глаза обведены темным, шапка натянута на уши. За ее спиной – ледяной шпиль. Внизу, у его подножия, можно разглядеть других членов команды, они стоят и смотрят наверх, на его белые грани. Пейзаж – обычная жестокая красота, как на полярных снимках. Города не видно. Кругом лед как лед, такой же, как везде. И только тусклый свет и непонятное выражение лица доктора Лунд сообщают всему атмосферу тревоги.

В разборе полета, последовавшем за извлечением отряда, официальные представители особенно напирали на то, что, готовя эту экспедицию, они, разумеется, рассматривали возможность столкновения айсбергов. Если это так, то все, что они предусмотрели на такой случай, не сработало.

Утром семнадцатого июня, в тот самый день, когда в Сети появилось последнее фото Лунд, а команда, как нам сообщили позже, готовилась к восхождению на капризную ледяную глыбу, Масса № 6, прозванная в народе Большой Медведицей, вдруг быстрее обычного покатилась по небу откуда-то с севера, из района Кройдона.

Сначала никакой особенной тревоги это ни у кого не вызвало. Но часы шли, Масса № 6 набирала скорость, а Масса № 3 отклонилась от своего привычного курса, и тогда всем стало ясно, что столкновение неизбежно.

Камера на шлеме Лунд зафиксировала эту катастрофу. Видно, как члены отряда прячутся за ледяными глыбами. Масса № 3 продолжает рыскать, так что внизу вдруг становятся видны башни Пекхэма. А с юга в картинку вплывает огромная ледяная туша. Масса № 6 движется очень быстро.

Грохот от их соударения слышал весь Лондон.

Учитывая размеры этих штук, можно смело сказать, что это было не лобовое столкновение, а так, удар по касательной. Айсберги столкнулись друг с другом на полном ходу, со страшным треском обдирая со своих боков куски льда, которые тут же рассыпались по небу. Масса № 6 резко отклонилась к востоку. Масса № 3 взмыла вверх.

Ледяной шпиль накренился, и Лунд пошатнулась вместе с ним. Шипы ее альпинистских ботинок продолжали впиваться в лед, и стальной трос не порвался, – раскрошился сам лед под ней. В считаные секунды она пролетела те сотни метров, подъем на которые стоил ей нескольких часов напряженного труда. Мы видели полет как бы ее глазами. Она неслась прямо в пропасть, и под ней не было больше площадки, только крутой склон, кончавшийся чем-то вроде воронки.

Я много раз просматривал этот файл, несмотря на запрет родителей. Я нарочно замедлял его, ощущая, как моя кровь наполняется адреналином и меня начинает подташнивать, глядя на процесс нисхождения Лунд. Никто не подумал выдать команде парашюты. Я снова и снова возвращался к начальному кадру, где лед словно выстреливал ею в воздух. Камера милосердно отключилась раньше, чем ее тело ударилось о землю.