Галина Раздельная - На задворках вечности. Часть II. В шаге от бездны Страница 2

С тех пор вместилище Кочевника так и не вернулось на прежний путь. Некоторое время Владыка еще опасался появлявшегося в мыслях красочного наказания, но его не последовало – ни тогда, ни в дальнейшем, когда он преступил ещё один запрет и начал порабощать сущности, впитывая в себя их силу, ни сейчас, когда он намеревался зайти ещё дальше и обрести истинное всевластие и бессмертие – стать равным Создателям, равным высшему разуму, который только могло представить его развитое воображение.

Подобные планы посещали тщеславные, дальновидные помыслы Кочевника и раньше. Конечно же, он хотел приблизиться к Создателям. Однако, сколько бы живительной энергии он ни впитал, сколько бы сущностей ни пленил, это хоть и давало ему непостижимую, не имеющую аналогов силу, но не позволило главного – покинуть границы доступных измерений, освободиться от чёрной дыры, не теряя при этом её энергии, и взобраться выше черты пределов – в неизвестные никому миры Создателей. А теперь ещё и начинались проблемы с его вместилищем. Чёрная дыра деформировалась, близилась к угрожающей нестабильности, расширившись до размеров гигантского галактического мегакластера. В мироздании существовали карликовые Вселенные, которые уже давно были меньше неё чуть ли не вдвое. Таскать такой груз на своих плечах Кочевнику становилось всё труднее, и в какой-то момент Владыка практически смирился, поверив, что не найдёт решения, как облегчить свою ношу и не утратить накопленных сил. Он отказался от поиска заветных знаний, пустил свой разум на самотёк в настоящий хмельной, неконтролируемый загул, посвятив праздные дни философско-мазохистским забавам, примитивному физическому насилию и глупому разврату. Миллиарды световых лет он просто развлекался, играя судьбами своих рабов, а порой и целыми мирами. Именно в этих суетливых или, напротив, неспешных часах ковалась его нынешняя чёрствая, всем неудовлетворённая, холодная и в то же время страстная личность. В них он полностью утратил последние остатки жалости, мораль его обрела угодные только ему каноны, ум обзавёлся тонкой, не лишённой своего очарования философией, а тоскующая душа помутилась ощутимым привкусом лёгкого сумасшествия. Тёмный Кочевник и сам не догадывался, как близко находился к безумию. Перегруженная энергией чёрная дыра пожирала, душила и отупляла своего хозяина не хуже, чем Владыка преображал в ничтожества порабощённых невольников. Впоследствии Кочевнику всё же удалось практически вылечиться, остепениться, увидеть и признать запущенные коррозии своего разума. Более он никогда не позволял себе терять равновесие ума, а разум держал под пудовым замком. Но длительные шальные годы всё равно оставили на нём глубокие рубцы, что послужило одной из причин, по которой в некоторых физических обличьях Владыки проскальзывала толика сумасшествия.

Лишившись полюбившихся ощущений спящего разума, Кочевника ещё долго надламывала зависимость. Без разгульного наркотика его попеременно преследовали злость, паника, отчаяние. Смирение же наступило относительно недавно и сменилось затяжной тоскливой пустотой. Тот короткий период был единственным, когда Владыка оставил в покое как своё вместилище, так и заточённые в нем структуры. Это существование походило на небытие, но смертью его назвать было трудно. Как бы Архонт ни пытался, разъедавшая изнутри тревожная пустота не отпускала его старую душу. За какие бы мысли он ни ухватывался, они не могли удержать рассеянное внимание, завладеть разумом, побудить подлинный интерес. У Кочевника всё никак не получалось придумать, для каких целей ему существовать, но и не жить было невозможно.

Желания вернулись к нему не сразу. Их породили сплетни, коими редко дышали пустынные миры. Всё чаще до ушей отрешённого Архонта стали долетать обрывки разговоров, и суть этих пересудов медленно раздувала в разуме Владыки искорки потухшего любопытства. Через пытки и угрозы, через лесть и притворство, сотней иных способов Кочевник раз за разом выслушивал подобные сплетни. Глупые, наивные, бодрые, испуганные, самонадеянные или затравленные голоса разных рассказчиков схожими словами повторяли ему порой совершенно непохожие истории – на то это и сплетни, чтобы обрастать ложью. Но было в рассказах и нечто общее – все они касались одного предмета – осколка-носителя.

Ещё до того, как его надежды подтвердились, Тёмный Кочевник уже догадался, о каком именно носителе шла молва. Не таком, что нередко попадались ему на руинах разбитых цивилизаций. Этот осколок был не просто образцовым. Подобных ему не создавала ни одна цивилизация миров и не могла создать. Это был абсолютный тайник, идеальный, по-своему умный, но главное – в нём оставалось то, что могло скрываться в его гранях. Тёмный Кочевник не обманулся, посчитав, что столь уникальный носитель может хранить только уникальную информацию. Когда же он узнал, что с его помощью в одной из Вселенных было совершено то, что по представлениям высших обитателей миров совершить нельзя, Архонт понял: знания, зашифрованные в носителе, – сакральны, а в его случае – ещё и спасительны.

Заинтересовавшись реликвией, Тёмный Кочевник сразу же попытался найти её привычными методами – телепатией, но вскоре столкнулся с проблемой – осколок был неподвластен ему во всех смыслах и не реагировал на сознание Владыки, что ещё сильнее распалило волю Архонта. Не разобравшись до конца, ещё только предполагая и надеясь, что этот носитель именно тот, о котором когда-то так безрезультатно грезил его ещё молодой ум, Кочевник с небывалым воодушевлением ощущал давно забытый энергетический подъём и иссохшую без глотка стремлений жажду. По силе это откровение равнялось новому рождению, мощному стимулу двигаться дальше.

Однако, как бы ни была велика воля Владыки, всё, что ему удалось, – это выяснить, что носитель обрёл пристанище в одном из миров, попав в руки глупой бессмертной девки, управляющей долговечной звездой. Не медля, тень сущности Кочевника устремилась к нижестоящим мирам, разыскав владелицу реликвии. Он нисколько не видел в ней соперницы – обычная однополая бессмертная сущность, представительница древней расы вышестоящих существ, на редкость сильная, красивая, но всё же простая, такая же простая, как и безликая вереница ей подобных. Удивительно, что реликвия предпочла именно её. Но не это послужило толчком для возникшей ненависти Владыки. Увидев, что осколок был передан ещё более ничтожным созданиям, чем она, Тёмный Кочевник пришёл в ярость. Именно понимание того, что величайшая реликвия доступных измерений добровольно подчинялась полусмертным, дряхлым червям, высвободило накопившуюся с годами лють. В смятении гнева Кочевник обрушил на систему Красной Звезды всю доступную ему силу, но, к его счастью, его вместилище находилось далеко и энергии оказалось недостаточно для уничтожения. В то мгновение он ограничился только предупреждением, лишь позже осознав, какую глупость мог совершить.

Быстро остудив гнев и возвратившись к чёрной дыре, Владыка, нехотя, порадовался своему бессилию, ведь вместе с Солнечной системой он чуть было не испепелил и осколок. До сих пор Кочевник не понимал, что именно ищет, и не мог рисковать реликвией. К тому же, и без этого у него назревал главный вопрос – как ею воспользоваться? Он по-прежнему не ощущал осколок и не был уверен, что сумеет его увидеть.

Впредь не только осторожность, но и хитрость стали его спутниками. Вместо быстрого нападения на солнечную систему Красной Звезды Тёмный Кочевник избрал расчётливую запутанную игру, обо всех поворотах которой не знали ни его приближённые, ни, тем более, его пешки. Начал не потому что хотел истребления, войны, новых рабов, забав и ощущений. Затеянное им выгодно скрывало его настоящий замысел, и никто, ни Илтим-Кали, ни её жалкие друзья, ни гордый Антарес не догадывались об его сути. Сами того не понимая, каждый из них, словно по нотам, продолжали озвучивать написанные Кочевником для них аккорды, всё ближе подводя Владыку к цели.

Конечно, он допустил несколько второстепенных ошибок: недооценил живучесть расы илимов, не предвидел вмешательства Антареса и его метаний между предательством и дешёвой верностью, из-за которых Кочевник теперь временно лишился возможности находиться в его галактике, слишком понадеялся на расторопность илимских пешек, до коих он ещё доберётся, и пока что не решил, как относиться к прощальному подарку Илтим – её мутантам, перешагнувшим свою эволюцию. Кочевник был рад, заблаговременно позаботившись о таких, как они, и если бы его слуга убил и этих двоих, Владыке не пришлось бы сейчас тревожиться по пустякам.

Но в остальном он был доволен.

Ему уже доложили о том, что Красная Звезда покинула свою Вселенную и отправилась в множественные миры. Всё шло своим чередом, и Тёмному Кочевнику оставалось лишь незримо наблюдать и подталкивать своих дублёров в нужном направлении.