Андрей Щербаков - ДМБ-2010 Страница 2

— Где дизель? — невнятно спросил он, дожевывая что-то.

Я помалкивал.

— Украли, — вздохнул Сержант.

— Не знаю, как вас и назвать, — процедил старший лейтенант и двинулся действовать на нервы другим.

Я подождал пару минут, пока он удалился за границу слышимости и сказал:

— Сэр, мы с вами слушали сейчас образец классической японской поэзии…

Сержант Пеппер заинтересованно посмотрел на меня. Я встал в позу декламатора классических пятистиший и произнес:

— Весна…Сакура в цвету,Мы с товарищем работаем на дизеле…Не знаю, как нас и назвать…В общем, наш дизель украли.

— Здорово, — восхитился командир, — но мне больше нравится другое:

За сакэстоялаогромная очередь,Я не стал стоятьведь я же не камикадзе…

Неплохо начать рабочий день с японской поэзии.

Сержант спрыгнул в траншею и мы продолжили свой вялый труд. Нас прервали через полчаса. Из пыльного облака показался транспортер, везущий здоровенное корыто бетонного раствора.

— Привет! Мы вам бетон привезли.

— Здорово! А зачем он нам? — это я.

— Не умничай, забетонируешь что-нибудь, — и, оставив корыто, поехали дальше.

— Кот, давай сделаем из тебя памятник? — богатые идеи приходят в голову командиру.

— Ты знаешь, командир, есть разница — мне или из меня. Ты что предлагаешь?

— Из тебя, конечно. Вот вставай здесь и…

— Эй ребята, деньги есть? — рядом появилось невнятное существо в выцветшей замасленной форме, похоже, работающий здесь же стройбатовец.

Сержант от всей души пожелал пришельцу доброго пути и примерно обозначил ориентиры его будущего движения. Парень ухмыльнулся, вытащил из-за спины электрод и махнул себе за спину. Сзади стояли еще два таких же архаровца.

— Ну?

Я посмотрел на противников. Один из них по непонятной мне привычке военнослужащих срочной службы к пачканью стен отвернулся и начал писать на трансформаторной будке: ДМБ-198… Не будем, однако, отвлекаться…

Я думаю, к такому обороту не был бы готов и более тренированный боец… Полная совковая лопата бетонного раствора, с силой брошенная в лицо — это нечто! Сержант с ходу понял мою идею и со свойственным ему гуманизмом аккуратно опустил свою почти полную лопату на голову основному противнику. Злодей повержен. Мы дружно высыпали на него еще пару лопат…

— Вы чего, ребята, мы же пошутили, — сдаются. — Вы кто такие?

Сержант аккуратно положил свою лопату. Подошел:

— Ну-ка, чем ты там рисовал? Дай сюда.

Взял из дрожащей лапки кисточку, кряхтя, влез на стремянку и красивыми буквами на недосягаемой высоте начертал: ДМБ-2010.

— А теперь валите отсюда.

Надпись просто убийственна. Смотрят, не отрываясь, с неизбывной тоской…

— Да вы откуда, ребята?

— Штрафбат, сынок! Валите, валите, — снова за лопату.

Впечатляет.

Как там наш пострадавший?

Точно по известной детской поэме:

Если мальчик все лежит,Не играет в мячик,Я вам точно говорюЭто дохлый мальчик.

Но вот засыпанный раствором страдалец оживает, вскакивает и с криком: «Оторвы! Изверги! Живьем закопают! Чтоб вам Черный Песок найти!» бегом удаляется, разбрасывая во все стороны комья раствора.

Черный Песок — это да, забывать про него нельзя.

— Сэр, позвольте ваш дозиметр.

— На, — командир лениво протягивает небольшую трубочку.

Я смотрю на свет в этот зловещий калейдоскоп. Тоненькая ниточка пока стоит почти на нуле. У меня тоже самое. Продолжим.

Сквозь жаркое марево бредет человек. Это дежурный, помогающий нашему Комиссару в пыльном шлеме. Подходит к нам, достает записку. Смотрит, оттопырив губу:

— Спецбригада № 4?

— Да, — нехотя отвечает Сержант.

— Получите задание, — и отдает записку.

«Спецбригаде № 4 прибыть на объект № 8 для выполнение особого задания». Замечательно. Главное, все понятно. Горевестник медленно плетется дальше. Командир с чувством сплевывает и говорит:

— Бригада, стройся!

Я в одно движение выпрыгиваю из выкопанной ямы. Этот бесполезный фокус я освоил под чутким руководством Геннадия Ивановича Милославского, нашего преподавателя физкультуры, большого оптимиста.

Он жизнерадостно говорил:

— Вот поймают тебя, Котяра, враги, поведут расстреливать, заставят яму копать. Ты копаешь, копаешь, они отвлекутся, закурят там, то-се… Ты как выскочишь из ямы, да как изрубишь их в капусту… лопатой. Давай, тренируйся.

Я тренировался до упаду — упражнение из двух стадий — выкапывание ямы по грудь («Бедный Йорик») и выпрыгивание из нее («Кенгуру»). Хорошо, что до изрубливания в капусту дело не дошло — я с детства очень брезглив.

Бригада построилась. Бойцы стройотряда обязаны передвигаться по территории Института только строем. Вот мы и передвигаемся. Строем из одного человека.

— Бригада, шагом марш! Песню запевай!

И я противным голосом заунывно затягиваю:

— Александров, Александров, академик самый главный,Вот и стало обручальным Токамака[3] нам кольцо…

Меня всегда поражали размер и запутанность территории Института здесь тебе и стандартные корпуса НИИ, и цементный завод, и почти заброшенные пустыри, вроде того, на котором мы поутру копали траншею…

Объект № 8 — это Домик и садик вокруг него. А в Домике жил большой человек, который давным-давно заведовал Институтом и вообще создал все то безобразие, в котором мы вынуждены копаться сейчас.

Здесь мы первый раз. Уже издалека видно, что объект непростой могучий забор с уже намозолившими глаза значками «Опасно! Радиация!», уютный домик, яблони…

Мичурин заплакал бы от зависти — китайка, усыпанная сморщенными крохотными плодами, похожими на рябину, малахитовая матовая семеренка, синеватые огромные плоды антоновки. Что же нам здесь предстоит?

Нас встречает молодая женщина с двумя очень симпатичными косичками.

— Здравствуйте, ребята! Меня зовут Ирина. Проходите… Чай будете?

— Конечно, — хором отвечаем мы. Даже чай на жаре нас не смущает лишь бы работать поменьше.

Неторопливо и степенно пьем чай с вареньем, благодарно глядя на хозяйку объекта № 8. Наконец, чай допит. Сержант смотрит в свою чашку, потом, вопросительно — на Ирину. Предложения налить еще чаю не следует. Понятно.

— Пойдемте, — говорит Ирина. Начало неплохое. Поднимаемся по деревянной лестнице на второй этаж. Начинается подробнейшая экскурсия по домику с рассказами о создании Института, о хозяине Домика, о разработанных в институте Изделиях.

Ирина говорит спокойным, размеренным, абсолютно равнодушным голосом. Почему-то становится не по себе. Сержанту, видимо, тоже. Как там нам в лекциях говорили: «…ознакомление с любой информацией допустимо, если возвращение групп не планируется». В общем, «задание выполнено, спасенных нет». Наконец, лекция окончена. Вопросов задавать не предлагают. Настроение у меня портится еще больше.

— Теперь к делу, — резко говорит Ирина. — Задача — собрать все плоды с деревьев и с земли в контейнеры. Работа только в защитной одежде. Плоды высокоактивны. Незащищенными руками их не брать и, тем более, не есть. Впрочем, на придурков вы не похожи.

— А… — начинаю я.

— Здесь на глубине полметра — сплошной Черный Песок. — отвечает Ирина. Явный случай телепатии.

Работа в защитном костюме на такой жаре — это нечто! Самое смешное, что пот постоянно заливает глаза, а нам надо очень внимательно смотреть, чтобы не пропустить ни на земле, ни на ветках ни одного, с позволения сказать, яблочка. Понятно, почему Ирина называет их плодами.

Хорошо, что садик небольшой и через четыре с небольшим часа работа закончена. Грузим заполненные контейнеры, дезактивируемся, снимаем костюмы и… сохнем.

Я смотрю в свой калейдоскоп. Стрелка у края шкалы. Интересно, как давно это случилось? Дневная доза выбрана, нам пора либо идти домой, либо, что более вероятно, переходить на другой участок за территорией Института.

— Спасибо за чай, — я церемонно раскланиваюсь. Ирина кивает. Мы свободны.

— Бригада, стройся!

На этот раз обойдемся без прыжков.

— Товарищ комиссар, работы на объекте № 8 закончены, дневная доза выбрана, разрешите на сегодня закончить?

— Не разрешаю. Двигайтесь за территорию к 11 бригаде, которая занята на ремонте дома.

Интересно, Комиссар с самого завтрака не может прожевать или это уже обеденное?

Медленно идем к себе, переодеваемся в чистое. Поскольку мы работаем по 10 часов, то нам еще трудиться и трудиться. Выходим за территорию.

У строящегося для сотрудников Института дома уныло бродит бригадир одиннадцатой бригады. Сержант подходит и бодро: