Роза Сергазиева - Картина Страница 2

Вера вскочила с кресла, схватила телефон и ринулась к двери. Неужели все-таки заснула? Тройная порция крепкого кофе без молока и сахара не помогла?

– Куда ехать? – просипела в трубку Вера. – Характер происшествия? Диктуйте адрес.

Продолжая сыпать дежурные фразы, девушка подняла с пола сумку, перекинула через голову ремешок и только тут поняла, что трубка ни на один вопрос не ответила. Мало того, вместо четкого командирского голоса Феликса Мазина раздавались приглушенные, совсем не мужские всхлипы.

– Кто это? – замерла на пороге Вера.

– Это…, – долгий прерывистый вздох, – это… я, – опять рыдание. – Я… Надя.

Надя Томилина – подруга Веры. Они познакомились во времена, когда Краскова вживалась в должность рекламного агента. И наткнулась на фирму, которую вполне можно было раскрутить на ребрендинг. Для чего требовалось доказать потенциальному заказчику, что логотип конторы смотрится старомодно и удручающе. Надя как раз представляла интересы «той стороны», отвечала за имидж организации.

Вера вложила массу энергии, убеждая Томилину оформить заказ. Правда, окончательное решение принимал шеф, который обозвал затею вздорной и приказал выставить настырного агента за порог. Но Вера и Надя так привыкли обсуждать проблемы за чашкой капучино, что продолжали общаться и после того, как Вера – рекламщик-неудачница переквалифицировалась в страхового агента.

Только последний год девушки ни разу не встречались, лишь перебрасывались по телефону короткими эсэмэсками. Вера осваивала профессию фоторепортера. Надя устраивала личную жизнь. Занималась тем, что не получалось у Веры и в чем Краскова по-хорошему завидовала подруге: умению находить вторую половинку и быть счастливой.

И вдруг – слезы!?

– Что стряслось? – Вера сбросила сумку снова на пол.

– Мне… Мне безумно страшно, – зашептала Надя. – Он… он пригрозил, что убьет меня.

– Так, сначала ответь на вопрос, – зная излишнюю впечатлительность подруги и манеру любую проблему многократно преувеличивать, Вера решила для начала хорошенько встряхнуть Надю, чтобы остановить поток мокроты, – в данный момент убийца находится рядом, приставив к твоему виску пистолет?

– Нет, конечно, нет, – голос Томилиной приобрел, наконец, некоторую связность. – Иначе я бы не смогла позвонить. Он… уехал. Думаю, до утра не вернется.

– Следовательно, – шагала Вера по направлению к ванной, – тридцать секунд ничего не изменят в твоей жизни?

– Угу, – уверенный тон подруги успокоил Надю, и она перестала хлюпать носом.

Вера положила мобильник на край раковины, повернула кран и брызнула ледяную пригоршню в лицо. Чтобы окончательно проснуться и вернуть способность мыслить адекватно.

Краскова вернулась в комнату, плюхнулась обратно в кресло.

– Слушаю, – Вера приложила телефон к уху; если позвонит дежурный редактор, она легко переключится на вторую линию. – Теперь начнем сначала и в подробностях: кто и почему собирается тебя убить?

– Игнат, – выдохнула имя подруга.

Глава 2

ИСТОРИЯ походила в деталях на слюнявый книжный роман не из нашей жизни (так, по крайней мере, считала Вера – большой специалист по части женской литературы).

Год назад на вернисаж в галерею «НВ» Надю зазвал владелец заведения (а заодно и обладатель двух заглавных букв в названии) Никита Воронин. Девушка очутилась на гламурном мероприятии в первый раз и, переступив порог, растерялась. Люди вокруг, явно давние знакомые, громко приветствовали друг друга, что-то бурно обсуждали, не забывая время от времени смахивать с подносов у пробегающих мимо официантов бокалы с шампанским.

Надя никого из окружающих не знала и в ожидании Никиты скучала у стены напротив входа.

– Поразительно, – услышала девушка голос, с мягкими нотками хрипотцы. – Вы похожи на мою картину! Жаль, вас уже не добавить!

Надя резко повернула голову: по-разному с ней знакомились молодые люди, но такой эскапады еще не звучало. Видимо, в той среде, куда она попала, подобная глупость считается непревзойденным комплиментом. Только заготовленная резкая отповедь повисла в воздухе: высокий мужчина (причем ужасно обаятельный, копна «недисциплинированных» светлых волос закрывала лоб наискосок, а сзади беспорядочными легкими волнами ложилась на плечи) любовался вовсе не девушкой, а… полотном за её спиной, словно выбирая достойное место для несостоявшегося портрета.

Томилина в свою очередь тоже посмотрела на картину. Ничего особенного, традиционный летний сюжет: высокий берег реки – сама она серебристой лентой огибает полуостров внизу, зеленая трава под ногами в крапинках розовых ягод, глубокое голубое небо в кружеве прозрачных облаков. Разве что размер холста впечатлял – практически от пола до потолка.

– Я – не пейзаж, я человек, – обиделась девушка. – У меня есть руки и ноги.

– Вы такая же солнечная, – незнакомец перевел взгляд на привередливую особу, но потом вновь вернулись к картине, – как мой нарисованный летний день. И глаза у вас, как мое небо, – кивок головы вверх. – Цвет губ – земляничный, брови по рисунку напоминают излучину реки, – тонкие пальцы провели линию внизу. – А если улыбнетесь, – лукаво подмигнул он девушке, – то запоют птицы. Они ждут сигнала в правом краю, там у меня расположен лес. Давайте скорее знакомиться: я – Игнат Страхов. Автор. Остальная живопись вокруг – не моя. Поэтому делать в происходящем бедламе абсолютно нечего, предлагаю сбежать.

Надя не только улыбнулась, но и от души рассмеялась: художник начинал нравиться. Когда он сравнивал девушку с картиной, глаза его сияли каким-то потусторонним, завораживающим, таинственным блеском. Такой мужчина не может не очаровать женщину. Ему хочется не просто верить, ему хочется принадлежать, рожать детей и в конечном итоге посвятить жизнь.

И Надя безрассудно раскрылась навстречу новому чувству.

Игнат ухаживал так, как это умеют только поэты. Если вручал цветы, то незабудки и ирисы, или разыскивал полевые васильки и колокольчики, чтобы подчеркнуть цвет глаз подруги. Если назначал свидание, то непременно на рассвете, чтобы просыпающееся солнце играло в распущенных девичьих волосах. А еще дарил безделушки со смыслом: серебряные колечки с сердечками, открытки с шутливыми стихами, шоколадные конфеты, изготовленные на заказ с записками-сюрпризами внутри.

Буквально через пару месяцев Игнат предложил Наде переехать к нему. Девушка, не раздумывая, согласилась. И даже не стала возражать, когда художник попросил распрощаться с фирмой, где она работала, объяснив, что материально обеспечен и к тому же не хочет ни с кем девушку делить. Они должны проводить как можно больше времени вместе. И какая женщина против такого аргумента станет возражать?

Вот и Надя радостно осваивалась в новом жилище.

Правда, поначалу она удивилась: во всем огромном помещении (Игнат приобрел квартиру на последнем этаже, переоборудовав и пространство под крышей), оформленном с большим вкусом, она не обнаружила ни одной работы самого Страхова. Стены в гостиной, в спальне, в коридорах, на кухне украшали картины в рамах. Но – лишь репродукции классиков (фламандцы и импрессионисты).

На недоуменный вопрос подруги Игнат недовольно пожал плечами: он предпочитает рисовать в мастерской, на чердаке, там же и хранит свои работы. Но как Надя не настаивала, не уговаривала показать полотна, художник наотрез отказался. Мало того, постоянно запирал мастерскую на ключ: и когда работал внутри, и когда спускался вниз.

Неприятный разговор Надя моментально выкинула из головы: у людей искусства полно причуд. Может, Игнат – натура утонченная, сомневающаяся и откровенно боится критических замечаний в свой адрес.

Надя наслаждалась свалившимся счастьем. Каждый день они проводили вместе, из дома выходили только вдвоем. Не пропускали премьеры в театре и в кино, закупали продукты в магазине (удивительно, но Игнат относился к процессу если не с любовью, то с большой долей терпения). Ходили на вернисажи, куда Страхова, как обладателя звонкого звания академика, приглашали в роли свадебного генерала. Помелькав в самом начале, перерезав красную ленточку, в какой-то момент он хватал в охапку Надю и сбегал с торжества. Они отправлялись в ресторан, каждый раз новый, чтобы найти и запомнить на будущее лучший.

Скучала Надя только тогда, когда Игнат запирался в мастерской и рисовал. Но и в такие моменты предпочитала находиться поблизости. Выискивала в Интернете рецепты экзотических блюд и колдовала у плиты, поджидая художника, уверенная, что ароматы приготовляемой пищи непременно привлекут мужчину на кухню. Или же возилась в комнатах: переставляла мебель, пылесосила ковры (въехав, заставила Игната отказаться от услуг домработницы, рядом с ним круглые сутки имеет право находиться только одна женщина – Надя), заказывала доставку цветов, расставляла по вазам, чтобы добавить жилищу ярких живых красок.