Ненависть - Дмитрий Олегович Иванов Страница 2

Еще некоторое время, он побыл под тем бетонным прессом, и я решил прекратить эти его мучения. Я сказал «эти мучения» потому, что я к тому моменту уже приготовил новые.

Когда пресс пропал, он оказался в маленькой, нет, очень маленькой деревянной хижине. Казалось бы — чего такого? Это же всего лишь домик с четырьмя стенами и дверью в одной из них, верно? Нет, все не настолько примитивно, ведь каждые 30 минут, я открывал дверь и насылал на Арсения всяческие напасти: то туча пчел налетит на него, то безумный маньяк прибежит и попробует содрать с него кожу, то лев напрыгнет и одним махом сорвет голову. Но, как я уже ранее обмолвился, умереть он не может, поэтому, каждый раз погибая, он возрождался и вновь ожидал, когда на него нападут, считая секунды до этого события по часам, которые я повесил там спустя некоторое время.

Все могло бы более чем хорошо закончиться и здесь, но, как будто специально, как будто мне назло… Он снова стал привыкать к сложившейся обстановке.

НЕНАВИСТЬ, НЕНАВИСТЬ, НЕНАВИСТЬ, сколько НЕНАВИСТИ было во мне, когда этот недоразвитый со спокойным лицом встретил существо, являвшееся смешением бобра и совы, прилетевшее ему прямо в морду, которой он так часто красовался перед всеми! Оно разорвало ему нос, выдрало все его волосы до единого, вырвало с корнем язык — а он даже глазом не повел!

Я создал самый настоящий Ад, в котором страданиям нет конца и края, в котором физически, теоретически и фактически невозможно чувствовать себя не то, что хорошо, а хотя бы «нормально», «неплохо»! И он, Арсений, чертов недомерок, не смог справиться даже с тем, чтобы просто мучаться, пока это будет нужно! Невыносимый — такой же, как и в реальности…

Я стал думать дальше. Он в это время, как мне кажется, умирал от почти невозможно низких температур, посланных мной на его трижды проклятую душу. Я думал, думал, думал, думал… Он все мерз, мерз, мерз, мерз… Мысли путались, перетекали одна в другую… Идей все не было, не было и не было…

Однако, в конце концов, мой невероятный разум смог начал проводить свою деятельность: что, если после каждой пытки начинать бытие Арсения в той хижине заново? Он не сможет привыкнуть ни к чему, ведь у него просто не будет для этого времени! Хотя, если из тысяч его пребываний в хижине, по сути, им будет испытана лишь одна, то, значит, особых страданий тоже не было. Недопустимо! Следственно, можно только стирать память, чтобы он все также не мог ни к чему привыкнуть, но тело все же чувствовало некую боль, которая взялась словно из ниоткуда! Лучше, но один нюанс все разрушает: он может начать вспоминать свои ощущения от пребывания в этой адской хижине, из-за чего, он сможет, хотя бы теоретически, восстановить все, что с ним было до этого. Вывод — его нужно отправлять в кардинально разные места после каждой пытки, после каждой смерти… Город. Адский город. В мегаполисе, наполненном как знакомыми пугающими образами, так и новыми, неизвестными и абстрактными явлениями ему будет просто невозможно сориентироваться. Там будет самое худшее для него место. Там он поймет, что значит проявлять ко мне неуважение! Там моя НЕНАВИСТЬ будет удовлетворена окончательно!!!

Я вдохновился новой идеей и, разумеется, НЕНАВИСТЬЮ, питавшей меня последние недели жизни. Трудно описать, насколько я был счастлив в тот момент, смотря на не выражающее эмоций лицо Арсения, понимая, насколько я близок к тому, чтобы создать самый разнообразный, самый долговечный и самый беспорядочный Ад.

Спустя лишь несколько дней, полная модель моего города была готова. Я тут же поместил в него Арсения и увидел истинный страх в его глазах. Я понял, что создал шедевр. Я понял это, когда увидел, как его тело извивается на горящей сковородке, как его разрывает на части полу-бык, полу-лев, полу-крокодил, как бог Солнца самолично спускается к нему и, приписывая ему всевозможные грехи, казнит его, и при всем этом — он ничего не запоминал, но всегда оставалась невыносимая боль, которую он, разумеется, никак не мог объяснить. Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!..

В мою дверь постучали. Я как будто очнулся. Я не выходил из дома неделями, почти не ел, почти не пил, ни разу за это время не говорил с людьми. Мне кажется, я потерял связь с реальностью и, частично, сошел с ума…

Из-за двери раздался голос объекта моих издевательств последних дней. Арсений, а, точнее, его реальная версия, смущенно сказала:

«Привет. Да, я знаю, прошло много времени, но только сейчас я понял, что ты на меня обиделся. Извини, я знаю, как ты относишься к правилам этикета и вообще к любым изменениям в жизни и прости, что не пожал тебе тогда руку. Понимаешь, у меня была куча дел…»

Дальше я уже не слушал. Я стал понимать, что натворил: буквально ни за что, я заставил, по сути, живое существо страдать неделями, словно какой-то маньяк-психопат, даже не осознавая, насколько это далеко зашло. Я же искренне хотел сделать с моим другом то же самое в действительности! Нет, я не смог себя простить. Я считал, что заслуживаю попасть в Ад. Во всех возможных мирах. И в цифровом в том числе.

Я, изображая, что меня нет дома, как можно скорее попытался поместить свою копию в тот же Адский город, что и копию Арсения, используя тот же метод, что и с ним.

Как только процесс был завершен, я отошел от компьютера, подошел к окну, открыл его на распашку, ступил на оконную раму, и…

Арсений

Я очнулся посреди какого-то города. Он очень большой, и я даже представить не могу, что это за место. Здесь нет буквально ни души, и последнее, что я помню — это то, что я хотел извиниться перед моим другом — Вадимом.

Мне кажется, он слишком близко к сердцу воспринимает любые изменения и вообще любую возможную вещь, которая в теории может выказать неуважение. Если бы я говорил о другом человеке, я бы сказал, что он ненормальный, а о нем могу сказать… Он словно ищет конфликта. Он словно