Ричард Морган - Видоизмененный углерод Страница 2

Глаза коммандос, скрытые маской противогаза, вдруг затянуло туманом. Я опять треснул его черепом о пол, чувствуя, как кости затылка проваливаются внутрь словно мокрый картон. Не удовлетворившись этим, я колотил снова и снова. В ушах у меня ревел водоворот, и откуда-то издалека доносился мой собственный голос, выкрикивающий ругательства. После четвертого или пятого удара я вдруг почувствовал толчок в спину, и тут же в лицо брызнули щепки разбитой ножки стола. Две из них больно ужалили меня в щеку.

По какой-то необъяснимой причине моя ярость мгновенно испарилась. Нежно опустив голову коммандос на пол, я удивленно поднес руку к торчащим из лица щепкам. И только в это момент я понял, что в меня выстрелили, а пуля, пробив тело насквозь, вылетела из груди и расщепила ножку стола. Ещё не до конца сознавая, что произошло, я опустил взгляд и увидел темно-красное пятно, расплывающееся на рубашке. Никаких сомнений. Выходное отверстие такого размера, что в него войдет шар для гольфа.

С осознанием того, что я ранен, пришла боль. Мне показалось, как кто-то быстро протащил через мою грудную полость стальную щеточку для чистки курительных трубок. Не отдавая себе отчёта в том, что делаю, я поднял руку, нащупал рану и вставил в неё два пальца. Кончики пальцев наткнулись на острый конец треснувшей кости, за которым пульсировало нечто шершавое. Пуля не задела сердце. Проворчав что-то нечленораздельное, я попытался встать. Ворчание перешло в мокрый кашель, и я ощутил во рту привкус крови.

— Не двигайся, мать твою!

Этот крик, искаженный страхом, вырвался из молодой глотки. Согнувшись пополам, я бросил взгляд через плечо. У меня за спиной в дверях стоял молодой мужчина в полицейской форме. Он сжимал в руках пистолет, из которого только что выстрелил. Было заметно, как оружие дрожит. Задыхаясь от кашля, я отвернулся к столу.

«Смит-вессон» был у меня прямо перед глазами, сверкая серебром, на том самом месте, где я оставил его меньше двух минут назад. Возможно, меня подтолкнуло именно осознание того, как мало времени прошло с момента, когда Сара была ещё жива и все было в порядке. Меньше двух минут назад я мог бы взять пистолет. Так почему бы не сделать это сейчас? Стиснув зубы, я крепче зажал рану в груди и, шатаясь, шагнул вперед. В горле забулькала теплая кровь. Ухватившись свободной рукой за стол, я оглянулся на полицейского, чувствуя, как мои губы раздвигаются скорее в усмешке, чем в гримасе боли.

— Не вздумай, Ковач!

Сделав ещё шаг, я прижался к столу бедром. Дыхание со свистом вырывалось между зубами, клокоча в горле. «Смит-вессон» золотой обманкой блестел на изрезанном дереве. Где-то над Пределом с орбиты сорвался пучок энергии, озаривший кухню голубым свечением. Я слышал зов водоворота.

— Я сказал, не…

Закрыв глаза, я протянул руку к лежащему на столе пистолету.

ЧАСТЬ 1. Прибытие

(Выгрузка после гиперкосмического пробоя)

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Возвращение из мертвых может быть очень мучительным.

В Корпусе чрезвычайных посланников учат полностью расслабиться перед тем, как тебя поместят на хранение. Отключиться от всего и свободно плавать. Это самый первый урок, и учителя вдалбливают его прочно.

Вирджиния Видаура — пронзительный жесткий взгляд, изящное тело танцовщицы, скрытое мешковатым форменным комбинезоном. Я отчётливо представил, как она расхаживает перед нами в классе. «Ни о чем не беспокойтесь, — повторяла Вирджиния, — и все будет в порядке». Десять лет спустя я встретил её в тюрьме, принадлежащей Управлению правосудия Новой Канагавы. Видауре грозил срок от восьмидесяти до ста лет: вооруженное ограбление и нанесение органических повреждений. Когда ее выводили из камеры, она сказала: «Не беспокойся, малыш, все будет в порядке». Затем Видаура закурила, глубоко затянувшись и набирая дым в легкие, до которых ей теперь не было никакого дела, и пошла по коридору с таким видом, будто направлялась на нудное совещание. Я смотрел ей вслед, пока мне позволяла решетка камеры, как заклинание шепча прощальные слова Видауры.

Не беспокойся, всё будет в порядке. Многозначительная шутка, едкая сатира улицы. В этих словах были и неверие в эффективность системы наказаний, и ключ к тому неуловимому состоянию рассудка, которое необходимо, чтобы благополучно преодолеть скалы психоза. Что бы ты ни чувствовал, о чем бы ты ни думал, кем бы ты ни был в момент, когда тебя помещают на хранение, ты будешь продолжать испытывать то же, когда выйдешь назад. Тревога и беспокойство могут создать значительные проблемы. Так что надо полностью расслабиться. Отключиться. Забыться и свободно плавать.

Если на это есть время.

Я вынырнул из резервуара, барахтаясь, держа одну руку на груди и зажимая несуществующие раны, а другой нащупывая несуществующее оружие. Вес собственного тела обрушился на меня тяжелым молотом, и я рухнул назад в невесомый гель. Взмахнув руками, я больно ударился локтем о стенку резервуара и вскрикнул. Комки геля забились мне в нос и в рот. Закрыв рот, я ухватился за рукоятку люка, но гель был везде: в глазах, в носу, обжигал горло, скользкой массой облеплял руки. Сила тяжести разжала мою ладонь, вцепившуюся в рукоятку люка, и навалилась на грудь многократной перегрузкой, вжимая обратно в гель. Тело судорожно забилось в тесном резервуаре. Невесомый гель? Да я тонул!

Вдруг я почувствовал, как меня подхватили чьи-то сильные руки и вытащили на поверхность. Пока я, отфыркиваясь, ощупывал грудь, убеждаясь, что на ней нет ран, мне довольно грубо вытерли полотенцем лицо. Теперь я мог видеть. Впрочем, я оставил это удовольствие на потом, а для начала решил исторгнуть содержимое резервуара из носа и горла. Где-то полминуты я сидел, опустив голову, выкашливая гель и пытаясь понять, почему все такое тяжелое.

— Ну вот, никакая подготовка не помогла. — Жесткий мужской голос. Из тех, что можно услышать только в исправительных учреждениях системы правосудия. — И чему вас учат в Корпусе чрезвычайных посланников, Ковакс?

Только теперь я все понял. На планете Харлан Ковач — фамилия распространенная. Все знают, как произносить её правильно. А этот мужчина не знал. Он говорил на амеранглике, растягивая гласные, не так, как на Харлане. Но даже с поправкой на это мою фамилию он изуродовал, произнеся на конце твердое «кс» вместо мягкого славянского «ч».

И здесь все очень тяжелое.

Это откровение проникло в мое затуманенное сознание как кирпич, вдребезги разбивающий матовое стекло.

Я на другой планете.

Итак, Такеси Ковача (а точнее, его оцифрованный мозг) переправили куда-то очень далеко. А поскольку Харлан является единственной обитаемой планетой в системе Глиммера, это означает межзвездный скачок…