В Храмов - Сегодня - позавчера_3 Страница 2

- Ты где сейчас? - ответил телефон.

- На станции. В парке. По путям иду.

- Подходи к магазину. За тобой приедут.

Подойдя к магазину, я поставил сумку, достал, затем надел майку, налил себе кофейку из термоса. Извращение, конечно, в такую жару пить кофе, но очень уж хотелось. Я же там, у Сталина, год пробыл, почти без кофе. С наслаждением затянулся "Винстоном", да под кофеёк!

Подкатила убитая тёмно-зелёная четвёрка, с Кумом за рулём. Я сел, поручкались, так же ни слова не говоря, поехали. Он ничего не спрашивал, а у меня с ним общаться вообще не было желания. Это тут он меня ещё не предал, но я-то помню!

Свернули к лесополосе, остановились, Кум кивнул на деревья. Я прошёл посадку насквозь и встретил Полкана в выцветшем камуфляже с лукошком в руках.

- Что случилось? - буркнул он, не подав руки. А мне и не пристало первому руку тянуть. Устав всё же проник в меня.

- То, что я скажу, будет казаться бредом, но прошу выслушать до конца. Сегодня вечером запланирована операция по изъятию внутренних органов у моей жены...

Мы шли вдоль тополёвой посадки, я рассказывал, Полкан без интереса слушал. Единственное, что он спросил:

- Откуда ты всё это узнал?

- Во сне видел. Вы можете мне не поверить. К Вам я обратился только потому, что Вы тоже вовлечены в это. Если вы мне не поможете, то я сам...

- Что ты сам? - усмехнулся он, - Ты хоть представляешь, кто это?

- У меня есть выбор? Я вообще не пойму - почему я?!

- И что же ты собрался делать?

- Мне нужен ствол, - ответил я. Я уже понял, что без толку к нему обратился.

- И что же ты с ним делать будешь? Ты ж в руках даже не держал.

- Уж как-нибудь. Память предков поможет.

- Ню-ню. Что ж! Так и быть. Езжай, подбери что хочешь, а там посмотрим. Тебе помогут.

На той же четвёрке, с тем же водилой ехали в город, петляли по улицам и улочкам. Я с жадностью смотрел на знакомо-незнакомый город, так сильно изменившийся за 70 лет.

Наконец приехали в гаражный комплекс. Кум, повозившись с замком, отпер давно не крашенные ворота, включил свет, прошёл внутрь. Я следом. Он поднял сидение старого грязного дивана. Охренеть! Автоматы, пистолеты, патроны, даже гранаты. Две трубы одноразовых гранатомётов.

- К войне готовимся?

Кум хмыкнул. Достал автомат, покрутил в руках. Я же достал ВСС "Винторез" - тут был даже он. Хотя ствол и был мне знаком только по "Сталкеру".

Кум опять хмыкнул. Но, когда я, повозившись, частично разобрал винтовку, собрал обратно, снарядил магазин патронами, вставил, поставил на предохранитель, посмотрел сквозь прицел, лицо Кума вытянулось. Да, ВСС я никогда в руках не держал, но СВТ освоил в совершенстве. А принцип всех стволов - одинаков.

Кум взял пистолет с интегрированным глушителем, бинокль, опустил седушку дивана. Винтовку положили в коробку из-под ЖК-телевизора, погрузили в машину, поехали.

- Где научился? - спросил он.

- В "Сталкере".

- Это что такое?

- Игра такая. Компьютерная.

Кум опять хмыкнул. А что? Почти, правда. Если не рассказывать про 41-й.

Мы сидели у окна второго этажа недостроенного дома. Через дорогу стояла машина псевдо-гаишников. Тех самых, в кроссовках. С глазами Хитмана. Закатное солнце их пока хорошо освещало, символически окрашивая в красное. Я когда их разглядел в прицел, аж мурашами лошадиными покрылся. Холодно-равнодушные взгляды убийц. Вот, теперь и сидим. Ждём. Непонятно чего. Кум по-прежнему, а вернее, непривычно, не разговорчив, молчал. Я тоже не большой любитель трепаться без отдачи.

Посмотрел на время. Осталось полчаса. Плюс-минус.

У Кума завибрировал телефон. Он поднёс трубку к уху, сказал туда: "Понял!", сбросил, поднялся, оставаясь в тени окна. Я тоже встал, так же не отсвечивая в проём окна.

- Сработаешь?

- Да.

- Уверен?

- Да.

- Может, я?

- Нет.

- Как знаешь.

Слева появилась машина моей жены. "Гаишник" лениво пошёл навстречу, поднимая жезл. Моя жена остановилась, некоторое время препиралась, но вышла из машины, пошла за "гаишником". Я смотрел на всё это краем глаза. Кум вообще не смотрел в их сторону. Волчары такие, что уже несколько раз бросали взгляды на наш дом, почуяв наши взгляды.

Моя жена шла впереди "гаишника", видимо споря или возмущаясь, размахивала руками. "Гаишник" быстро осмотрелся направо-налево вдоль дороги и занёс полосатый жезл для удара.

Винтовка толкнула меня в плечо, на желтухе "гаишника" появилась дырочка, а с другой стороны выплеснулся фонтан красных брызг. Он споткнулся, стал падать, я перенёс прицел на того, что сидел в машине, но тот уже нырнул вниз, машина тронулась задним ходом. Я лупил и лупил туда, где он должен был быть. После пятого выстрела, машина взревела, рванула задним ходом, снесла столб, встала, бетонный столб рухнул на неё сверху, сразу смяв крышу. Искорёженная дверь распахнулась, оттуда вывалилось окровавленное тело. Я влупил по нему ещё раз, так, что мозги выплеснуло на асфальт. Потом добил, так же, в голову, первого.

Чувство острой опасности сдёрнуло меня с места. Вправо. Но, поздно. Пуля ударила меня в левое плечо, разворачивая. Второй его выстрел выбил кирпичное крошево из стены, а третий его выстрел совпал с моим первым. Пуля ударила меня в грудь, отшвыривая на стену, напротив, как в зеркале, отлетел Кум. В полёте я выстрелил ещё раз. Вторая пуля попала ему в горло.

- Зачем, брат? Зачем?

Но, он уже не мог мне ответить - у него началась агония. Как же всё глупо вышло!

Я поднялся, выглянул. Моя жена стояла, оцепенев, около трупа "гаишника". Я достал телефон, вызвал её.

- Витя! Витя! Тут такое!

- Я знаю. Подними голову. Недостроенный дом.

- Вижу!

- Аптечка нужна срочно. Срочно!

Винторез я положил у тела Кума, его пистолет забрал, пошёл ей навстречу.

- Надо срочно уезжать! - сказал я жене.

- Что это всё...?

- Потом! Поехали! Поедем через город.

И что дальше? Ничего дальше не будет и быть не может. Приплыли. Я убил двух неизвестных и офицера милиции. Они меня даже живым брать не будут. Если до захвата кровью не истеку.

Она везла меня домой. И слышать ничего не желала. Дома я ей рассказал всё. Она ничего не говорила, только плакала.

- Иди. Тогда тебя не тронут. Останешься - соучастником станешь. Они будут штурмовать дом. Живым я не дамся.

Она говорила. Плакала и говорила. Она не верила. Да, жизнь не могла быть такой жестокой, но она такой и была.

- Я никуда не пойду. Если они меня приговорили, то не отстанут. Это - первое. А второе - я тебя не оставлю. Я не смогу без тебя. Помнишь - и в горе, и в радости? Пока не разлучит.

- Есть шанс. В связи с последними событиями к тебе будет повышенное внимание, им станет неудобно тебя брать. Иди, у нас сын.

- А ты думал о нём, когда Чечню тут устраивал?

- О нём и думал.