Аркадий Стругацкий - Дни Кракена Страница 2

Канг чувствовал себя не очень хорошо - началась отрыжка, словно что-то выдавливало из внутренностей содержимое, стучало в голове, перед глазами плыли кровавые пятна. Потом появилась ноющая боль во всем теле, усилилась, стала почти нестерпимой (Канг бешено забил хвостом) и вдруг прекратилась, осталось только тупое раздражающее ощущение, будто мускулы и кости растягивают изнутри шкуру и вот-вот вывалятся наружу. Но по-прежнему легко и быстро поднимался Канг, и цветные огоньки крутились в мощных водоворотах за его телом.

Вокруг не было уже прежней чернильной темноты, слабые невидимые лучи пронизывали ее, придавая ей тончайший синеватый оттенок. Становилось все светлее. Стая белобрюхих косаток налетела на Канта, принимая его, вероятно, за кита необычайного размера и формы. Канг даже не замедлил движения, только на мгновение повернул голову, и самая смелая из хищниц, разорванная пополам, закувыркалась в водовороте. Остальные отстали и набросились на погибшую товарку.

Вода быстро теплела и принимала прозрачно-зеленую окраску. И вот Канг со всего разгона в столбе брызг и пены вылетел на поверхность и со страшным плеском бухнулся обратно, закачался на волнах оглушенный, ослепленный, недоумевающий.

3

Командир эсминца “Свифт” получил с гидроплана донесение: “Субмарина в двух милях к юго-востоку”. Пробили боевую тревогу. Длинный серо-голубой красавец развернулся и полным ходом пошел на юго-восток. В стереотрубу было отчетливо видно, как уходит в волны тонкий столбик перископа - на подводной лодке, по-видимому, поняли, что их замет или, и она спешила принять более выгодное для боя положение.

В эту минуту пришло новое донесение: “Еще одна субмарина в одной миле по курсу”.

- Черт побери! - вырвалось у капитана.

- Странно, - медленно произнес помощник, наблюдавший в стереотрубу.

- Ничего странного, в этих местах их может быть очень много.

- Я не о том, сэр, - ответил помощник. - Это не субмарина. Не угодно ли взглянуть?

Он уступил место капитану, и тот нагнулся к окулярам. В поле зрения, немного ближе того места, где скрылась первая подлодка, виден был длинный неровный бугор черного цвета, словно скалистая вершина подводной горы внезапно выдвинулась на поверхность океана.

- Да, это не субмарина, - сказал капитан.

- Вероятно, это кит, сэр, - заметил помощник.

Капитан помолчал, подсчитывая, сколько делений занимает странный объект на шкале в поле зрения.

- Мне никогда не приходилось слышать о китах в сорок с лишним метров длиной… и с такими зубьями на спине.

- Сорок с лишним метров, сэр? Вот это чудовище!

- Оно движется!

Длинный зубчатый бугор действительно стал поворачиваться, двинулся в сторону “Свифта” и вдруг исчез под волнами, выбросив в воздух столб белой пены.

- Приготовить глубинные бомбы, - скомандовал капитан. Позже он признался, что охота на невиданное морское чудище интересовала его в тот момент больше, чем потопление вражеской субмарины. В то же время с гидроплана, видевшего все, что происходит в глубине, поступали все новые и новые донесения. Первая подлодка погрузилась метров на двадцать пять и, вероятно, готовилась к торпедной атаке - голубоватый силуэт, едва различимый на сине-зеленом фоне воды. Вдруг вторая подлодка - нет, не подлодка, а черт знает что - огромное, черное, тоже нырнуло и, извиваясь, бросилось в глубину, оставляя за собой пузырчатый след. Ах, какая досада, облако заслонило солнце, ничего нельзя различить.

Капитан сорвал наушники.

- На гидрофоне, что слышно? - крикнул он.

- Шум винтов, сэр… Только странно, они не двигаются… и еще звук такой, будто пилят железо.

- “Он” мешает им, - пробормотал капитан и скомандовал: - Глубинные бомбы!

Три водяных столба вздулись за кормой. Прошло несколько минут.

- Ага, - крикнул гидрофонист. - Они всплывают!

- Взгляните сюда, сэр, - вполголоса заметил помощник, указывая на что-то за правым бортом. Там, в прозрачных бутылочно-зеленых волнах расплывались жирные темно-красные пятна.

- Мы ранили “его”, - сказал капитан.

Помощник молча кивнул головой.

Между тем метрах в двухстах от левого борта забурлила вода, забили фонтаны пены - это поднималась субмарина. У всех, находившихся на палубе эсминца, вырвался крик изумления. Рубка субмарины была помята, как консервная банка, на которую наступили сапогом, труба перископа скручена узлом, поручни на рубке сорваны и выгнуты невероятной силой, носовая пушка едва держалась - висела на каких-то обрывках.

- Неужели мы так точно попали в нее? - пробормотал помощник, поднимая бинокль. - Не может быть!

Да, что-то загадочное произошло там, под ласковыми голубыми волнами.

- Сейчас мы все узнаем, - отозвался капитан.

Из люка искалеченной рубки выбиралась команда подлодки: осматривали разрушения, что-то кричали, отчаянно жестикулируя. Капитан приказал послать туда шлюпки.

И тут произошло нечто ужасное. Едва отошла первая шлюпка с десятью вооруженными матросами, вода между эсминцем и субмариной раздалась, и чудовищная голова величиной с легковой автомобиль появилась над поверхностью. Все оцепенели от ужаса. Она была отвратительна, эта голова, плоская, продолговатая, как у крокодила, покрытая роговыми чешуйками, с торчащими по сторонам телескопическими глазами, яростными, ненавидящими, налитыми кровью. Раскрылась страшная пасть с частоколом огромных конических зубов… Матросы в шлюпке, вероятно, так и не успели сообразить, в чем дело. Пасть захлопнулась и снова раскрылась, выплевывая расщепленные доски и клочья мяса.

Тогда капитан бросился к скорострелке, оттолкнул застывшего канонира и раз за разом вбил в чудовищную глотку пять снарядов.

Канг медленно проваливался в глубину, изуродованный, с оторванной челюстью, с широкой рваной раной в животе, но еще живой. Мутные кровавые струи клубились над ним. Теперь он желал одного - добраться до родного мягкого ила, зарыться в него и умереть.

А.Стругацкий

ЧЕТВЕРТОЕ ЦАРСТВО

Глава первая. СВИНЦОВЫЙ ЦИЛИНДР

Самолет лег на крыло и пошел вниз. Облака расступились, и стал виден остров - громадное пестрое ржаво-серое пятно на синей поверхности океана, окаймленное белым кружевом прибоя.

- Кажется, приехали наконец, - с облегчением сказал майор Соколов. - Слава богу, все кишки вымотала болтанка проклятая.

Капитан Олешко, согнув в дугу длинное неуклюжее туловище, приник лбом к холодному стеклу окна. Под самолетом быстро проносились крутые скалы и сопки, покрытые кое-где пятнами потемневшего от пыли снега, мрачные ущелья, безжизненные каменистые долины, тускло-зеленые участки зарослей курильской березы. Промелькнули разбросанные крыши поселка, несколько лодок у берега, потянулись и исчезли пунктирные линии старых японских траншей. Рев моторов вдруг стих. Олешко сморщился и затряс головой: заложило уши. Соколов засмеялся, показав знаками, что тоже ничего не слышит. В этот момент самолет мягко ударился колесами, подпрыгнул, снова ударился и, покачиваясь и слегка подскакивая, покатился по земле. Из пилотской кабины вышел полковник Крюков, сказал что-то. Олешко с трудом проглотил слюну, и сразу словно пробки вынули из ушей.