Роберт Шекли - Лабиринт Минотавра Страница 2

— Тесей, — опять вмешалась женщина, — по-моему, вы выпадаете из исторического контекста.

— Индейцы племени Минотор, — не смутился Тесей и сдул пену с кружки пива, — способны двигаться по скалам совершенно бесшумно, разве что слегка шаркая мокасинами. Но если они выходят на военную тропу, то оборудуют мокасины глушителями.

— Ну-ка прекратите, — распорядился мужчина.

Тесей ошеломленно поднял глаза. Героям часто мечтается, чтоб им позволили изменить хотя бы некоторые правила игры в героев и чудовищ: нарушить исторический контекст, прогнать зрителей, взять штурмом замок любви, соединить силы обеих сторон — вместе они стали бы и впрямь непобедимы. Однако этого никогда не случается, сама монтажная схема Вселенной этого не допускает, и уж раз вам не позволено влюбиться в чудовище, остается только убить его.

— Извините, — произнес Тесей, — забылся на мгновение.

— А вы случаем не страдаете умственной неполноценностью? — осведомилась рыжеволосая.

— Для героя я совершенно нормален, — изрек Тесей. — Никуда не денешься, надо быть слегка с придурью, чтобы браться за такую работу.

Он подписал временный контракт — позже его уполномоченный тщательно прочтет каждую строчку и, если одобрит, придаст документу окончательный вид — и получил обычный для охоты на чудовищ авансовый чек. Когда предварительные формальности были завершены, все почувствовали, что проголодались, да и время настало обеденное. Обед с импресарио после подписания контракта — обычно самый прекрасный миг в охоте на чудовищ.

2. ЧЕЛОВЕК ИДЕТ ЗА МИНОТАВРОМ.

После обеда они отправились прямо на командный пункт. Без рыжеволосой. В промежутке между главами ей принесли телеграмму с известием, что она победила на каком-то мелком конкурсе красоты и что, кроме того, на семейном участке в Салк-Сити, штат Флорида, нашли нефть. И эта надутая и необщительная особа без задержки удалилась из повествования. Да послужит сие уроком для других персонажей.

На командном пункте царила та атмосфера напряженности и ожидания катастрофы, какая свойственна столь многим бестселлерам. Последние данные о перемещениях и намерениях Минотавра вспыхивали на телевизионных экранах. Суетились техники с блокнотами, полными уравнений, вызывая к жизни идеи научной фантастики. Слышался низкий электрический гул, а еще заикающийся перестук синтезатора второй фазы, выдающего прогнозы настроений. И все же Тесей не мог не обратить внимания на темноволосую девицу, прошествовавшую мимо с пачкой компьютерных распечаток, сделанных, наверное, специально для того, чтоб ей было чем занять руки. Девица была прелестна: короткая юбка, высокие каблучки, свежее личико — и они успели обменяться взглядами, даже не взглядами, а взглядиками, мимолетными взорами, и все же в этой мимолетности сверкнуло обещание будущего взаимопонимания: от ее взгляда свело кишки, она ясно дала понять, что Тесея заметили и будут соображать, стоит ли думать о нем в дальнейшем.

Впрочем, в данный момент Тесею было не до девицы. Он углядел, что зелено-красные индикаторы тотального поиска Минотавра замерли, перечеркнувшись крест-накрест: чудовище засекли!

Верховный жрец из технических секретарей, в зелено-оранжевой форме, люминесцентных перчатках и плиссированной шапочке, записал ряд цифр на бумажке и передал ее Тесею.

— Координаты вам вот, — произнес он, и странная конструкция фразы в сочетании со свистяще-шипящим выговором выдали в нем нарочитого грубияна с Гнаги I.

Тесей вгляделся в цифры, закладывая их в память. На самом-то деле память у него была не ахти, надолго там ничто не задерживалось. Затем он вскинул на плечо рюкзак с оборудованием для поиска и убиения Минотавра и направился в предместье, откуда начинался след чудовища. На пути за город он позволил себе единственную остановку в бакалейной лавочке, где обменял свой охотничий аванс на наличные. Вы, наверное, сами догадались, что лавочка была греческой.

3. НЕ ХОЧЕТСЯ ВИНИТЬ ВО ВСЕМ ДЕДАЛА…

???????????? но большинство нынешних осложнений возникло вследствие его упущений. До того как он ввел принцип неопределенности и смешал в своем лабиринте все времена и страны, мы, эллины, справлялись с жизнью совсем неплохо. Наша история казалась слегка запутанной, однако в конечном счете развивалась по прямой, хотя множество людей прилагали все усилия, чтобы стало не так. После того, как Дедал расширил наши горизонты, разразилось великое смятение. До Дедала смятение тоже было, но самое обыкновенное.

Ныне я один из тех, кому на долю выпал Тесеев архетип. Меня унифицировали, и это не доставляет мне особого удовольствия. Но ведь в прежние времена, прежде чем Дедал решил, что Хьюм[3] прав, последовательность событий вовсе не подразумевала их причинной связи!

Биография Тесея, она же и моя: моего отца звали Эгей, и он был сыном Пандиона, отцом которого был, в свою очередь, Эрехтей, царь афинский. Эрехтея убил Посейдон, и сыновья царя передрались из-за престолонаследия. Выбор пал на Кекропа, но его принудили бежать в Мегару, а оттуда на остров Эвбея, где к нему присоединился еще один брат, Пандар. На трон взошел дедушка Пандион, но не сумел удержать власть в борьбе с собственным братом Метионом, а после смерти Метиона — с его сыновьями.

Дедушке пришлось также бежать из Афин в Мегару, где он женился на Пиле, дочери царя Пилия. Когда Пилию пришлось уехать на несколько лет, дедушка взял бразды правления в Мегаре в свои руки.

Но вот дедушка умер, четверо его сыновей пошли походом на Афины и вышвырнули сыновей Метиона. Потом победители бросили жребий, и моему отцу достался главный приз — сами Афины. Остальные поделили между собой отдаленные регионы.

Разумеется, в детстве я ничего этого не знал. Меня растили в неведении, кто мой отец.

Драматурги взяли за обыкновение описывать мое детство, сводя его к эпизоду с мечом, который мой отец Эгей оставил для меня под скалой. Но краткости ради я расскажу о другом, о чем вы, вероятно, не слышали: как и почему Эгей был лишен возможности признать меня.

Отец пробовал жениться дважды, но с сыном ему не везло. Первая его жена, Мелита, была привлекательна, но бесплодна, и вторая, Калсиопа, невзирая на сиплый голос и самоуверенность, оказалась ничуть не лучше. Отца это тревожило, он посоветовался с дельфийским оракулом и услышал, что ему не следует развязывать мех для вина, покуда он не взойдет на самое высокое место в Афинах — если, конечно, его не прельщает перспектива в один прекрасный день умереть от горя. Эгей не мог взять в толк, на что намекает мудрый оракул.