Пол Андерсон - Звездный лис Страница 2

— Прозит, — Хейм сделал большой глоток и сел на камень причала, прислонившись к палу. Все выпитое сейчас и ранее бурлило в нем вместе с нарастающим возбуждением. Это была попытка сохранить расслабленное состояние.

Менестрель слез с пала и сел рядом с Хеймом.

— Так значит, вы не американец? — спросил он. Голос его слегка дрожал: он явно старался изобразить спокойствие и безучастность, в то время как на его лице с высокими скулами стыли слезы.

— Вообще-то по натуре я американец, — ответил Хейм. — Мои родители были норвежцами. Но я родился на Гее, Тау Цети 2.

— Что?

Лицо менестреля, как и надеялся Хейм приняло выражение крайне заинтересованного человека. Он насторожился, выпрямился.

— Вы астронавт?

— Служил в военном флоте, лет пятнадцать назад. Мое имя — Гуннар Хейм.

— А я… Андре Вадаж. — Тонкие пальцы исчезли в рукопожатии Хейма. Венгр, но последние десять лет я провел вне Земли.

— Да, я знаю, — мягко сказал Хейм. — Недавно я видел вас в программе новостей.

Вадаж скривил губы и сплюнул в воду.

— В интервью вы успели рассказать не слишком много, — закинул удочку Хейм.

— Да. Уж они-то постарались вовремя заткнуть мне глотку. — Вадаж расплылся в слащавой улыбке, изображая «их».

— Итак, вы музыкант, мистер Вадаж. С помощью любых подвернувшихся под руку способов вы прокладываете себе путь от звезды к звезде, неся колонистам и нелюдям песни Матери Земли. Это ведь так интересно, не правда ли?

Струны гитары жалобно вскинулись под гневным ударом.

— А вы хотели рассказать о новой Европе, но они упорно отвлекали вас от этой темы. Интересно знать, почему?

— Они получили приказ. От ваших драгоценных американских властей, под давлением нашей великой бравой Всемирной Федерации. Было уже слишком поздно отменить мое выступление, поскольку оно было объявлено, но они решили заткнуть мне глотку, — Вадаж расхохотался, закинув голову. Его смех напоминал лай койота в лунную ночь. — Что я параноик? И кажется ли мне, что меня преследуют? Да, я! Но что, если заговор против меня и самом деле существует? Тогда имеет ли значение, в своем ли я уже или нет?

— М-м-м. — Хейм потер подбородок, подавив в себе эмоции, готовые вырваться наружу. Он не относился к числу импульсивных людей. — С чего вы это взяли?

— Куинн сам признал это, когда я после упрекнул его. Он сказал, что студия может лишиться своей лицензии, если э… прибегнет к голословным заявлениям, которые могут смутить Федерацию в это трудное время. Не скажу, что я был слишком удивлен. Прибыв на Землю, я беседовал с разными официальными лицами, как гражданскими, так и военными. Самыми добрыми словами, которые я услышал от них, были слова о том, что я, должно быть, ошибаюсь. И при этом они понимали правоту моих доказательств. Они знали.

— А вы не пробовали обратиться к Французам? Как мне кажется, они бы, пожалуй скорее предприняли что-либо.

— Да. В Париже я не прошел дальше помощника заместителя министра. Мой рассказ так напугал его, что он ни в какую не хотел допустить меня к кому-нибудь повыше, кто мог бы поверить. Я отправился в Будапешт, где меня приняли родственники. Мой отец устроил мне встречу с самим министром иностранных дел* Тот был, по крайней мере, честен со мной. Венгрия, которая в любом случае не могла бы пойти против целой Федерации, не было дела до Новой Европы. Выйдя из его кабинета, я несколько часов бродил по улицам. Наконец, когда уже стемнело, я сел возле Памятника Свободе. Я смотрел на фигуры мучеников, умиравших у его ног, и понимал, почему никто не станет меня слушать. И поэтому напился, как свинья. — Вадаж потянулся за бутылкой. — С тех пор я почти всегда пьян.

— Теперь мы его спросим! — словно молния, мелькнуло в голове Хейма.

Он более не мог управлять своим голосом, и прежнего спокойствия в нем как не бывало. Но Вадаж не замечал этого.

— Насколько я понял, по тем крохам которые все же прошли сквозь сито этой официальной цензуры — вы хотели рассказать о том, что люди на Новой Европе еще живы. Так?

— Совершенно верно, сэр. Они бежали в горы, все до одного.

— Оут Гаранс, — кивнул Хейм. Все, что ему оставалось делать — лишь кивнуть. — Для партизанской войны лучше места не найти. Куча укрытий, большинство из которых не отмечены на картах, и жить непосредственно на земле не обязательно.

— Вы там были! — Вадаж опустил бутылку и уставился на Хейма.

— Весьма часто, когда служил во флоте. Это было излюбленное место для капремонта и космических отпусков. Я сам провел на Новой Европе четыре месяца подряд, залечивая вот это — Хейм прикоснулся к шраму на лбу.

Вадаж пристально всмотрелся в лицо Хейма, освещенное пятнистым лунным светом.

— Работа Алеронов?

— Нет. Это было более двадцати лет назад. Я заработал этот шрам, когда мы занимались ликвидацией Индо-Германского конфликта на Лилит. Вы его, вероятно не помните, поскольку еще слишком молоды. Стычки с Алеронами начались позднее.

В голосе Хейма слышались растерянность. В данный момент возбуждение и гнев в нем переселились в воспоминания…

Красные крыши и крутые узкие улочки Бон Шанс, скользящие вдоль реки Карсак к Байи де Пешур, простирающей свой пурпур и золото до самого края света. Праздные дни, проводимые за перно в уличном кафе, красновато-коричневое солнце, которое хочется пить и пить подобно тому, как кот лакает молоко. И когда дело пошло на поправку — охотничьи вылазки в горы вместе с Джеквесом Буссардом и Тото Астьером… Отличные ребята, открытые души и честные сердца, немножко сумасшедшие, как и положено быть молодым людям. Мэдилон…

Хейм встряхнулся и резко спросил:

— Вам известно, кто был или является ответственным лицом?

— Полковник де Виньи из планетарной полиции. После того, как мэрия подверглась бомбежке, он взял на себя командование и организовал эвакуацию.

— Уж не старик ли это Роберт де Виньи? Бог мой! Я его знал. — Пальцы Хейма сжали бетон пала. — Да, раз так, стало быть, война действительно продолжается.

— Она не может продолжаться бесконечно, — пробормотал Вадаж. Алеронам торопиться некуда, и в конце концов они выследят всех по одиночке.

— Я тоже знаком с Алеронами, — сказал Хейм.

Он глубоко вздохнул и посмотрел на звезды. Не туда, где находилось солнце Аврора. Удаленное на сто пятьдесят световых лет, оно все равно было бы недоступно глазу; к тому же оно принадлежит созвездию Феникс, закрытому от них горизонтом. Но Хейм не мог смотреть прямо в глаза менестрелю, задавая ему вопросы:

— Не встречалась ли вам некая Мэдилон Дюбуаз? Это ее девичья фамилия.

Я думаю, она уже давно замужем.