Артур Макгваер - Пришелец Страница 2

Я согласился на опытное лечение. Подмахнул бумаги, что мне вручил Алексей.

Следующий месяц пошёл весьма бурно. Мне могли бы завидовать наркоманы всей планеты — таких мощных галлюцинаций не переживал, наверно, ещё никто. Особенно пикантным было то, что Алексей сумел отождествить элементы бреда с физиологическими реакциями и научил меня управлять теми процессами организма, которые обычно в сознании себя не проявляют.

В результате лечения подобным образом рак всё же отступил. Опухоль уменьшилась в размере, наступила устойчивая ремиссия. Я был рад этому и простил Алексею месяц галлюцинаций. Как оказалось, преждевременно.

Я уже было начал понимать, — Алексей экспериментирует на мне, пользуясь тем, что я согласился на опытное лечение добровольно. Особенно его заинтересовали очень яркие галлюцинации, которые вызывала у меня его экспериментальная установка последнее время. Мне казалось, что я становлюсь другим человеком — первоначально это был охотник неолита, затем — галерный раб, умудрившийся сбежать от хозяев во время стоянки судна — я никак не мог понять, что это за судно и кто были его хозяева — ничего похожего в передачах про историю древнего мира не видел. В последнем перед событием эксперименте мне при «погружении», так Алексей стал называть эти психологические опыты, показалось, что я гимназист из начала двадцатого века.

В тот день, я читал книгу о Матвее Бронштейне, то есть о тебе. Вечером в палату пришёл Алексей и повёл меня в лабораторию.

— Знаешь что, Матвей, я тоже рискнул повести опыт, на себе, конечно — предупредил он мой вопрос. Потрясающие переживания! Я как будто стал Сергеем Брюхоненко.

— А кто это такой?

— Ну, старик, нельзя же быть таким дремучим! Это мощный чел, хирург-экспериментатор из начала двадцатого века, считай дедушка трансплантологии!

— Так я, Алексей, к твоему сведению, физик, и знать о врачах прошлого не могу. Этот Брюхоненко хоть известен?

— Увы, не как Альберт Эйнштейн — отозвался Алексей.

— Так чего ты хочешь от меня? — в этом вопросе было заключено сразу два смысла — что ты хочешь, не могу я знать гениев медицины, и что ты будешь сейчас делать?

— Поучаствовать в эксперименте. Понимаешь, кажется, я нащупал что-то экстраординарное — с лихорадочным блеском в глазах ответил Алексей. Мне как раз нужна помощь физика. Похоже эти галлюцинации не совсем галлюцинации — возможно, это настоящее погружение в прошлое!

— Ну, ты и фантазёр! — вырвалось у меня. Считаешь, что изобрёл психологическую машину времени?

— Не считаю, уверен! Матвей, ты понимаешь, какие открываются возможности?

— Примерно представляю.

— Ты согласен рискнуть?

— Блин, в принципе, не против. Вот только ты меня уморить можешь.

— Не боись! Ты только побольше подробностей запомни — напутствовал меня Алексей. И попробуй сделать в прошлом закладку.

Я лёг на кушетку установки Алексея. Аппарат мог следить за активностью каждой клетки мозга и кроме этого, избирательно стимулировать их.

Алексей вывел на экран какие-то таблички с настройками параметров и я стал погружаться в вихрь галлюцинаций.

— А у меня голова уже пару месяцев по ночам «раскалывается»! Матвей Бронштейн, глядя на своё отражение в зеркале, сделал страдательную гримасу.

— Любопытно, — произнёс «дух» из будущего. Когда у тебя головные боли начались?

— Сразу после нового года.

— Так, получается пятьдесят пять дней. Я как раз тогда впервые стал во время «погружений» ощущать себя «гимназистом». Выходит это моя личность «прорастала» в твоём мозгу, Бронштейн, — выдвинул гипотезу Макаров. И наконец, сегодня, количество перешло в качество…

Матвей Бронштейн рассеяно слушал «голос». В рассказе «духа» была какая-то неправильность. Ещё Матвея очень удивила «отмороженность чувств». Не было никаких сильных эмоций. Страх ослаб, сменившись рассеянным любопытством. Почему-то очевидный факт, что по нормам психиатрической науки он является, очевидно, состоявшимся пациентом «дома скорби» не вызывал никаких чувств.

— Ты из будущего, ведь так получается? — оформилась чёткая мысль. И как там? Построили коммунизм? Впрочем, судя по твоему рассказу о себе,… МЫ ПРОИГРАЛИ? Капитализм победил?!

Осознание этого факта, факта того, что все потуги построить новое общество оказались напрасны, наконец-то вызвало у Матвея шок, который почувствовал и «дух».

Он почему-то вызвал у «духа» взрыв смеха.

— Увы и ах, Матвей, но коммунизма не получилось. Всё сложнее оказалось, чем казалось Вам.

Ты бы мог бы, и понять, из моего рассказа о себе. Получился социализм, и то весьма недоделанный, который благополучно скончался в девяностом году двадцатого века. Хотя у СССР — так вскоре назовут Российскую Империю…

— Уже назвали.

— Что?

— Название СССР было принято в прошлом году — ответил Матвей.

— Ну, так вот, у СССР были весьма впечатляющие достижения в пятидесятые-шестидесятые годы нынешнего века. Космос за нами! Мы первые в космос вышли! Но в моё время это уже было в прошлом, а в настоящем, том настоящем, что было на момент моего «попадания» в ТВОЮ, Бронштейн, голову, существовала капиталистическая Российская Федерация, которая только-только начала выходить из состояния «дикого» капитализма.

— А что, капитализм бывает и «домашним»?! — едко заметил Бронштейн.

— Существование СССР заставило буржуазные страны Европы и Америки, прежде всего США, совершенствовать свои общества. С точки зрения либеральных буржуа Российской Империи, например, в этих объединениях государств был? или будет? самый настоящий социализм. Ну, а в бывшем СССР, из-за того, что элита общества — бывшие высшие партийные чиновники разленились, произошло,… по факту это можно назвать предательством эпических масштабов. Предательством элитой советского общества своего народа.

— С другой стороны, а что ты, Матвей Бронштейн, знаешь о том обществе, коммунизме, строительство которого объявили большевики, взявшие власть в бывшей России?

ГЛАВА 2. НЕ БУДЬ ЛОХОМ, ВЬЮНОШ!

— Что я знаю о коммунизме? — с задумчивой интонацией в голосе произнёс Бронштейн. Да в основном то, что писали в газетах и о чём рассказывали агитаторы. Коммунизм — это общество свободных и равных людей, где реализован принцип «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Вот как-то так, — неуверенно заявил он.

— Угу. Понятно, — прокомментировал речь «дух». А какие труды коммунистов-утопистов ты читал?

— Вообще не читал, — смутившись, ответил Бронштейн. При этом уши его покраснели. Увидев это в зеркале, Бронштейн смутился ещё сильнее.