Наталья Иртенина - Меч Константина Страница 2

До Гребешков поезд добирался почти пустым. На станции стояла одинокая зеленая будка и колченогая скамейка. С будки рваным лоскутом свисал плакат «Единственного пути»: человекообразное жвачное с глобусом под мышкой, очень довольное собой, и подпись «Ты достоин большего». Серега сорвал остатки и втоптал их в мелкую лужу под ногами. Невдалеке виднелись двухэтажные облезлые дома. Не город и не деревня, просто — пункт. Из встречающих только рыжий пес с одним ухом. Когда мы выезжали из Москвы, там вовсю шпарило солнце. Здесь все было сырым, и в воздухе висела вода. То ли морось падала, то ли пар после дождя поднимался. Не знаю, как Лехе, а мне это прибавило настроения. Люблю мокрую погоду — все ходят унылые, а я будто радугу проглотил. Это отец так говорил, когда я маленький был.

Рядом с пятнами клея от плаката на будке висело расписание автобусов, они проезжали рядом со станцией. Вернее, единственный автобус. К Лехе и Сереге тем временем присоединился еще один — оказалось, он ехал в другом вагоне. Я его видел в первый раз. Здоровый, как шкаф, набитый рюкзак у него на локте смотрелся дамской сумочкой. Они решили не ждать автобус и пошли ловить попутку, если те вообще водились в здешних местах, в чем я сомневался. До деревни, где собирал всех Вадим, было километров пятнадцать.

Через час с небольшим — всего лишь — я уже сидел в допотопном пазике и пялился в окно. Над ухом у меня две тетки в подробностях расписывали симптомы странной болезни, которой хворала их общая знакомая. Из-за этого я едва не вышел на пять остановок раньше, причем на ходу и через закрытые двери. Еле удержал себя.

Домик в деревне Плюхово, принадлежащий Вадиму, я нашел только по наводке местных жителей. Поселение, против ожидания, оказалось большим, с непривычки можно заблудиться. По улицам слонялись раздутые от молока козы, в одном доме, кажется, догуливали свадьбу с битьем посуды. Посередине деревни торчал флагшток, и на нем бултыхалась тряпица, похожая на мужские трусы. В общем, жили тут весело.

Калитка в высоком сплошном заборе была не заперта. Избушка оказалась самой дряхлой во всей деревне, позади нее кто-то чем-то громыхал. Я поднялся на крыльцо и постучал Изнутри крикнули: «Открыто», и я вошел.

Минуту или две была немая сцена, потом Вадим встал, сунул руки в карманы и сказал;

— Та-ак. Явление.

Здесь уже сидели Серега с Лехой и тем здоровяком, еще трое, не знакомых мне, один совсем старый — сильно за тридцать, с почти лысой макушкой. Из соседней комнаты появилась молодая женщина в джинсах и майке, стала удивленно-весело изучать меня глазами. Жену Вадима, Ольгу, я видел, это была не она Значит, тоже из отряда. Хотя странно. Я не знал, что в отряде есть женщины, Но если уж они тут есть, то почему не быть и мне?

— Здрассьте, — сказал я им всем и поставил сумку на пол. Пусть хоть что со мной делают, сам я отсюда не уйду.

— И какими же путями? — поинтересовался Вадим, продолжая пилить меня хмурым взглядом.

— Это элементарно, Ватсон, — набравшись наглости, сообщил я. — Ты слишком громко говорил по телефону, когда был у нас. Про шашлык на даче в понедельник. Я просто сопоставил.

— Угу. — Вадим вытащил руки из карманов и скрестил на груди, кивнул остальным: — Проворный парень. — И опять на меня: — Адрес откуда узнал?

— Ну ты как маленький, Вадима. Очень просто узнал. Списал у Сашки Круглова базу налоговой, там все есть.

Из той же базы данных налоговой службы, недавно запущенной в подпольную продажу, я узнал и адрес Сереги. А работал он в компьютерной фирме, программистом.

— Дима, может быть, познакомишь нас с этой смышленой таинственной личностью? — со смехом спросил тот, с лысиной. В руках он крутил цифровую фотокамеру.

— Погодите, кажется, я сегодня уже видел этого пацана, — напрягся Серега, но все равно продолжал улыбаться.

— Значит, он сидел у тебя на хвосте, — повернулся к нему Вадим. — А ты узнал об этом только сейчас.

— Брось, Вадя, мальчишка просто поиграл в шпиона. У него это отлично получилось. А мы всего-навсего собрались посидеть на природе за шашлычком.

— Знаем мы ваши шашлычки, — сказал я самому себе.

В это время в дом вошел голый по пояс, лохматый парень с молотком в руке. На носу у него сидели смешные круглые очечки.

— Уф, — сказал он, вытирая лоб. — Командир, приказ выполнил, забор восстановил. А это еще что за шпендрик?

— Я Костя, — сообщил я. На шпендрика он и сам был похож очень. Студент какой-нибудь. Года на три меня старше.

— Где-то я его уже видел, еще раньше, — вспоминал Серега, сильно двигая бровями и чуть заметно — ушами.

Я смотрел на Вадима. Он должен, просто обязан был прочитать в моих глазах твердую неотступность и непоколебимость и принять правильное решение. Но он вдруг отвернулся, опять сел и стал копаться в бауле на полу.

— Это сын Ольгерда, — пробурчал он наконец. — Рвется в отряд. Сбежал из дома, надо понимать.

Серега шлепнул себя по лбу. Остальные запереглядывались.

— Ты хоть мать поставил в известность? — начал брюзжать Вадим. На него иногда находило этакое, принимался воспитывать. — Жаль, что ты не мой сын. А то бы выпорол. Ей-богу, выпорол.

Лохматый в очечках хлопнул меня по плечу. Он уже влез в рубашку и улыбался, в отличие от остальных, которые как раз перестали ухмыляться.

— Оставайся, — сказал он и протянул руку: — фашист.

— Что, правда? — Я дал свою.

— Вот те крест. — Парень истово перекрестился. — Но если тебя это смущает, можешь звать меня Поручик.

— Минуточку, — раздраженно произнес Вадим. — Я, между прочим, еще ничего не решил. Матвей, ты воды принес?.. Ну так неси давай. Обедать давно пора.

Поручик-Фашист погремел ведром и ушел, бормоча: «Забор почини, воды принеси. Что я вам, Золушка?»

— Будем голосовать? — предложил долговязый кудрявый парень с кавказским лицом.

— Никаких голосований, — отрезал Вадим. — У нас тут не демократия.

— Я благословение у отца Александра испросил, — выдал я аргумент. — А матери сказал, что идем с друзьями в поход. Я же не соврал?

Тут в дом ввалились еще двое, очень похожие друг на друга, с громыхающими рюкзаками. Стало совсем тесно, меня затерли в угол, от приветствий, объятий и крепких рукопожатии избушка чуть ходуном не пошла На столе уже была навалена гора разнообразной еды. Вернулся Фашист с ведром воды, на электрическую плитку поставили чайник. Обо мне временно забыли. Из их разговоров я понял, что собралось пока чуть больше половины отряда Остальных ждали до вечера По именам друг друга они почти не называли, у каждого было прозвище — позывной. Отцовский позывной Ольгерд я знал давно, Вадим как-то упомянул его. Но своего он никогда не говорил, я только здесь услышал — Святополк. Мне понравилось.