Брайан Олдисс - Весна Геликонии Страница 2

Тяжелый гул нарастал с приближением стада. С того места, где лежали Юлий с отцом, можно было различить три вида животных только потому, что охотники знали, что они там должны быть. В слабом свете все животные сливались в темную колеблющуюся массу с неясными очертаниями. Черное облако двигалось быстрее стада и теперь уже полностью заволокло весь Беталикс так, что смелые охотники много дней не смогут увидеть его. Колеблющийся ковер животных катился по равнине, индивидуальные перемещения в стаде были различимы не более чем подводные течения в бурной реке.

Туман сгустился над стадом, еще плотнее окутав его. От животных исходил запах пота, тепло, над ними роились тучи насекомых, способных существовать только вблизи теплых живых тел.

У Юлия участилось дыхание. Он увидел, что первые ряды уже ступили на берега заснеженного Варка. Они были совсем рядом — и подходили еще ближе. Весь мир превратился в одно огромное, пышущее жаром животное. Он выжидательно взглянул на отца. Хотя Алехо заметил взгляд сына, он остался таким же — внимательно смотрящим вперед прищуренными от холода глазами под набрякшими от мороза веками. Зубы его хищно блестели.

— Спокойно, — приказал он.

Живая масса накатилась на скованные льдом берега реки, которая там, внизу, несла свои воды. Уже можно было разглядеть отдельных животных. Они шли с низко опущенными головами. Ярко блестели белки глаз. Из пасти стекала зеленая струйка слюны. Пар, вырывающийся из их ноздрей, оседал кристалликами на шкурах. Многие животные были совершенно измучены. Шкура их была покрыта грязью, экскрементами, свисала клочьями. У некоторых из них были кровавые раны. Это были результаты ссор и драк со своими собратьями.

Бийелки шли вперед, окруженные своими меньшими собратьями. Могучие лопатки мерно двигались под серо-коричневой шкурой. Они косили глазами на тех, кто падал, поскользнувшись на льду. Казалось, что они ощущают впереди неизбежную опасность, угрожающую им, но понимают ее неотвратимость и идут к ней.

Масса животных пересекала реку, утаптывая снег копытами. Они двигались вместе с шумом, который создавали стук копыт, фырканье, мычание, кашель, лязг рогов и хлопанье ушей, отгоняющих надоедливых мух и комаров.

Три бийелка одновременно вступили на открытое пространство льда. Раздался резкий звук и глыбы ломающегося льда толщиной в метр вздыбились перед падающими животными. Йелков охватила паника. Те, которые уже были на льду, бросились в разные стороны. Многие спотыкались, падали и были раздавлены сзади идущими. Лед продолжал трескаться. Серая вода с остервенением рванулась вверх, как бы торжествуя свое освобождение. Животные медленно погружались в воду, разверзнув в жутком мычании пасти.

Но уже ничто не могло остановить животных, напирающих сзади. Они представляли собою природную силу, как и сама река. Под их непрерывным потоком исчезали их сородичи, заполняя трещины во льду, перекидывая мост из своих тел, по которому на другой берег выползали идущие следом.

Юлий поднялся на колени с копьем в руке. Глаза его горели. Но отец схватил его за руку и резко дернул назад.

— Смотри, дурак, там фагоры, — сказал он, бросив на сына яростный презрительный взгляд и ткнул копьем вперед, в направлении опасности.

Дрожа всем телом, Юлий рухнул на землю, испуганный гневом отца не меньше, чем мыслью о фагорах.

Стадо йелков, качаясь, шло по обе стороны выступавшей скалы, превращая в пыль ее подножие. Под их напором, казалось, закачался сам выступ.

Туча мух и жалящих насекомых, круживших над их изгибающимися спинами, обволокла Юлия и Алехо. Юлия пытался рассмотреть фагоров через этот клубящийся туман, но безуспешно.

Впереди ничего не было видно, кроме косматой лавины, движимой силой, неподвластной человеческому разуму. Она покрыла собой замерзшую реку, ее берега, она заполонила все пространство до далекого горизонта. Шли сотни тысяч животных, и клубящееся облако мошкары было их дыханием.

Алехо движением косматых бровей указал сыну, куда надо глядеть. Два огромных бийелка топали по направлению к ним. Вот уже их массивные тела, покрытые шерстью, оказались почти вровень с выступом. Когда Юлий смог отогнать от своих глаз мошкару, его взору представились четыре фагора, сидевшие по два на каждом бийелке. Хотя они и слились в одно целое с гигантскими животными, тем не менее, они имели вид всех тех, кто ехал верхом, а не шел пешком. Они восседали на плечах бийелков, обратив свои задумчивые бычьи морды в сторону возвышенности, где предполагалось пасти стадо. Их глаза злобно мерцали из-под загнутых рогов. Неповоротливые головы вращались на толстых шеях, росших из мощного туловища, сплошь покрытого длинной белой шерстью. За исключением их розовато-алых глаз, они были совершенно белы и сидели на шагающих бийелках, как будто были их частью. За ними раскачивались во все стороны сумки из сыромятной кожи, где находились дубинки и прочее оружие.

Сейчас, когда он осознал опасность, Юлий заметил и других фагоров. Верхом ехали только привилегированные. Рядовые члены сообщества шли пешком, приноравливаясь к шагу животных. Юлий с напряженным вниманием следил за процессией, боясь даже отогнать от лица наседающую мошкару. Вот буквально в нескольких метрах от него прошли четыре фагора. Он без труда смог бы пронзить копьем их вожака, всадив его между лопаток, если бы получил приказание Алехо. Юлий с особым интересом рассматривал проплывающие перед его глазами рога. Хотя в тусклом свете они казались гладкими, тем не менее, он знал, что внутренний и внешний края каждого рога были остры от основания до самого кончика.

Он страстно хотел иметь один из таких рогов. Рога мертвых фагоров применялись в качестве грозного оружия в диких закоулках Перевала. И именно за эти рога ученые люди в далеких городах, укрытых от бурь и ветров в укромных местах, называли фагоров двурогой расой.

Идущее впереди двурогое бесстрашно двигалось вперед. Походка у него выглядела неестественной из-за отсутствия обычного коленного сустава. Он шагал механически, как вероятно уже шагал многие мили. Расстояние не было для него препятствием.

Его длинный череп резко выступал вперед типичным для фагора образом. На каждой руке у него висело по кожаному ремню, к которым были прикреплены рога, обращенные остриями наружу, причем концы их были обиты металлом. При их помощи фагор мог отогнать любое слишком наседающее на него животное. Другого оружия при нем не было, но к спине ближайшего йелка был привязан узел со скарбом, в котором также находились копье и охотничий гарпун.

За вожаком следовали еще две особи мужского пола, а затем самка-фагор. Она была меньше ростом. На поясе у нее болталась сумка. Розоватые груди раскачивались под ее длинными белыми волосами. На ее плече сидел малыш, неловко уцепившись за мех на шее матери и склонив свою голову на ее. Самка шла автоматически, как будто во сне. Трудно было даже предположить, какой путь они проделали за эти дни.