Виталий Бодров - Хоббит, или Туда-сюда-обратно Страница 2

Гэндальфу тоже досталось. Сначала его едва не забодала свинья, потом он попался в капкан, прищемил бороду дверью, уши — окном и наступил в собственное дерьмо, испортив кроссовки фирмы «Найк». Со злости обложил гномов по-мордорски, те радостно похватали секиры и едва не устроили колдуну «Казад ай мену». Но все обошлось. Гномы сосчитали сами себя, и вместе с Гэндальфом их набралось ровно тринадцать штук. [2]

Понятно, что чем идти втринадцатером, лучше уж вообще не ходить, но почему гномы решили взять с собой еще и Бильбо вместо того, чтобы просто утопить Гэндальфа — сие загадка великая есть.

Когда вся тусовка завалилась к хоббиту, у того слегка поехала крыша. Гномы все были в плащах, но на голове носили модные в то время индейские кепарики из орлиных перьев. Дори, Ори и Нори понавтыкали перья даже в бороды, а Оин с Глоином эти самые бороды заплетали в косички.

Вообще, вся тусовка дико напоминала хиппанов, если бы не панковский фиолетовый гребень толстяка Бомбура и увешанные цепями Бифур с Бофуром.

— Поиграем в саранчу! — предложил Гэндальф, и гномы ломанулись на халявный хавчик.

Бильбо поплелся за ними, сожалея о том, что не успел начинить кексы крысиным ядом.

Набив желудки, гномы пожелали принять участие в уборке.

— Бейте тарелки, бейте розетки,Вилки тупите, гните ножи,На фиг бутылки! К Эру салфетки!Будет порядок — только скажи!

— пели гномы, а у них, как известно слова с делом не расходятся. Короче, не успел Бильбо оглянуться, как остался без посуды, а на осколках удобно расположился Гэндальф, возомнивший себя йогом.

Вылакав пиво, гномы решили устроить рок-сэйшн и забренчали на арфах буги-вуги.

Бильбо, злобно ворча, вытирал пол кепкой Гэндальфа и посыпал осколками обувь гостей.

Гномы орали что-то типа «За материк, на Магадан уйдёт последний караван». Торин Оукеншильд, по прозвищу «Дуб со Щитом» (или вроде того), пьяно рыдал и сморкался в скатерть.

Глядя на всё это, хоббит почувствовал, как в нём рождается любовь к прекрасным вещам. В частности, тем вещам, что лежали в карманах гномьих плащей.

Не буду пересказывать всё, что было сказано о золоте, Одинокой Горе и драконе. Всё равно цензура этого не пропустит. Свою порцию мата получил и Гэндальф, а также покойный Тингол — за Наугламир. Сомневаюсь, впрочем, что его это сильно взволновало.

— Да о чём тут говорить, дело-то пустяковое, — сказал Бильбо. — Всего-то и нужно — дойти и забрать сокровища. Идти только лениво в такую-то даль. Давайте вот как сделаем — вы притащите сюда дракона, а я отберу у него золото. Ну, что скажете?

Из того, что сказали ему гномы, Бильбо догадался, что идти ему всё же придётся и, возможно, куда дальше Одинокой Горы.

— Ладно, — сдался, наконец, он. — Завтра и начнём.

Гномы дружно закричали «Ура!», «Барук Казад!» и «Аллах акбар!», Бильбо тут же назначили Главным Взломщиком, а также Почётным гномом, и хотели даже приклеить ему бороду, но он не дался.

Потом все уснули. Бильбо всю ночь снились кошмары (на улице Вязов) с Гэндальфом в главной роли. Проснувшись, он убедился, что кошмар продолжается и наяву.

Глава 2 Баранья нога

Бильбо живо вскочил, надел халат и пошёл в столовую. В доме не было ни души, за исключением тринадцати гномов и одного Гэндальфа. Бильбо понял, что могло быть и хуже. Например, если бы поутру он обнаружил одного гнома и тринадцать Гэндальфов.

«Аи на ведуи, дунадан!», — подумал хоббит, но в слух высказался гораздо приличнее.

— Доброе утро! — приветствовал хоббит гномов.

— Что, опять? — с ужасом воскликнул Гэндальф, которому всю ночь снились кошмары с участием Бильбо.

— Барук Казад! — вежливо ответили гномы.

— Как спалось?

— Казад Ай-Мену! — одобрили гномы.

Гэндальф, покуривая травку, тщетно пытался сообразить, где он находится и кто он, собственно, вообще такой. Разобравшись, где пол, где потолок, колдун осторожно обошёл люстру и вышел во двор, едва не свалившись в небо.

Гномы, с бодуна веселые и добрые, подарили хоббиту кепку и плащ-палатку.

— Да не выпадет шерсть на твоих ногах! — пожелал Торин Бильбо, и тот машинально поправил парик на левой ноге.

— Бильбо, а ты не забыл носовой платок? — вежливо осведомился Гэндальф собираясь в дорогу.

— Какие мелочи, — отмахнулся хоббит и высморкался в плащ колдуна. Гэндальф печально осмотрел изгаженный плащ, но промолчал.

Наконец, вся банда выступила в поход. Гэндальф немедленно потерялся. В дальнейшем, он терялся с завидным постоянством, и гномы втайне надеялись, что однажды он потеряется настолько удачно, что больше не найдётся. Однако со временем эти иллюзии рассеялись.

С исчезновением Гэндальфа, гномы тут же перессорились. Балин рвался в одиночку освобождать Морию, Ори, Нори и Дори требовали идти на эльфов с целью отнятия у них Наугламира.

Торин убеждал Балина, что в Морию идти нехорошо, что будь с ними Гэндальф, он в Морию ни за что бы не пошёл. Балин отвечал, что тем более, надо скорее в Морию, пока Гэндальф где-то шляется, авось, хоть туда он за ними не увяжется.

Торин говорил, что в Морию они не пойдут, потому что, во-первых, далеко, во-вторых, там лохи, а в третьих, барлоги растут на каждом шагу. Балин подумал и ответил, что нежели там и впрямь лохи, то ни в какую Морию он не пойдёт, ну её к Эру, эту Морию, жили без неё раньше, и ещё проживём, ежели, опять-таки, Гэндальф не объявится.

Ори, Нори и Дори, не найдя ни одного, даже самого завалящего, эльфа, тоже слегка поутихли и про Наугламир на время забыли.

Подошёл вечер, и гномам захотелось ужинать, а уж хоббит-то всегда был не прочь перекусить. И тут оказалось, что все съестные припасы исчезли вместе с Гэндальфом. Все дружно приуныли. Зная прожорливый характер Гэндальфа, никто не рассчитывал на то, что хоть малость останется.

— О, да у нас ведь есть Взломщик, — вдруг подозрительно обрадовались гномы, и Бильбо испугался, что его сейчас съедят.

— Пойдёшь сейчас и сфеаноришь у кого-нибудь что-нибудь съедобное, приказал Торин. — А заодно посмотришь, что там за деревьями светится, хотя я и так знаю, что это костёр с тремя троллями. Если всё будет в порядке (впрочем, я уверен, что это к тебе не относится), вернёшься сам, если нет крикнешь два раза петухом, шесть — свиньёй, два — сычом, четыре рыбой-иглой, один — филином и пять — драконом. Тогда мы хоть убежать успеем.

Бильбо хотел сказать, что сычом он кричать не умеет, да и рыбой-иглой как-то не очень, но постеснялся. Он потопал по лесу, распугивая грибы и лягушек. Темнота его немного пугала, Бильбо упрямо повторял про себя: «День придёт снова!» — и чувствовал себя немного Турином (а отчасти даже и Турамбаром).