Жюль Верн - Фритт-флакк Страница 2

Море цвета мертвенной белизны искрилось, сливаясь со светящейся линией прибоя. Доктор и старуха сначала шли по изгибам бухты побережья, потом, поднявшись до поворота дороги, меж волнистых дюн.

К хозяину приблизилась собака, словно говоря ему: «Гм! Еще сто двадцать фретцеров попадет в сейф! Так вот и наживают состояние! Увеличится виноградник, и на ужин одним блюдом будет больше! И верный Гурзоф больше получит! Значит, лечить нужно только богачей, избавляя их от лишних денег!»

Старуха наконец остановилась, показывая дрожащим пальцем на красноватый огонек, светящийся в темноте. Это и был дом торговца Форта Картифа.

— Там? — спросил доктор.

— Да, — ответила старуха.

— Ay-ay-ay! — залаял Гурзоф.

Внезапно, всколыхнувшись в своих недрах, загрохотал Ванглор, и сноп пламени вместе с дымом поднялся до зенита, пронизывая облака. И доктор Трифульгас не устоял перед этими толчками и упал.

Когда он, богохульствуя, как истинный христианин, поднялся и осмотрелся, старухи не было. Куда же она подевалась? Может, провалилась в какую-нибудь трещину в почве или испарилась?

Собака неподвижно стояла на преждем месте, но на задних лапах, держа в открытой пасти потухший фонарь.

— Пошли! — пробормотал доктор Трифульгас. — Деньги я получил и, как честный человек, должен их заработать.

6

На расстоянии полукертса ничего не было видно, кроме одной светящейся точки, вероятно, в хижине умирающего. А вот и дом булочника. Ошибиться нельзя, старуха указала на него пальцем.

Доктор пошел быстрым шагом навстречу свистящему ветру и пронизывающему дождю, и по мере продвижения, дом, построенный на открытом месте, вырисовывался все яснее. Но что это? Этот дом странным образом был похож на моктронский «шесть-и-четыре»? То же расположение окон на фасаде, та же маленькая дверь, закругленная вверху.

Доктор подошел к дому так быстро, как только возможно при такой буре, толкнул полуоткрытую дверь и вошел. От сильного ветра она тут же захлопнулась за ним. Оставшийся на улице Гурзоф завыл, время от времени делая небольшие промежутки.

Что за чертовщина? У Трифульгаса создалось впечатление, что он находится в собственном доме. Но он не мог заблудиться, так как ни крюков, ни обходов не делал, значит, это Валь-Карньу, а не Люктроп… А между тем, тот же низкий со сводами коридор, та же деревянная винтовая лестница с широкими перилами, пришедшая в ветхость от долгой службы.

Поднявшись по лестнице до площадки, он увидел, что из-под двери, как и в «шесть-и-четыре», пробивается слабая полоска света.

Неужели это галлюцинация? При смутном свете он узнает свою комнату: желтый диван, шкаф из старого грушевого дерева, несгораемый шкаф, куда он собирался положить заработанные сто двадцать фретцеров…

Тут и его кресло с кожаными подушками, и столик с гнутыми ножками, на котором, рядом с гаснущей лампой, лежит открытый на 197-й странице «Свод Законов»…

— Что это со мной? — пробормотал доктор, и ему стало страшно. Зрачки расширились, тело словно уменьшилось, и его окатил ледяной пот, вызывая лихорадочную дрожь.

Но нужно спешить! Сейчас погаснет лампа, и умирающий тоже…

А вот и его кровать с балдахином, закрытая пологом с разводами. Не может быть, чтобы ложе Форта Картифа было здесь!

Доктор Трифульгас открывает занавеску дрожащей рукой и склоняется над неподвижным телом…

— Боже! Кто это? — На ужасный вопль с улицы ответил зловещий собачий вой.

Выходит, умирающий не Форт Картиф, а он, доктор Трифульгас!..

Удар сразил его самого! Апоплексия! Апоплексия с резким выходом серозной жидкости в полость мозга и с параличем тела.

Да, это тот, кого звали к больному и кому платили! Это тот, кто бессердечно и жестоко отказывался помочь бедному человеку! И это он должен умереть!

Доктор Трифульгас чуть с ума не сошел. Он считал себя уже погибшим. Приступы, учащающиеся каждую минуту, лишают больного способности действовать, останавливая сердце и дыхание. Но тем не менее он еще в сознании…

Что же делать? Может, пустить кровь и тем самым уменьшить ее прилив? Если доктор Трифульгас будет колебаться, то он умрет!.. В те времена еще делали кровопускания, таким образом спасая от апоплексии тех, кому не суждено умереть от нее.

Доктор Трифульгас выхватывает из своих инструментов ланцет, делает надрез на руке своего двойника, но кровь из его руки не течет. Тогда энергичными движениями он начинает растирать ему грудь, и в его собственной груди жизнь прекратилась. Он греет ему ноги горячими камнями — холодеют его собственные ноги…

Вот его двойник вытягивается, бьется, испуская предсмертный хрип…

И, несмотря на все свои познания, доктор Трифульгас умирает на своих собственных руках.

— Фритт!.. Флакк!..

7

Утром в доме «шесть-и-четыре» был найден мертвый доктор Трифульгас. Его положили в гроб и большой толпой проводили на Люктропское кладбище, куда он сам, судя по формулярному свидетельству, отправил несметное количество людей.

О псе доктора, старом Гурзофе, говорили, что со дня смерти хозяина он носится по стране с зажженным фонарем, завывая и рыча, словно бешеный.

Так ли все произошло на самом деле, никто не знает, но ничего в этом удивительного нет, ибо в Вольсинии, а особенно в окрестностях Люктропа происходят еще более странные вещи.

И кроме того, я еще хочу повторить, чтобы вы не искали на карте этого города, потому что его местонахождение ни по широте, ни по долготе не могли определить лучшие географы.