Гарт Никс - Остановись! Страница 2

— Все назад! — внезапно охрипнув, приказал Караджан. — Не двигаться!

Человек по-прежнему не останавливался. Все так же шагал в направлении внутренней заставы и очередного забора, тянувшегося в двух милях восточнее. Пули изодрали его ризу, или как там называлось это бурое одеяние. Насколько удалось рассмотреть, никакой другой одежды под облачением не было, тело сплошной коростой покрывала не то пыль, не то грязь, не то еще что-то неясное. Караджан спрятал пистолет в кобуру, нащупал бинокль, поднес к глазам и принялся крутить колесико фокусировки. Руки тряслись так, что перед глазами все плыло, пока он не догадался прижать локти к телу. Тогда удалось рассмотреть тощую, костлявую ногу, мелькавшую в складках подола. Нога была красная, но, похоже, вовсе не от запекшейся грязи.

Караджан опустил бинокль. Люди смотрели на него, счетчик понемногу прекращал истерически вопить, но звук оставался по-прежнему громким, а это сулило скверные новости.

— Отодвигаемся на двадцать ярдов вон в ту сторону, — распорядился Караджан, указывая вдоль дороги. Подальше от джипов. Подальше от траектории того, что находилось внутри одеяния. — Смотреть в оба! Этот тип мог быть не один.

— Не один?.. — пробормотал кто-то, кажется Брекенридж.

— Заткнуться и исполнять!

Караджан прикурил сигарету и закашлялся. В горле у него было совсем сухо. В пустыне всегда царила сушь, но сегодня она донимала особенно сильно.

— Что делать будем, сержант?

— Ловить гада, — сказал Караджан.

Он бросил недокуренную сигарету и побежал к головному джипу. Там тоже надрывался гейгер на заднем сиденье, хоть и не так громко, как в другой машине. Сержант схватил полевую рацию и поспешил обратно, а по здравом размышлении отвел людей еще на сто ярдов прочь. Просто ради того, чтобы писк счетчиков не отдавался в ушах настолько пугающе. А то как бы со страху в штаны не наложить прямо на глазах у парней. Пришлось резко вобрать воздух и срочно переключить мысли на что-то еще.

Караджан работал в службе безопасности полигона вот уже три года. Ему доводилось разговаривать с учеными, особенно с теми, кому плохо спалось по ночам, и они гуляли по городку, радуясь собеседнику. Он рассказывал им о Корее и о том, как им тогда не хватало бомб. Желательно побольше и помощнее. Потому что против них там стояли многие миллионы китайцев и русских, и ничто иное было просто не способно остановить их. Но беседы охранников и ученых этим не ограничивались, так что все были наслышаны о радиационном отравлении и о том, как от него умирают. И еще о том, что все, ранее допустившие неосторожность с облучением, были уже мертвы. Либо мечтали о смерти.

Радио, как выяснилось, работало, на что Караджан вообще-то не слишком надеялся. Про себя он полагал, что рация во втором джипе успела поджариться, но, собственно, на этот случай они двойной комплект с собой и возили. Так было принято в армии. Правда, на исправность аппаратуры особо рассчитывать не приходилось. Двойной комплект вполне мог оказаться удвоенной кучей бесполезного хлама, и все.

Караджан вышел на связь и доложил обстановку, сам понимая, насколько невероятным было его сообщение. На том конце определенно решили, что он был пьян, или у него с сердцем что-то случилось, или еще что нехорошее произошло. Поэтому он подозвал Андерсона, надежного парня из колледжа, и тот им все повторил, но они там подумали, что Андерсон тоже напился. Кончилось тем, что все ребята, один за другим, выступили в жанре коллективного бреда. Сперва перед лейтенантом, потом перед капитаном и наконец — перед полковником.

И все это время хренов супермен шагал себе и шагал в глубь полигона, и никто ничего по этому поводу не предпринимал.

Рация сдохла, когда полковник еще продолжал задавать тупые вопросы. Караджан отложил ее, и они снова стали пятиться в сторонку от джипов, пока он не решил, что трех сотен ярдов, пожалуй, будет достаточно. Здесь Караджан велел занять круговую оборону, что они и сделали — маленький зеленый кружок посреди каменистой пустыни, — и долго сидели так, покуривая и наблюдая. Разговоры Караджан решительно пресекал. Разговоры только помогли бы подогреть страх, который каждый по отдельности пока что держал в узде.

Примерно через полчаса над ними на малой высоте прошел вертолет. «Шауни СН-21» направлялся к месту испытаний. Еще две минуты, и они услышали, как заработали его пулеметы. Поднявшийся Караджан видел в бинокль, как винтокрылая машина выписала восьмерку и зависла. Пулеметы продолжали греметь.

А потом двигатели вертолета внезапно заглохли. Высота была слишком малой для спуска на авторотации, так что вертолет просто грохнулся наземь и взорвался. Пока он падал, пулеметчики все продолжали строчить. Все произошло до того быстро, что они, вероятно, вообще ничего понять не сумели.

Где-то через час после гибели вертолета, когда столб маслянистого дыма над местом аварии успел превратиться в завиток над трубой крематория, Караджан рассмотрел конвой, приближавшийся к ним по дороге. Пять джипов, два из них — с установленными пулеметами, и два грузовика с прицепами. В них, похоже, сидел весь личный состав базы, худо-бедно годный под ружье. Вплоть до поваров и лабораторного персонала.

Опережая военную технику на добрых полмили, катилась машина, которой Караджан обрадовался куда больше, — синий «шеви бель эйр» пятьдесят седьмого года со складной крышей, принадлежавший профессору Аарону Вайсу, главному ученому полигона. Вот кто способен все понять намного качественней и быстрей, чем Белый Потёк Говна, как вся база за глаза называла полковника Уайта. Если подозревали, что полковник мог случайно услышать, говорили просто Потёк. Ему слышалось «Поток», и он думал, что подобное прозвище, вроде бы подразумевавшее стремительную мощь, было свидетельством уважения со стороны личного состава.

Караджан замахал руками, останавливая машину Вайса на почтительном удалении от джипов. Профессор явно слышал переговоры по радио, потому что наружу он вылез облаченный в перчатки и бахилы, держа в руках счетчик Гейгера, оснащенный длинным щупом. Этим щупом он тотчас обследовал всего Караджана, держа его в четырех дюймах от кожи и внимательно следя за показаниями прибора.

— Фонишь чуток, сержант, — проговорил он наконец. — Нет, ничего страшного. Сюда уже везут передвижные установки для дезактивации, так что можно будет одну прямо здесь и развернуть. Раздевайтесь и складывайте наземь все шмотки, действительно все, их надо будет захоронить. Значит, говоришь, тот тип в облачении пошел вон туда, мимо твоего джипа? И вся ваша стрельба была ему что божья роса?