Юрий Бурносов - Два квадрата (Числа и знаки - 1) Страница 2

Бофранк обошел тело. При жизни это была миловидная, хотя и крупноватая телом девушка лет двадцати трех. Наверное, на выданье - в таком возрасте в здешних местах как раз и выходят замуж...

- Отвернитесь! - велел он. Все послушно отвернулись. Подняв длинную юбку покойницы, он произвел необходимый осмотр и, оправив одежду, сообщил:

- Покушения на ее честь не было. Как звали девушку?

- Микаэлина, хире прима-конестабль. Микаэлина Эннарден, дочь мельника Гая Эннардена, - сказал чирре, приблизившись.

Хорошо, что не лето. По жаре тело давно бы стало угощением для мух и жуков.

- В четырех предыдущих случаях голову отрезали точно так же?

- Да, хире прима-конестабль, точно так же. Чисто и аккуратно, словно теленку на бойне.

- Можете не именовать меня чином, чирре, - буркнул Бофранк, в очередной раз зачерпнув краешком туфли холодную воду. - Так и быстрее, и проще. Мы же не на балу.

- Благодарю, - коротко поклонился чирре. Перед отъездом из столицы Бофранк навел о нем кое-какие справки: сорок девять лет, вроде бы из мелко поместных, родом с востока, вроде бы служил в кирасирах. Дослужился до секунда-капрала, вышел в отставку по цензу о рангах и наградах, по возвращении в родные края женился, был избран чирре. Для бывшего кирасирского секунда-капрала у Демеланта было слишком тонкое и красивое лицо, отнюдь не покрытое шрамами, как того можно ожидать от старого рубаки. Такого, как в известной сирвенте:

Вся жизнь - боевая страда:

Походный разбить бивуак,

Стеной обнести города,

Добыть больше шлемов и шпаг.

Господь, не неволь

Ждать лучшей из доль:

Любовных услад

Мне слаще звон лат.

- Велите отвезти тело в поселок и положить на холод, - распорядился Бофранк. - Ледник, думаю, найдется?

Он никак не адресовал свой приказ, посему Демелант и староста переглянулись, и после короткой паузы чирре что-то велел вполголоса своим людям. Двое сняли притороченный к седлу рулон и принялись развязывать ремни - это оказалось большое грубое полотнище, покрытое пятнами - видимо, от недавнего использования с той же целью. В него и завернули покойницу.

- А голову? - спросил молодой гард. Он был напуган, редкие светлые усики на верхней губе дрожали.

Бофранк пожал плечами:

- Голову бросьте туда же.

Молодой послушно выполнил это, ухватив голову за пышную косу, заплетенную баранкой. Золотистые волосы слегка подмокли кровью, но даже в этом сумрачном и промозглом месте, казалось, излучали солнечное тепло, сродни тому, как делают это крупные спелые колосья.

Бофранк сделал несколько энергичных движений руками, потому что замерз, да и позвоночник начал побаливать. Больше тут делать было нечего. Следов нет, да и какие следы - мох, словно плотный ковер с густым ворсом, скрывал все. А с телом можно разобраться и в поселке.

- Я закончил, - сообщил он старосте. Тот учтиво кивнул и осведомился, как соблаговолит поехать хире конестабль - в своей карете или в карете старосты.

- Я поеду верхом, - сухо ответил Бофранк. - Аксель, выпряги Рыжего.

Аксель послушно выпряг Рыжего и подвел к конестаблю.

- Хире чирре, вы не откажетесь быть моим попутчиком?

- С удовольствием, хире прима-конестабль.

- А вы можете ехать вперед, - сказал старосте Бофранк. - Аксель, разберись с ночлегом и обедом... вернее, уже ужином. Мы с чирре долго не задержимся.

Кареты со скрипом развернулись и вскоре уже скрылись из виду за холмом, увозя старосту, гардов и обезглавленную покойницу. Демелант спокойно стоял у дерева, сложив руки на груди.

- Что вы думаете, чирре? - спросил Бофранк, развязывая шнурки на подсумке.

- Вы специально удалили людей, чтобы говорить не чинясь?

- Вы правы. Не думаю, что в том была сильная нужда, но всегда лучше, когда собеседников лишь двое. Курите?

- Прошу простить, конестабль, но уже много лет, как оставил эту дурную привычку.

То, что чирре без труда перешел на чин и не вставлял навязшего в ушах "хире", Бофранку понравилось. Он, не торопясь, набил в трубку лохмотья табака, умял пальцем и чиркнул спичкою. Блеснула искра, и деревянная палочка, покрытая воском, с шипением загорелась.

- Спички, - сказал Демелант. В голосе его послышалось сожаление, и Бофранк поднял брови.

- Спички, - повторил чирре и пояснил: - У нас тут все больше кресала... Поистине дыра, позабытая господом.

- Возможно, возможно... Так что вы думаете, чирре? Говорите обстоятельно и открыто, я вас внимательно слушаю.

- Да мы уж все передумали, - сказал Демелант. - Опыта сыска нет, да и подобного никогда не случалось. Воруют, так где не воруют, на дороге грабят, так где не грабят. А тут - странное, конестабль, необъяснимое. В поселке паника. Люди не выходят из домов, никто не ходит в лес за грибами, за хворостом, за дровами... Затем вас и позвали. Хире наместный староста не хотел письма подписывать, мол, сами разберемся, да после четвертого случая сам за мной прислал. А тут как раз и это... - Чирре кивнул на проплешину, где мох уже распрямился, почти скрыв очертания недавно лежавшего здесь тела.

- Кто нашел девицу?

- Старуха. Одна из немногих, кто ходит за хворостом. Прибыльный промысел сегодня. - Чирре невесело улыбнулся.

- Старуха, значит, не боится?

- Старуха говорит, что все от господа, стало быть, и смерть ее тоже. Да и жадна старая курица... Но теперь, мнится мне, больше в лес не пойдет. Чуть жива была, как прибежала.

- Так, - Бофранк машинально потрепал по шее потянувшегося к нему Рыжего. - Поедемте, чирре. В дороге продолжим.

Невесел был путь назад, и Бофранк еще раз уверился, что худшего места покамест не видал. Везде сущий мох полз по древесным стволам, фестонами свисал с ползучих растений-паразитов, канатами оплетавших весь лес; из него там и сям торчали странного и непристойного вида бледные головастые грибы, словно жуткие гномы выставили из-под земли в насмешку над проезжим свои тайные уды... Сырой, больной воздух заставил Бофранка раскашляться, и он поспешно затянулся благотворным табачным дымом.

Ни одной живой твари не увидел конестабль по пути, только в древесной выси порой кто-то возился и хрипло, как удавленник, стонал. Нет, лес в имении отца Бофранка, лес его детства, был совсем иным - приветливым, теплым, залитым солнцем. А сюда, казалось, не достигают солнечные лучи, не приходит лето...

- Вы все отменно описали в письме, так что не стану утомлять расспросами. Но есть ли у вас кто-то на подозрении?

- В таком случае я не звал бы вас, конестабль, - покачал головой Демелант.

- Нет ли в окрестностях сект или храмов, исповедующих странные, а то и запрещенные веры?

- Если и есть, то совсем уж тайные, о которых нам неведомо. Вы полагаете, что убийства могут быть частью запретных ритуалов?