Алан Фостер - Внутри себя Страница 2

И еще он мог сварить чашку хорошего кофе.

— Что хотели бы вы сегодня на завтрак, сэр? — Низкий голос модуля был не таким ровным, как искусственный голос логического центра Коллигатара. Однако, это говорила часть машины.

— Баварский кофе, — ответил Ористано, присаживаясь. Он уже позавтракал дома.

Машина могла великолепно обеспечить его едой. Некоторые техники остались бы жить внутри комплекса на весь год, наслаждаясь тем, как Коллигатар выполняет любое их пожелание, но существовали законы, запрещающие такое, хотя и добровольное заключение.

Люди нуждались в реальном мире, хотели они жить в нем или нет.

Мартин вздохнул, откинулся в кресле и прислушался к звуку струйки кофе, стекающей в кружку в нише справа. Он расслабился и стал с удовольствием смотреть на огромный голографический экран. Из-за него помещение казалось загроможденным оборудованием, но Ористано настоял на том, чтобы экран установили.

Ощущение глубины воспроизводилось прекрасно, когда изображение медленно перемещалось слева направо. За полчаса произошел поворот на 360 градусов, и движение началось сначала. Ористано никогда не уставал от этого зрелища, и никогда не менял изображение, хотя из своего офиса имел доступ к тысячам разных сцен.

На голографическом экране был пляж Парижа, берег бухты Полинезийского острова Хуахине. Пальмовые деревья, голубое небо, полуразрушенные кратеры вулканов, белый песок и прозрачная вода, сверкающая, резко контрастирующая с предзимним пейзажем на берегу. Иногда появлялись медленно плывущие скат или акула.

Мартин неохотно повернулся посмотреть на список, появившийся на центральном мониторе. Советское правительство запрашивало параметры выращивания ржи для района нового Узбекистана. В деле было задействовано несколько гибридов семян и специалисты, как обычно, спорили до хрипоты, какой из них лучше.

Решение данного вопроса требовало детального сравнения последних анализов почвы района, разновидностей насекомых и возможности наводнений; предсказаний погоды на ближайшие полгода; информации о психологическом состоянии как каждого колхозника, так и каждого частного фермера; сведений о состоянии техники и запасных частей; плюс несколько тысяч факторов, включая огромное множество тех, которые на первый взгляд не имели никакого отношения к делу.

Ористано принял запрос с привычным одобрением. Коллигатару требовалось меньше пяти минут, чтобы провести анализ задачи. Конечно, он не мог приказать Советскому правительству твердо придерживаться этого решения. Это было просто предложение.

Прозвучало длинное обращение Департамента Безопасности Соединенных Штатов. Несколько озабоченных генералов представили новую статистику, показывающую увеличение ядерного вооружения Советов. Коллигатар спокойно проверил данные и выдал тысячу графиков, опровергающих обвинение. Он внимательно следил за арсеналом пяти супердержав. Подозрения генералов США, Советского Союза, Латино-Американского Союза и Великого Восточно-Азиатского содружества обеспечивали военных работой. Люди все еще чувствовали необходимость содержать армии, чтобы следить друг за другом. Коллигатар ухитрялся справляться с этими приступами паранойи.

Кофе для Мартина был готов, великолепный, как всегда. Микропроцессор отлично знал его вкусы. Мартин начал медленно пить, одновременно просматривая строчки информации.

ЮАР и Восточно-Африканская Федерация опять повздорили. На этот раз из-за новых границ, которые разделяли то, что когда-то было португальской колонией Мозамбик. В последние десятилетия такие споры могли решаться Мировым Судом. Теперь же все вопросы от посевов ржи до положения белых медведей на Аляске решал Коллигатар. Ему требовалось принять решение, которое удовлетворило бы обе стороны… по крайней мере на этой неделе.

Затем появится новое требование или вызов, и Коллигатар будет вынужден рассматривать каждую деталь ситуации, начиная с завоеваний зулусов, и выносить совершенно новое решение, настолько часто и вежливо, насколько требует проблема. Такая игра держала многих политиков при деле.

Пришло также сообщение от жены Мартина, которая напоминала ему, что они собирались пообедать с той милой молодой парой из Турина на следующей неделе. Ористано сдвинул брови, пытаясь представить лицо нового итальянского посла в Европейском экономическом сообществе. Оно, как-будто ускользало из его памяти, но он запомнил жену посла, которая была одета более соблазнительно, чем подобало женщине ее положения.

Ористано обрадовался предстоящей прогулке. Образ сердитого, вечно бормочущего техника, жертвующего своей человеческой природой ради машины, не для него. Он любил беседу, вкусную еду и вино. Мартин не устыдился и с восхищением взглянуть на молоденькую жену дипломата, в то время как Марта наблюдала за ним и посмеивалась над его самонадеянностью.

Самой популярной шуткой в комплексе недавно стал факт, что за первые шесть недель работы новый итальянский посол засвидетельствовал свое почтение не одному, а двум папам — одному в Риме, другому в Люцерне. Разве не принимал Ористано слово прямо от электронного божества?

Неправда, терпеливо поправлял шутников Мартин. Бог приказывал, а Коллигатар только предлагал.

Он закончил просмотр информации на мониторе и не увидел больше ничего, заслуживающего внимания. О, опять это дело о правах на рыбную ловлю в Эгейском море. Эти сумасшедшие албанцы! Мартин представил, есть ли где-нибудь люди, которым ничего не нужно от Коллигатара?

Не было сомнения, что аргумент албанцев будет отвергнут снова, но его присутствие в файле раздражало Ористано. Кто-то должен был перехватить этот запрос на нижнем уровне. Мартин переправил его Бургессу.

Он стряхнул пыль со своей рубашки. На ней были четыре кармана и еще шесть на брюках. И все они оказались заполненными. Ористано делал записи. Заметки на бумаге являлись анахронизмом в электронном мире, но Мартин лелеял свои капризы.

Он также был «вооружен» парой часов — по одному на каждом запястье. Правда, часы на левой руке являлись не часами, а дистанционным терминалом, связывающим его с офисом, а оттуда с логическим центром. Мудрость поколений на левом запястье, размышлял Мартин, показывала, что ремень из акульей кожи требовал замены.

Разве не смешно, думал он, если бы ремень порвался во время заплыва через озеро, утонул, и какая-нибудь хищная рыба проглотила бы мудрость поколений.

В течение следующих сорока пяти минут жизнь и мир продолжали бы существовать по-прежнему. Затем все начало бы сходить с ума.

Слабое жужжание привлекло внимание Мартина. Над клавиатурой замигал красный огонек. Ористано стоял очень близко к голографическому экрану, блаженствуя в тепле и наслаждаясь южным тихоокеанским солнцем.