Тед Чан - Торговец и врата алхимика Страница 2

Первый фокус я принял за хитрый трюк, но этот показался мне намного сложнее, потому что на пьедестале с обручем не было места, где мог бы спрятаться человек.

— Очень изобретательно! — воскликнул я.

— Спасибо, но это не просто ловкий фокус. Одна сторона обруча опережает обратную на несколько секунд. Проходя обруч насквозь, мы мгновенно преодолеваем это расхождение.

— Не понимаю, — признался я.

— Позволь мне повторить демонстрацию.

Он опять сунул руку в обруч, и рука исчезла. Башарат улыбался, поводя обрубком вперед-назад, как при перетягивании каната. Затем он снова вытянул руку и раскрыл ладонь. На ней лежал перстень, который я сразу узнал.

— Это мой! — Я посмотрел на свою руку и увидел, что перстень по-прежнему украшает палец. — Ты умудрился сделать копию.

— Нет, это действительно твой перстень. Погоди.

И снова рука показалась с другой стороны обруча. Желая понять секрет трюка, я потянулся и схватил ее. Это была не поддельная, а теплая и живая рука, как моя. Я потянул за руку, а она потянула в свою сторону. Потом ловким движением карманника рука сняла перстень у меня с пальца и тут же исчезла в обруче.

— Перстень пропал! — воскликнул я.

— Нет, мой господин, — сказал старик. — Вот он. — И он протянул мне перстень, который держал. — Прости меня за эту игру.

Я надел перстень на палец.

— Он оказался у тебя до того, как я его лишился.

В это мгновение снова появилась рука, на этот раз с противоположной стороны.

— Что это? — поразился я, узнав руку по рукаву, прежде чем она исчезла, при этом старик даже не шелохнулся.

— Помни, — сказал он, — что одна сторона обруча предшествует другой.

И он обошел обруч и сунул руку уже с другой стороны, и она снова исчезла.

Ты, о великий калиф, несомненно, уже догадался, но я только в ту минуту понял: все, что происходит на одной стороне обруча, происходит и на другой, но на несколько секунд позже.

— Это магия? — спросил я.

— Нет, мой господин, я в жизни не встретил ни одного джинна, а если бы и встретил, то не поручил бы ему ничего мало-мальски стоящего. Это форма алхимии.

Он пустился в объяснения, рассказывая, как искал в окружающей сущности крошечные поры, похожие на отверстия, которые проделывают в древесине червячки, и как, найдя одно такое отверстие, он сумел расширить его и растянуть, подобно стеклодуву, превращающему каплю расплавленного стекла в длинную трубку, а затем он уподобил время водному потоку, и тот вливался с одного конца и застывал густым сиропом, выливаясь из другого. Признаю, на самом деле я мало что понял из его слов и не могу подтвердить их истинность. Я только и ответил:

— Ты создал нечто воистину изумительное.

— Спасибо, — сказал старик, — но это всего лишь прелюдия к тому, что я намерен продемонстрировать тебе сейчас.

Он повел меня еще дальше в глубину дома. Посреди комнаты, где мы оказались, стоял круглый дверной проем, чья массивная рама была изготовлена из того же гладкого черного металла.

— То, что ты видел прежде, — это Врата секунд, — сказал он. — Теперь перед тобою Врата лет. Обе стороны двери отделяет друг от друга промежуток в двадцать лет.

Должен признать, его замечание не сразу до меня дошло. Я представил, как он протянет руку в дверной проем с одной стороны и будет ждать двадцать лет, прежде чем она появится с другой, и этот волшебный трюк показался мне не очень-то вразумительным. Я примерно так и выразился, а старик рассмеялся.

— Это один способ использовать Врата, — сказал он, — но подумай, что произойдет, если ты пройдешь их насквозь. — Стоя с одной стороны дверей, он жестом подозвал меня к себе и показал, что за ними находится. — Смотри.

Я взглянул и увидел, что в комнате по ту сторону лежат другие ковры и подушки, совсем не те, что там были, когда я вошел. Я покачал головой и понял, что когда я смотрю сквозь дверной проем, то вижу совсем другую комнату, в отличие от той, в которой нахожусь.

— Ты видишь эту комнату, какой она станет через двадцать лет, — пояснил Башарат.

Я заморгал, как моргает путник в пустыне, когда ему померещится вода, но картина по ту сторону врат не изменилась.

— И ты говоришь, что я могу войти в дверь? — спросил я.

— Можешь. Сделав этот шаг, ты окажешься в Багдаде будущего. Ты можешь отыскать себя, постаревшего на двадцать лет, и поговорить с ним. А после ты мог бы снова пройти Врата лет и вернуться в сегодняшний день.

От слов Башарата у меня голова пошла кругом.

— А ты сам это проделывал? — поинтересовался я у старика. — Ты сам проходил Врата?

— Конечно, как и многие мои посетители.

— Еще совсем недавно ты упомянул, что я первый, кому ты показываешь свое изобретение.

— Если говорить об этих Вратах, то так оно и есть. Но я много лет держал лавку в Каире, именно там я создал свои первые Врата лет. Я многим их показывал, и многие ими пользовались.

— Чему они учились у самих себя, постаревших?

— Каждый извлекал свой собственный урок. Если желаешь, я могу рассказать тебе историю одного такого человека.

Башарат поведал мне эту историю, и, если это доставит тебе удовольствие, о великий калиф, я изложу ее прямо сейчас.

РАССКАЗ ОБ УДАЧЛИВОМ КАНАТЧИКЕ

Некогда жил молодой человек по имени Хасан, и зарабатывал он на жизнь тем, что плел канаты. Он прошел Врата лет, захотев увидеть, каким станет Каир в будущем, и, оказавшись там, удивился, как изменился город. Он словно попал в сценку, вышитую на гобелене, и хотя город был тот же самый, Каир, но Хасан воспринимал самые обычные виды как чудеса.

Он проходил мимо врат Зувейла, где дают представления танцоры с мечами и заклинатели змей, когда его окликнул звездочет:

— Юноша! Не желаешь узнать будущее? Хасан рассмеялся.

— Я и так его знаю, — ответил он.

— Наверняка тебе любопытно, ждет ли тебя в будущем богатство, разве нет?

— Я канатчик. Богатство мне не светит.

— Почему ты так уверен? А как же всем известный торговец Хасан аль-Хубал, который начинал канатчиком?

Из любопытства Хасан стал расспрашивать людей на рынке, знают ли они такого богатого торговца, и убедился, что это имя всем хорошо известно. Хасану даже рассказали, что торговец живет в богатом районе Хаббания, поэтому юноша туда и отправился, расспрашивая по дороге, как найти его дом, который оказался самым большим на улице.

Хасан постучал в дверь, и слуга провел его в просторный красивый зал с фонтаном в центре. Хасан ждал, пока слуга ходил за хозяином, но, глядя на блестящее черное дерево и мрамор вокруг себя, он почувствовал, что там ему не место, и собрался было уходить, когда появился он сам, но только постаревший на двадцать лет.