Алесь Куламеса - Человек из леса Страница 2

Следующим утром, еще до завтрака, Семен с ружьем обошел поляну, на которой стояла заимка, но следов не заметил. Завершая круг, у самого ручья, протекавшего по краю поляны, мужчина приметил ель, поваленную ветром еще год назад. Она лежала поперек ручья, и крепкие ее ветки походили на частокол.

Семен хмыкнул и попробовал перелезть. Стоя по ту сторону бревна и стирая кровь с расцарапанной щеки, он понял, как защитить не только заимку, но и всю поляну. Семен вернулся за инструментом, позвал Митьку, чтобы тот следил за лесом, и принялся за дело.

Валить деревья оказалось тяжело — раньше Семен брал только уже упавшие, поэтому опыта не было никакого. Первое подрубленное дерево — молодая сосенка — едва не упало прямо на Семена. Спасли ветви росших рядом елей, задержавшие падение. Отскочив, мужчина долго приходил в себя, ругаясь сквозь зубы. Сын, к счастью, ничего не понял, посчитав, что все идет как надо.

Следующее дерево Семен валил уже умнее — привязав его к другому. Время от времени мужчина перевязывал веревку, увеличивая натяжение. В итоге освобожденное дерево упало куда нужно.

К вечеру Семен повалил еще три дерева. Вроде не много, но участок метров в десять стал совершенно непроходим. Засека получилась плотной — крупный зверь, даже медведь, не пролезет.

— Смотри, Люба, — показал Семен подошедшей жене. — Как?

Женщина придирчиво осмотрела засеку, хмыкнула:

— Просто линия Мажино какая-то. Мужчина расплылся в улыбке:

— Недели за две по всему краю сделаю. Никакой немец боком не обойдет.

— Ты у меня просто чудо. — Люба чмокнула мужа в губы.

Вечером, украсив шишками несколько еловых веточек, они всей семьей отметили Новый год праздничным ужином — картошкой с последней банкой тушенки.

Ночью Люба спала куда спокойнее. Семен же дважды просыпался, ходил на крыльцо, но ничего не слышал.

Утром Семен нашел следы. Два глубоких, будто специально выдавленных отпечатка ботинок. Возле засеки. Казалось, будто пришелец осматривал результат трудов Семена.

Сплюнув от досады, Семен аккуратно затер следы и не стал рассказывать о них жене. Весь день он упорно, почти не отдыхая, валил деревья. Благодаря уже набитой руке дело пошло быстрее, и к вечеру засека выросла больше чем вдвое. Люба заметила, что следовало бы сделать ее гуще, но Семен не согласился. Прежде стоило закончить «основной периметр». Жена возражать не стала.

Он трудился над завалом еще четыре дня. В итоге по всему краю леса вокруг поляны — и даже на заросшей лесной дороге, ведущей прочь, — возникла плотная стена, ощетинившаяся сучьями и ветками. Перебраться через нее — непростая задача.

Единственное место — это узкий лаз, вырубленный под стволами деревьев, поваленных на дорогу. Семен прикрыл его дверью от летней кухоньки, уложенной горизонтально. Чтобы незваные гости не проникли незаметно, он подпер дверь кольями и повесил связку банок. Если кто-то будет выбивать дверь — грохот предупредит.

За время работы Семен еще дважды видел следы. Что характерно, они никогда не появлялись возле самой заимки. Только в отдалении. Эту странность он не понимал, но с женой не обсуждал. Не хотел понапрасну тревожить. Любовь только начала спокойно засыпать, и очень не хотелось ее пугать.

Соорудив засеку, Семен с трепетом ждал — появятся следы или нет. Несколько раз за день он обходил свои владения, но, к радости, ничего не замечал. Кажется, незнакомец оставил их в покое.

Это успокаивало. Но Семен не стал расслабляться. Он решил сделать засеку максимально широкой и планомерно валил по два-три дерева в день. В некоторых местах завалы высились до шести-семи метров.

Люба была довольна.

— Надоела картошка, видеть ее не могу. — Семен с отвращением проглотил кусок и скривился. Митька прыснул и скорчил такую же рожицу.

Люба покачала головой, но промолчала — такие разговоры случались едва ли не ежедневно.

— Пойду-ка я на охоту, — решил Семен, поднимаясь из-за стола.

— Думаешь, стоит? — встрепенулась Люба. — Может, не надо?..

— Да ну, — махнул рукой муж, — без мяса нельзя.

— Но он… — начала женщина и осеклась, увидев, как Семен нахмурился и кинул взгляд на ребенка.

— А он ушел давно, — отодвинул тарелку Митька. — Следов уже почти неделю нету.

Люба поджала губы и выразительно посмотрела на мужа. Тот смущенно кашлянул, а Митька вступился за отца:

— Ну а чего — вы же шепчетесь, а я слышу.

— Ладно, замяли. — Семен подошел к жене, поцеловал в пробор. — Не злись, он уже большой.

Люба промолчала, но, кажется, остыла.

— Пап, а можно я с тобой? — подскочил Митька.

Семен призадумался — незнакомец вроде ушел. Но Люба права, мало ли что…

— Лучше останься здесь — на всякий случай.

— Ну вот, — приуныл Митька, — опять.

— В качестве компенсации, — усмехнулся Семен, — разрешаю патрулировать заимку с ружьем.

Люба вздохнула, глядя на радостно прыгающего Митьку, но снова промолчала.

Собравшись, Семен на четвереньках пробрался через лаз и углубился в лес. Сначала шел по дороге, путаясь в высокой траве, потом свернул в чащу. Если идти напрямик, то через час пути лес редел, и зайцы там встречались чаще. Впрочем, ушастых за последний год расплодилось так много, что временами Семен охотился, не уходя с заимки.

Впереди хрустнула ветка. Кабан? Семен рывком сдернул ружье и сжал покрепче. Снова хрустнула ветка, и раздался глухой надсадный кашель. За кустами лещины мелькнул силуэт. Кажется, у него в руках было оружие.

Не думая, Семен вскинул ружье и выстрелил дуплетом, с обоих стволов.

В ответ донесся мат и треск сучьев. Человек убегал.

Семен дрожащими руками перезарядил оружие и осторожно пошел вперед.

Беглеца он не видел из-за слишком густого леса, поэтому ориентировался на шум. Постепенно, правда, треск веток стихал — то ли беглец притормозил, то ли, наоборот, оторвался от Семена.

Наверное, стоило остановиться и повернуть назад, но отступать было поздно. Страх и азарт, побудившие выстрелить и преследовать, отступали. Теперь Семен чувствовал себя виноватым. А вдруг рана тяжелая? А если человек не желал зла? Может быть, это вообще не тот, кто наведывался на заимку? Даже если это и он, то, по совести, он ведь ничего плохого не делал. Надо было найти его и помочь.

Семен выскочил на поляну и замер, оглядываясь. Листва нигде не колыхалась, но впереди виднелся изрядно потоптанный малинник — кажется, беглец скрылся туда.

Семен двинулся вперед. Когда он был на середине поляны, за спиной отчетливо клацнул затвор. Мужчина замер.