Энн Маккефри - Спор о Дьюне Страница 2

- Компьютеры предсказывают, что если мы немедленно... - Первый сделал паузу, чтобы каждый из семи коллег проникся важностью его слов, немедленно не начнем бороться с этой губительной инертностью, то через три поколения наша цивилизация перестанет существовать. А посему, - Первый поднялся во весь рост, - я, как Первый Консул, уже выбрал тех, кто переселится в этот новый прекрасный мир, чтобы начать интенсивное переобучение. Они станут развивать те черты нашей расы, которые позволили завоевать мир, они будут...

- Охотится и убивать? - зловещим шепотом выдохнул Третий.

- Охотится, да! И убивать, добывая пищу, - спокойно согласился Первый, - но с помощью самого примитивного оружия. На этой планете нет разумных существ. Это, как вы только что видели на экране, экологически сбалансированный мир, сохранивший естественный порядок жизни, который зиждется на принципе "пусть победит сильнейший". Кроме того, если бы мы сейчас были вынуждены считаться с судьбой местных развивающихся видов, то, на мой взгляд, мы проделали слишком сложный путь эволюционного развития, чтобы забыть ужасные уроки прошлого и не сделать из них соответствующих выводов. На самом деле, - невесело улыбнулся он, - мы зашли в своем развитии так далеко, что едва ли не сгубили собственную расу. Поэтому давайте обсудим эту проблему со всех сторон, как подобает высокоразвитым разумным существам, каковыми мы себя считаем. Я, конечно, не собираюсь попирать чьи-либо убеждения или принципы. Пятый, не хотите ли вы взять слово? У вас, кажется, тоже есть соображения насчет этого, не так ли?

С поспешностью, которая плохо вязалась с его положением и возрастом, Пятый поднялся и хриплым от волнения голосом произнес целую речь.

Он не пытался скрыть пугающий рост числа самоубийств, включая необъяснимую волну массовых смертельных самоистязаний; ужасную апатию у одних слоев населения и бессмысленную тягу к насилию у других; падение рождаемости у высших и наиболее развитых; умственную деградацию низших; общий упадок и безразличие.

Четвертого Консула попросили более подробно осветить проблемы образования. Почтенный джентльмен мгновение смотрел на свой пухлый доклад и вдруг выпустил его из рук; стопка листов упала на стол.

- Здесь масса статистических данных. Но Первый Консул уже сказал вам самое главное: среди молодежи лишь один из двухсот проявляет интерес к занятиям. Не стремятся, а всего лишь проявляют интерес! Если нет стимула учиться, зачем себя утруждать? Судя по данным об уровне начального образования, в моей дальнейшей деятельности нет никакого смысла. Скоро совсем не останется учителей, чтобы учить тех, кто не хочет ничему учиться!

Он пожал плечами и сел. Голова его упала на грудь, весь вид выражал полное уныние.

Шестой Консул встал и откашлялся, намереваясь слегка рассеять пессимизм, в который повергло всех выступление Четвертого. Зачитав половину своего отчета по промышленности, он тоже замолчал, и его доклад шлепнулся об стол.

- Нет смысла продолжать. Возможно, мне повезло, так как большая часть операций в моем департаменте автоматизирована, и в настоящее время подготовка персонала не является столь острой проблемой. Но она непременно возникнет. Причем очень скоро.

Третий Консул пристально оглядел коллег, пытаясь поймать их взгляды. Наконец, он дошел до Второго и промолвил:

- Я полагаю, вы тоже собираетесь сетовать на судьбу, чтобы оправдать постыдное равнодушие и неспособность к действиям?

- Совсем напротив, - ответил Второй, предварительно бросив взгляд на Первого Консула; тот кивнул головой, предлагая ему продолжать. - Мой департамент постоянно набирает стажеров. Конечно, многие кандидатуры мы отклоняем по причине физической непригодности. Другие разочаровываются и уходят сами... к сожалению финансирование космических исследований совершенно не соответствует стоящим перед нами задачам. В результате у нас остаются лучшие из лучших. Если Шестой не против, я, вероятно, сумею выделить кадры для освоения той перспективной планеты в секторе 9А-23, пока не будут подготовлены соответствующие специалисты. Но корпус сможет только начать работу; дальнейшее - наша общая проблема.

В тоне, которым Второй внес это спасительное предложение, было нечто такое, что возмутило Третьего гораздо больше, чем возражение Первого против приоритета мира 9А-23 перед пасторальной планетой Наверняка все эти сокрушительно пессимистические доклады содержат явные преувеличения! Более того, здесь пахнет сговором! Третий решил проверить все данные на компьютере, однако это требовало времени, а Первый консул уже поставил на голосование свой проект колонизации. Третий чувствовал, что обязан найти какие-то возражения, но дело было уже сделано - шесть других консулов поддержали Первого.

Не теряя времени. Первый дал слово директору Корпуса Космических Исследований.

Директор поднялся. В этот момент он испытывал к Первому Консулу огромную, граничащую с восхищением благодарность; надо же так мастерски разрешить такой скользкий вопрос!

Директор учтиво поклонился главе Хрубы, не уловив в открытом взгляде Консула ни единого намека на тот факт, что начало программы переподготовки, о которой он собирался сейчас говорить, было положено двадцать лет назад.

2. ИЗБАВЛЕНИЕ

Кену Риву потребовалось все его самообладание, выработанное за годы тяжких испытаний, чтобы не закричать во весь голос, не запеть во все горло, не запрыгать от радости и не выкинуть что-нибудь еще в этом роде. Как и следовало ожидать, пассажиры экспресс-лифта сверлили его суровыми взглядами, замечая на лице Кена широкую улыбку. Он пытался принять бесстрастный вид, но одна мысль о том, что скоро ему предстоит стать счастливым обладателем целого нового мира, делала эти попытки тщетными. Однако ему вовсе не улыбалось быть задержанным за нарушение общественного порядка - это отсрочило бы триумфальное возвращение к Патриции. Подавив ликованье, Кен опустил плечи, плотно прижал локти к бокам, подобрал живот, стиснул колени и застыл в этой позе, приличествующей для пребывания в кабине лифта.

Впрочем, ему никак не удавалось сдержать сумасшедший восторг - он просто светился, от радости. Красноречивые взгляды, которые исподтишка бросали на него попутчики, пока лифт спускался к жилым уровням, намекали на непристойность подобного поведения. Никогда прежде Кен не ощущал в такой степени запах людской толпы, жар, источаемый массой людских тел, сгрудившихся в кабине. Он задыхался от этой смеси духов и пота, приторных ароматов освежителя для рта и желудочного, эликсира, едкого запаха нагретых искусственных тканей, вони старой краски и мерзкого воздуха, что бил струей из отверстия кондиционера. Жалкие остатки испакощенной атмосферы, продляющие убогую жизнь изможденных обитателей планеты... Скоро он покинет ее навсегда!